Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Шельмец, забравший у Пола «магнум», пританцовывая, пробежал мимо, едва удерживая двумя руками тяжелое оружие. Посудина с самогоном передавалась по кругу, возбуждая в маленьких бандитах еще большее неистовство. Сестра боялась, что они начнут палить из ружей — в ограниченном пространстве пещеры рикошет мог оказаться смертельным. Она увидела отблеск стеклянного кольца, когда один из мальчишек отнимал его у другого, затем за него начали драться еще двое, и ей стало плохо при мысли, что оно сейчас разобьется. Она шагнула вперед, но острия полудюжины копий вонзились ей в спину.

А потом произошло нечто ужасное. Негодник, уже одуревший от самогона, поднял стеклянное кольцо над головой, и в это время его схватил сзади другой, стараясь отнять сокровище. Кольцо выскользнуло из их рук и полетело вниз. У Сестры застрял ком в горле. Она увидела, как оно страшно медленно падает на каменный пол, услышала свой крик: «Нет!» — но ничего не могла сделать. Кольцо падало… падало… падало…

Чья-то рука подхватила его прежде, чем оно ударилось об пол, и оно засверкало пламенными цветами, как будто внутри него взрывались метеоры.

Его поймал тот парень в пальто с капюшоном, который приземлился на капот джипа. Он был выше других по меньшей мере на фут; и когда он двинулся к Сестре, мальчишки перед ним расступались. Его лицо все еще было скрыто капюшоном. Крики, стук хлопающих деревяшек и барабанный бой зазвучали реже и слабее. Парень неторопливо шел сквозь толпу, и стеклянное кольцо пульсировало сильным медленным сиянием. Он встал перед Сестрой.

— Что это? — спросил он, держа сокровище перед собой.

Другие перестали плясать и кричать и стали собираться вокруг, чтобы понаблюдать.

— Это мое, — ответила Сестра.

— Нет. Было твое. Я спросил, что это.

— Это, — она сделала паузу, выбирая, что сказать, — это волшебство. Это чудо, если знаешь, как им пользоваться. Пожалуйста, — она услышала в своем голосе необычную мольбу, — пожалуйста, не разбейте его.

— А если бы я его не поймал? Дал ему упасть и разбиться? Чудо бы исчезло?

Сестра молчала, зная, что парень насмехается над ней.

Он стянул капюшон, открыв лицо.

— Я не верю в чудеса, — сказал он. — Это для детей и умственно отсталых.

Он был старше других — лет семнадцати или восемнадцати, почти одного роста с ней, а ширина плеч говорила о том, что когда он вырастет, то будет крупным мужчиной. Лицо у него было худое и бледное, с острыми скулами, а глаза пепельно-серые. В темные волосы до плеч были вплетены небольшие косточки и перья, и он выглядел суровым и серьезным, как индейский вождь. Нижнюю часть лица прикрывала редкая светло-каштановая бородка, но Сестра видела волевой квадратный подбородок. Широкие темные брови добавляли лицу суровость, а нос был смят и искривлен, как у боксера. Он был симпатичный юноша, но, конечно, опасный. И, как поняла Сестра, он не был ни ребенком, ни дураком.

Он молча рассматривал стекло, потом спросил:

— Куда вы собирались?

— В Мериз-Рест, — нервно проговорил Хью. — Мы просто бедные путешественники. Мы ничего не…

— Заткнись, — приказал парень, и Хью осекся.

Несколько секунд вождь неподвижно и пристально смотрел на Пола, затем хмыкнул и отвел взгляд.

— Мериз-Рест, — повторил он. — Вы примерно в пятнадцати милях к востоку от него. Зачем вы туда направляетесь?

— Мы собирались пройти через него по дороге на юг, — сказала Сестра. — Рассчитывали добыть еду и воду.

— Вот как? Ну тогда вам не повезло. Еды в Мериз-Ресте почти не осталось. Они там голодают, а пруд у них высох примерно пять месяцев назад. Для питья они растапливают снег, как все.

— Снег радиоактивный, — сказал Хью. — Если будешь часто пить талый снег, умрешь.

— А ты кто? Эксперт?

— Нет, но… я был врачом и знаю, о чем говорю.

— Врачом? Каким?

— Хирургом, — ответил Хью, и гордость снова прокралась в его голос. — Я был лучшим хирургом в Амарильо.

— Хирургом? Ты хочешь сказать, что оперировал больных?

— Правильно, и у меня не умирали пациенты, ни разу.

Сестра решила шагнуть вперед. Рука парня мгновенно схватилась за пистолет у пояса под пальто.

— Послушай, — сказала Сестра, — давай покончим с этим хождением вокруг да около. Вы уже забрали все, что у нас есть. Остаток пути мы пройдем пешком. Но я хочу получить обратно это стеклянное кольцо. Сейчас же. И если вы собираетесь убить меня, лучше убейте, потому что или вы возвращаете мне кольцо, или я сама возьму его у вас.

Парень, не шелохнувшись, изучал ее ястребиным взглядом.

«Начали!» — подумала Сестра.

Сердце у нее забилось. Она сделала движение, чтобы подойти к вождю, но он неожиданно засмеялся и отступил. Кольцо он поднял над головой, как будто хотел уронить его на пол пещеры. Сестра остановилась.

— Не надо, — попросила она. — Пожалуйста, не надо!

Его рука задержалась в воздухе. Сестра напряглась, готовая броситься за кольцом, если он разожмет пальцы.

— Робин? — позвал слабый голос из глубины пещеры. — Робин?

Парень еще несколько секунд пристально смотрел в лицо Сестры — взгляд был тяжелый и жесткий, — затем моргнул, опустил руку и протянул кольцо женщине.

— Держи. Все равно ему грош цена.

Сестра взяла кольцо со вздохом облегчения.

— Никто из вас никуда не уедет, — сказал парень, — особенно вы, доктор.

— Как? — Хью ужаснулся.

— Идите вглубь пещеры, — скомандовал вождь, — вы все.

Они заколебались.

— Быстро! — сказал он голосом человека, привыкшего, чтобы ему повиновались.

Пленники послушались, и через мгновение Сестра увидела в дальнем углу еще нескольких мальчишек. Трое из них были с маской Иова различной степени тяжести, один вообще едва держал свою изуродованную голову. В углу на подстилке из соломы и старых листьев лежал худой мальчик — шатен лет десяти или одиннадцати, лицо его блестело от горячечного пота. На его бледной груди, пониже сердца, было наложено что-то вроде пластыря из слежавшихся листьев, вокруг которых сочилась кровь. Увидев незнакомцев, раненый постарался поднять голову, но у него не хватило сил.

— Робин, — прошептал он, — это ты?

— Я здесь, Баки. — Робин склонился над ним и отвел влажные волосы со лба мальчика.

— Мне больно… Очень больно. — Баки закашлялся, и на его губах запенилась кровь; Робин листочком быстро стер ее. — Ты ведь не отпустишь меня в темноту?

— Нет, — тихо сказал Робин, — я не позволю тебе уйти в темноту. — Он посмотрел на Сестру глазами древнего старика. — Баки подстрелили три дня назад.

Осторожными движениями он мягко снял пластырь из листьев. На месте раны алела безобразная дыра с гноившимися, отекшими серыми краями. Робин перевел взгляд на Хью, потом на стеклянное кольцо.