Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Глория кивнула:

— Да. Мы можем сварить кофе у меня на печке.

— У меня есть кирка и лопата, — сказал Джошу седобородый человек в клетчатом пальто и рыжей шерстяной шапке. — Лопата сломана, но она сгодится, чтобы похоронить вашего друга.

— Я был резчиком по дереву, — сказал кто-то. — Если вы хотите похоронить его, вам нужна будет доска. Как его звали?

— Расти. — У Джоша перехватило горло. — Расти Витерс.

— Ну? — Бойкая женщина уперла руки в бока. — Похоже, нам есть что делать! Хватит лениться, за работу!

Почти в трех милях от Мериз-Реста у костра стоял Робин Оукс, рядом спали трое мальчиков. Робин был вооружен винтовкой и внимательно следил за хищниками, слишком близко подходившими к костру. Он всмотрелся в горизонт и позвал:

— Сестра! Сестра, подойди-ка сюда!

Спустя почти минуту она подошла к нему с другой стороны костра:

— Что?

— Вон там. — Он показал, и женщина проследила за его пальцем — над бесконечным лесом в небе появился слабый оранжевый отблеск. — Я думаю, это Мериз-Рест. Ха, с их стороны было весьма любезно устроить пожар и показать нам дорогу.

— Конечно.

— Когда рассветет, пойдем в ту сторону. Если идти быстрым шагом, то можно дойти за пару часов.

— Хорошо. Я хочу попасть туда как можно скорее.

— Я позабочусь об этом. — Его озорная улыбка обещала марш-бросок.

Сестра хотела вернуться на свой пост, но неожиданная мысль остановила ее у костра. Женщина вынула из кармана компас, повернулась лицом к зареву и проверила, куда указывает стрелка. Оказалось, они довольно сильно отклонились от верного направления. Сестра поняла, что они непременно заблудились бы, если бы Робин не увидел зарево. Что бы это ни было, она была ему благодарна.

Она вернулась на свой пост, обшаривая глазами темноту в поисках затаившихся зверей, но мысли ее были заняты девушкой по имени Сван.

С рассветом в переулках Мериз-Реста осел плотный туман. Тихо двигалась похоронная процессия.

Впереди шел Джош, неся на руках Сван. От холода ее защищали теплый свитер и пальто, голова лежала у Джоша на плече. Он решил больше не оставлять ее без присмотра, опасаясь того, кто превратил Расти в пылающий факел. Человек с алым глазом, дьявол или демон — кем бы он ни был, Джош собирался защищать Сван до последнего вздоха.

Но девушка дрожала и горела в лихорадке, и Хатчинс не знал, сможет ли уберечь ее от того, что убивало ее изнутри. Он молил Бога, чтобы ему не пришлось вскоре копать вторую могилу.

За Джошем шли Глория и Аарон, а сразу за ними мастер-северянин по имени Захиэль Эпштейн и седобородый мужчина в клетчатом пальто — Джин Скалли — несли грубо сколоченный сосновый ящик, напоминавший детский гроб. В нем поместилось то, что осталось от Расти Витерса. Прежде чем заколотили крышку, Джош положил туда ковбойские ботинки Расти.

Провожали Витерса и другие, кто бодрствовал над его телом ночью, среди них — женщина со шрамом на лице, по имени Анна Макклэй, из Арканзаса, и мужчина, что угостил всех кофейной гущей, Джон Гэллахер, бывший полицейский из Луизианы. Стриженая девочка-подросток забыла свою фамилию и потому звалась теперь просто Кэти. Молодого человека, который работал в прошлом резчиком по дереву в Джефферсон-Сити, звали Рой Крил, он прихрамывал на левую ногу — когда-то сломал ее, и она неправильно срослась. В руках плотник держал сосновую доску, на которой буквами с завитками вырезал: «Расти Витерс». Позади вели Мула. Каждые несколько шагов конь останавливался, нюхал воздух и бил копытом в твердую землю.

Туман окутал поле. Ветер стих. Зловоние пруда сегодня казалось не таким сильным, подумал Джош. Или, может быть, это означало, что он начинает к нему привыкать? Прогулка в тумане походила на движение через призрачный мир, где время остановилось, а поселок мог быть предместьем средневекового города шестьсот лет назад. Единственными звуками были хруст снега под башмаками, напряженное дыхание, паром вылетающее из ноздрей и ртов, и карканье ворон вдалеке.

Джош едва видел в десяти футах от себя. Он шел вперед сквозь низкий туман. Еще ярдов сорок-пятьдесят. Место не хуже любого другого, решил он, и куда лучше ямы.

— Вот здесь, — сказал он и осторожно уложил Сван в стороне.

Анна Макклэй несла инвентарь. Джош взял у нее лопату и расчистил от снега прямоугольную площадку размером чуть больше гроба. Затем взял кирку и стал рыть могилу для Расти. Женщина присоединилась к работе, лопатой перетаскивая землю, которую он выкапывал. Первые шесть-восемь дюймов оказались промерзшими и глинистыми, с перепутанными толстыми корнями, которые не поддавались кирке. Анна вытаскивала корни и отбрасывала в сторону, чтобы потом сварить из них суп. Под верхним слоем земля была темнее и поддавалась легче. Ее сочный запах, как ни странно, напомнил Джошу пирог, который пекла его мать и ставила остывать на подоконник в кухне.

Когда Джош устал, кирку взял Джон Гэллахер, а Глория принялась относить землю в сторону. Так они менялись в течение следующего часа, копая достаточно глубокую могилу, чтобы ее не смогли разрыть дикие звери. Когда все было готово, Джош, Джон и Захиэль опустили гроб в вырытую яму.

Джош посмотрел на сосновый ящик.

— Ладно, — тихо и смиренно сказал он, — я все понимаю. Жаль, что здесь нет дерева, чтобы похоронить тебя под ним, но теперь все равно недостаточно солнца, чтобы оно могло отбрасывать тень. Я помню, ты рассказывал мне, как копал могилы для всех своих друзей. Я считаю, это самое малое, что теперь может сделать твой друг для тебя. Думаю, прошлой ночью ты спас Сван, не знаю, от кого или от чего, но я узнаю это. Обещаю. — Джош поднял глаза на остальных. — Думаю, это все, что я хотел сказать.

— Джош! — Глория, которая до их ухода заходила в хижину, чтобы взять что-то из-под матраса, вытащила это из складок пальто. — Это Библия Джексона, — сказала она и открыла потрепанную книгу с загнутыми уголками страниц. — Можно мне почитать?

— Да, пожалуйста.

В измятой книге, где едва возможно было что-то прочитать, Глория нашла то место, которое искала.

— «Скажи мне, Господи, — начала она, — кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой. Вот, Ты дал мне дни, как пяди, и век мой как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета всякий человек живущий. Подлинно, человек ходит подобно призраку. Напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется то».

Она положила руку на плечо Аарону.

— «И ныне чего ожидать мне, Господи? — читала она. — Надежда моя на Тебя. От всех беззаконий моих избавь меня, не предавай меня на поругание безумному. Я стал нем, не открываю уст моих, потому что Ты соделал это. Отклони от меня удары Твои, я исчезаю от поражающей руки Твоей. Если Ты обличениями будешь наказывать человека за преступления, то рассыплется, как от моли, краса его. Так суетен всякий человек!»