Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Пол свернул и убрал дорожный атлас. Все взгляды были направлены на женщину с дробовиком. Она взяла сумку и медленно направилась к дверям, держа под прицелом середину карточного стола. Она убеждала себя, что у нее не было другого выбора, кроме как убить мужчину. В конце концов, она слишком далеко зашла со стеклянным кольцом, чтобы позволить какому-то дураку разбить его вдребезги.

— Эй! — сказал мужчина в собачьей дохе. — Вы ведь не собираетесь уйти, не позволив нам угостить вас выпивкой?

— Что?

— Эрл и гроша ломаного не стоил, — признал еще один мужчина и наклонился, чтобы сплюнуть табак в ведро. — Этот воинственный идиот всегда убивал людей.

— Пару месяцев назад на этом самом месте он застрелил Джимми Риджвея, — сказал Дервин. — Мерзавец слишком хорошо умеет обращаться с пушкой.

— Умел, — уточнил другой.

Картежники уже поделили монеты мертвеца.

— Вот. — Дервин достал два стакана и налил в них маслянисто-янтарную жидкость из бочонка. — Домашнего приготовления. На вкус довольно жутко, но наверняка очистит ваши головы от проблем.

Он предложил стаканы Полу и Сестре:

— За счет заведения.

Прошли месяцы с тех пор, как Пол сделал последний глоток алкоголя. Крепкий, отдающий деревом напиток показался ему сиреневым ароматом. Внутри у него все дрожало; прежде он никогда не наставлял «магнум» на человека и молился, чтобы ему никогда больше не пришлось этого делать. Пол принял стакан и подумал, что пары могут опалить ему брови, но все равно сделал глоток.

Это походило на полоскание горла расплавленным металлом. На глазах у Пола выступили слезы. Он закашлялся, сплюнул и задохнулся, когда самогон — одному богу было известно, из чего его гнали, — опалил горло. Рыжеволосая карга хрипло засмеялась, и некоторые из мужчин тоже загоготали.

Пока Пол пытался отдышаться, Сестра отставила сумку в сторону, но не слишком далеко, и взяла второй стакан.

— Да, вы оказали Эрлу Хокатту хорошую услугу, — сказал бармен. — Он нарывался, чтобы кто-нибудь убил его, с тех пор как его жена и маленькая дочь в прошлом году умерли от лихорадки.

— От такой? — спросила Сестра, откидывая шарф с лица. Затем подняла стакан к обезображенным губам и осушила его, не моргнув глазом.

Глаза Дервина расширились, и он так быстро отшатнулся, что опрокинул полку с бокалами и кружками.

Сестра была готова к такой реакции: видела ее уже много раз. Она снова глотнула самогон, найдя его не хуже и не лучше, чем те многочисленные пойла, которые она пробовала на улицах Манхэттена, и почувствовала, что все в баре смотрят на нее.

«Хотите разглядеть поближе? — подумала она. — Хотите налюбоваться всласть?»

Она поставила стакан и повернулась, чтобы они увидели все.

Рыжеволосая ведьма прекратила хихикать так внезапно, будто ее ударили в горло.

— Господи боже мой, — только и смог проговорить мужчина, жевавший табак, проглотив от ужаса свою жвачку.

Нижняя часть лица Сестры представляла собой массу серых наростов, узловатые усики вились и переплетались на ее подбородке, нижней челюсти и щеках. Разросшиеся опухоли слегка сдвинули ее рот влево, заставляя женщину сардонически улыбаться. Череп под капюшоном куртки покрывала сплошная корка струпьев. Опухоли полностью заняли верх головы и начали распространять жесткие серые завитки по лбу и над глазами.

— Проказа! — Один из игроков вскочил на ноги. — У нее проказа!

Упоминание об этой страшной болезни заставило остальных встать, забыв о ружьях, картах и монетах, и шарахнуться вглубь таверны.

— Убирайся отсюда! — закричал другой. — Не заражай нас этим дерьмом!

— Проказа! Проказа! — взвизгивала рыжеволосая карга, поднимая кружку, чтобы бросить ею в Сестру.

Но крики и проклятия не задевали Сестру. Это была обычная реакция, когда ей доводилось обнажать лицо.

Сквозь какофонию голосов прорвалось резкое, настойчивое «тук!.. тук!.. тук!».

У дальней стены стояла тонкая фигура, освещенная огнем камина, и методично колотила деревянным посохом по одному из столов. Шум постепенно стихал, и наконец установилась напряженная тишина.

— Господа… и дамы, — опустошенно сказал мужчина с деревянным посохом. — Я могу заверить вас, что болезнь нашей подруги — не проказа. Основываясь на фактах, заявляю, что это ничуть не заразно, так что вам нет нужды пачкать ваши подштанники.

— Какого черта, откуда ты это знаешь, придурок? — усомнился мужчина в собачьей дохе.

Фигура помолчала, потом зажала посох под мышкой и, шаркая ногами, начала продвигаться вперед. Левая брючина была заколота булавкой над коленом. На человеке было потрепанное темно-коричневое пальто поверх грязного бежевого кардигана, а на руках перчатки, настолько изношенные, что из них высовывались пальцы.

Свет ламп коснулся его лица. Серебряные волосы каскадом спускались на плечи, хотя макушка была лысой и покрыта коричневыми келоидами. У него была короткая седая борода, точеное лицо, тонкий изящный нос. Сестра подумала, что он мог бы быть красивым, если бы не ярко-малиновый келоид, расползавшийся по одной стороне его лица, как пятно портвейна. Он остановился, встав между Полом, Сестрой и остальными.

— Меня зовут не придурок, — сказал он с царственным величием в голосе. Взгляд его глубоко посаженных измученных серых глаз остановился на человеке в собачьей дохе. — Раньше я был Хью Райаном. Доктор Хью Райан, хирург медицинского центра Амарильо, штат Техас.

— Ты врач? — не поверили ему. — Чушь собачья!

— Мое нынешнее состояние заставляет этих джентльменов думать, что я родился окончательно иссохшим, — сказал он Сестре и поднял дрожащую руку. — Конечно, я больше не гожусь для того, чтобы держать скальпель. Но кто годится?

Он подошел к Сестре и дотронулся до ее лица. Запах немытого тела чуть не сшиб ее с ног, но ей приходилось терпеть запахи и похуже.

— Это не проказа, — повторил он. — Это масса фиброидной ткани подкожного происхождения. Насколько глубоко проникает наслоение, я не знаю, но я видел это много раз и считаю, что оно не заразно.

— Мы тоже встречали других людей с этим, — сказал Пол. Он привык к виду Сестры, потому что ее лицо зарастало постепенно, начиная с черных бородавок. Он проверял свое лицо, но он не заразился. — Что же это значит?

Хью Райан пожал плечами, продолжая ощупывать опухоли.

— Возможно, реакция кожи на радиацию, загрязнение окружающей среды, длительное отсутствие солнечного света — кто знает? Я видел, наверное, сотню или больше людей на разных стадиях болезни. К счастью, похоже, эти наросты оставляют пространство для дыхания и приема пищи, независимо от того, насколько серьезно состояние больного.