Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

За его письменным столом сидел худой бородатый мужчина с вьющимися, нечесаными светлыми волосами до плеч. Его грязные ботинки лежали на всевозможных картах, отчетах и рапортах, покрывавших поверхность стола. Он в темноте чистил ножиком длинные ногти. Маклин мгновенно вытащил пистолет из кобуры и направил дуло в голову незваного гостя.

— Ну наконец-то, — сказал светловолосый и приветливо улыбнулся. У него было иссиня-бледное лицо, а на месте носа — зарубцевавшаяся дыра. — Я ждал вас.

— Положите нож. Живо.

Лезвие ножа проткнуло карту штата Небраска и замерло, дрожа.

— Не волнуйтесь, — успокоил мужчина.

Он поднял руки, чтобы убедить: они пусты. Маклин отметил, что незнакомец одет в форму «АСВ», забрызганную кровью, но свежих ранений у него, похоже, не было. Ужасная рана на лице посетителя, в самом центре — рана, через которую Маклин видел серый хрящ, — зажила в той мере, в какой могла затянуться.

— Кто вы такой и как прошли через караулы?

— Я прошел сюда через черный вход. — Он махнул куда-то вглубь палатки, и Маклин увидел, что ее задняя стенка распорота. — Меня зовут Альвин. — Взгляд его мутных зеленых глаз сосредоточился на полковнике Маклине, а затем он ухмыльнулся, показав зубы. — Альвин Мангрим. Вам следует поставить более надежную охрану, полковник. Какой-нибудь сумасшедший запросто мог проникнуть сюда и убить вас, если бы хотел.

— Как вы, например?

— Нет, только не я. — Он засмеялся, и воздух с пронзительным свистящим звуком прошел через дыру на месте его носа. — Я принес вам парочку подарков.

— Я мог бы убить вас за то, что вы ворвались в мой штаб.

— Я не ворвался, уважаемый, — оскалился Альвин Мангрим. — Я врезался. Видите, я действительно ловко умею управляться с ножами. О да, ножи тоже хорошо знают меня. Они говорят со мной, и я делаю то, что они мне велят.

Маклин был уже готов нажать на курок и разнести этому человеку голову, но он не хотел, чтобы его бумаги оказались перепачканы кровью и мозгом.

— Ну что? Хотите увидеть мои подарки?

— Нет. Я хочу, чтобы вы очень осторожно встали и пошли…

Вдруг его гость наклонился, чтобы поднять что-то с пола.

— Спокойно! — предупредил Маклин и уже собирался кликнуть часовых, но Альвин Мангрим выпрямился и выложил на стол голову Франклина Хейза: лицо посинело, глаза закатились, обнажив белки.

— Ну как, нравится? — спросил Мангрим. — Разве не прелесть?

Он наклонился вперед и постучал костяшками пальцев по столу:

— Тук, тук! — Он рассмеялся и засвистел дырой на лице. — Ой, никого нет дома.

— Откуда у вас это? — поинтересовался Маклин.

— С шеи этого козла, полковник! А где бы, по-вашему, я ее взял? Я прошел сквозь стену, и там был старый Франклин собственной персоной, стоял как раз напротив меня — меня и моего топора, конечно. Это то, что я называю судьбой. Итак, я всего лишь отрубил голову и принес ее вам сюда. Я мог бы появиться раньше, но хотел, чтобы кровь перестала течь и не испачкала вашу палатку. А у вас здесь действительно хорошо.

Полковник Маклин наклонился к голове и дотронулся до нее дулом пистолета.

— Вы убили его?

— Нет. Я его защекотал до смерти. Полковник Маклин, для такого умного человека вы слишком медленно соображаете.

Маклин дулом пистолета приподнял верхнюю губу Хейза. Зубы были белые и ровные.

— Хотите выбить их? — спросил Мангрим. — Из них выйдет прелестное ожерелье для той темноволосой женщины, которую я видел с вами.

Полковник опустил губу на место.

— Кто вы такой, черт побери? Почему я вас раньше не видел?

— Я был рядом. Следовал за «АСВ» примерно два месяца. Я и несколько моих друзей организовали собственный лагерь. Эту форму я снял с убитого солдата. Замечательно сидит, согласитесь?

Почувствовав движение слева, Маклин обернулся и увидел Роланда Кронингера, входившего в палатку. Молодой человек был одет в длинное пальто с капюшоном, надвинутым на голову. Капитану Роланду Кронингеру едва исполнилось двадцать лет, он был около шести футов ростом, лишь на дюйм ниже Маклина. Но он был тощ, как пугало, форма «АСВ» и пальто висели на нем, как на вешалке. Запястья торчали из рукавов, а ладони походили на белых пауков. Это он разработал атаку, которая сокрушила оборону Брокен-Боу. Кроме того, ему принадлежала идея загнать Франклина Хейза до смерти. Внезапно Роланд остановился и через защитные очки с толстыми стеклами искоса взглянул на голову, украшавшую стол полковника Маклина.

— Вы капитан Кронингер? — спросил Мангрим. — Вас я тоже здесь видел.

— Что здесь происходит? — Голос у Роланда был высокий, но надтреснутый. Он взглянул на Маклина, свет лампы отразился в стеклах его очков.

— Этот человек принес мне подарок. Он убил Франклина Хейза — по крайней мере, так он говорит.

— Конечно, это сделал я. Убил! Убил! — Мангрим ударил рукой по краю стола. — Отрубил ему голову!

— В эту палатку вход воспрещен, — холодно сказал Роланд. — Вас могут расстрелять за то, что вы сюда явились.

— Я хотел сделать полковнику сюрприз.

Маклин опустил пистолет.

Альвин Мангрим пришел сюда не затем, чтобы вредить ему, решил он. Этот человек нарушил один из строжайших запретов «АСВ», но принесенная им голова действительно была хорошим подарком. Теперь, когда операция завершилась — Хейз был мертв, «АСВ» добыла продукты, перевязочные средства, оружие и бензин и набрала около ста солдат в свои ряды, — Маклин почувствовал разочарование, которую обычно испытывал после сражения. Это все равно что желать женщину так сильно, что яйца ноют от напряжения, а когда ты взял ее и мог делать с ней все, что только душе угодно, она становится утомительной. Дело было не в женщине, а в том, что он брал — женщин, землю или жизнь, — и это заставляло кровь Маклина кипеть.

— Мне тяжело дышать, — сказал он вдруг. — Задыхаюсь. — И втянул воздух.

Казалось, он не мог вдохнуть столько кислорода, сколько ему требовалось. Ему мерещилось, будто он видит за Альвином Мангримом Солдата-Тень, но, когда щурился, силуэт, похожий на привидение, исчезал.

— Тяжело дышать, — повторил он и снял кепку.

Волос у него не было; его скальп представлял собой сплошной купол наростов, похожих на ракушки, которые цеплялись друг за друга. Он нащупал на затылке завязки маски и снял ее. Затем вдохнул через то, что осталось от его носа.

Его лицо было бесформенной массой мясистых узлов, которые надежно скрывали его черты, за исключением одного пристально смотрящего голубого глаза, одной ноздри и щели рта. Под наростами лицо Маклина зудело и чесалось, и кости болели так, будто их гнули, придавая им новые очертания. Он больше не мог смотреть на себя в зеркало, а когда спал с Шейлой Фонтаной, она — как и все другие женщины, которые следовали за «АСВ», — плотно жмурилась и отворачивалась. Но Шейла Фонтана была безумна, Маклин знал это. Единственное, на что она годилась, — это спать с ней. Она всегда кричала по ночам о ком-то по имени Руди, вползавшем в ее постель с мертвым ребенком в руках.