Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

— Как же добраться туда с пустым баком?

Хью мельком взглянул на окровавленные опилки.

— Грузовик Эрла Хокатта припаркован прямо перед входом. Сомневаюсь, что ему еще понадобится бензин.

Пол кивнул. У них был кусок садового шланга, и Пол научился профессионально воровать бензин.

Муха села на стол напротив Хью. Он вдруг перевернул стакан из-под самогона вверх дном и поймал насекомое. Муха зло зажужжала и стала носиться по кругу, а Хью наблюдал за ее кружением.

— Теперь нечасто увидишь мух, — сказал он. — Несколько осталось здесь из-за тепла, я полагаю. И из-за крови. А эта бешеная, как дьявол.

Сестра слышала низкое жужжание другой мухи, пролетевшей мимо ее головы. Муха медленно сделала круг над столом и унеслась к щели в стене.

— Здесь можно где-нибудь переночевать? — спросила Сестра у Хью.

— Могу найти вам местечко. Чуть попросторнее норы в земле с крышкой сверху, но вы не замерзнете до смерти, и вам не перережут глотку.

Он постучал по стакану, и большая зеленая муха попыталась напасть на его палец.

— Но если я найду вам безопасное место для ночлега, — сказал он, — я бы хотел получить кое-что взамен.

— Что же это?

— Я бы хотел увидеть Мексиканский залив. — Хью улыбнулся.

— Забудь об этом! — сказал ему Пол. — У нас в машине нет места.

— Вы удивитесь, когда узнаете, в какое пространство может втиснуться человек, если у него нет одной ноги.

— Чем больше груз, тем больше расход бензина, не говоря уже о еде и воде. Нет. Извини.

— Я вешу примерно столько же, сколько мокрое перо, — настаивал Хью, — и могу принести с собой еду и воду. Если вы хотите получить плату за то, чтобы взять меня с собой, возможно, вас заинтересуют два кувшина самогона, которые припрятаны у меня на черный день.

Пол уже собрался отказать еще раз, но сжал губы. Отвратительнее самогона он в жизни не пробовал, но все-таки пойло ускоряло его пульс и ударяло в голову.

— Или вот еще, — сказал Хью Сестре. — Часть мостов между нами и Мериз-Рестом разрушена. Я вам пригожусь гораздо больше, чем эта древняя карта, которую вы возите с собой.

Ее первым желанием было согласиться с Полом, но она увидала страдание в серых глазах Хью Райана. Он смотрел как преданный пес, избитый и брошенный хозяином, которому он верил.

— Ну так как? — спросил Райан. — Здесь у меня ничего нет. Я бы хотел увидеть волны, которые грохочут и накатывают на берег, как прежде.

Сестра думала о его предложении. Без сомнения, мужчина может уместиться в джипе. Кроме того, они нуждаются в проводнике, чтобы добраться до следующего города. Хью ожидал ответа.

— Найдите нам безопасное место для ночлега, — сказала она, — и поговорим утром. Это самое большее, что я могу вам сейчас предложить. Идет?

Хью колебался, пристально глядя в лицо Сестре. Серьезное, строгое лицо, решил он, а глаза не такие безжизненные, как у многих, кого он видел. К несчастью, скорее всего, эти глаза в конечном итоге скроются под маской опухоли.

— Уговор, — сказал он, и они обменялись рукопожатием.

Они покинули таверну «Ведро крови», чтобы забрать бензин из грузовика убитого. Позади них рыжеволосая карга подскочила к столу, из-за которого они ушли, и стала наблюдать за мухой, с жужжанием носившейся по кругу в перевернутом стакане. Вдруг она подняла стакан, схватила муху и, прежде чем та успела ускользнуть из ее руки, запихнула ее в рот и раздавила зубами.

Ее лицо перекосилось. Она открыла рот и выплюнула маленький серо-зеленый комок в огонь, где тот зашипел, как кислота.

— Гадость! — сказала она и вытерла язык опилками.

Он ждал их возвращения домой. Дул сильный ветер — сладко пел ему о душах миллионов умерших и еле живых, но, когда его порывы усиливались, он не мог вести поиски на дальних расстояниях. Он сидел в темноте, в своем новом обличье и в новой коже. Ветер пронзительно завывал вокруг сарая, словно громко веселился на вечеринке, и ждавшему казалось, что, может быть — только может быть, — это произойдет этим вечером.

Но он имел представление об изгибах и поворотах времени, поэтому, если не сегодня, всегда есть завтра. Он мог быть очень терпеливым, если требовалось.

Семь лет пролетели для него быстро. Одинокий странник, он путешествовал по дорогам Огайо, Индианы, Кентукки, Теннесси, Арканзаса. Случалось, он ненадолго останавливался в борющихся за свое существование деревнях, иногда жил один в пещерах или заброшенных машинах, в зависимости от настроения. Где бы он ни проходил, он омрачал эти места своим присутствием. Поселения, где еще оставались надежда и сострадание, вымирали, потому что обитатели убивали друг друга или самих себя. Он умел доказать им, как пуста жизнь и к какой трагедии может привести ложная надежда. Если твой ребенок голоден, убей его, убеждал он полумертвых, изможденных матерей. Самоубийство — благородный поступок, говорил он людям, спрашивавшим совета. Он был кладезем мудрости, которой жаждал поделиться. Все собаки разносят рак и поэтому должны быть убиты. У людей с келоидами развился вкус к сырому детскому мясу. В диких местах Канады строится новый город, и именно туда надо идти. Вы можете получить больше белков, если будете обгладывать собственные пальцы, — в конце концов, много ли вам надо?

Он не уставал удивляться, как легко удается заставить людей верить ему.

Праздник удался на славу. И лишь одно обстоятельство терзало его с утра до ночи.

Где стеклянное кольцо?

Женщина — Сестра — к этому времени была, конечно же, мертва. Ее судьба ничуть его не волновала. Но где же стекляшка и у кого? Много раз ему казалось, что он недалеко от кольца и следующий перекресток наверняка приведет его к нему, однако чутье его подводило, и он выбирал неверное направление. Он внимательно приглядывался к каждому встречному, обыскивал их мысли, но женщины со шрамом от распятия там не было, как и стеклянного кольца. Время от времени его продвижение замедлялось. Он останавливался в очередном поселке, потому что открывалось много возможностей и, даже если стеклянного кольца там не оказывалось, ему начинало казаться, что это не имеет большого значения. Оно ведь ничего не меняло. Праздник оставался его праздником, и это было главным. Угроза, исходившая от кольца тогда, в доме в Нью-Джерси, по-прежнему не исчезала — он чувствовал это. Но что бы ни представляло собой это стеклянное нечто, оно, без сомнения, не влияло на существование одинокого странника и на то, что он видел вокруг.

«Нет проблем, — думал он. — Но где же оно? У кого? И когда оно объявится?»

Он часто вспоминал тот день, когда свернул с трассы I-80 и покатил на французском гоночном велосипеде на юг. Иногда он задавался вопросом: что бы произошло, если бы он вернулся по этому шоссе на восток? Нашел бы он женщину и стеклянное кольцо? Почему часовые станций Красного Креста не видели ее, если, конечно, она была все еще жива?