Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Робин метался за колючей проволокой, как тигр в клетке. Войти и выйти можно было только через ворота из той же проволоки, которые быстро соорудили солдаты. Вдалеке затрещали выстрелы, и Робин догадался, что эти сволочи нашли еще кого-то живого. Внутри «курятника» он разыскал только шестерых своих разбойников, и двое из них оказались тяжело ранены. Доктор Райан, уцелевший при нападении на импровизированный госпиталь, уже сказал Робину, что эти ребята умрут. Сестры нигде не было, и от этого внутри у Робина все кипело. Он остановился, вглядываясь сквозь проволоку в часового. Тот вскинул пистолет, прицелился в Робина и сказал:

— Отвали отсюда, кусок дерьма.

Ухмыльнувшись, Робин сплюнул на землю и повернулся. Покрывшись гусиной кожей, он ждал, что в спину вопьется пуля. Он видел, как часовые стреляют в пленников без всякой видимой причины, для развлечения, и поэтому не мог вздохнуть спокойно, пока не отошел достаточно далеко. Но шел он медленно, бежать не собирался. Он уже отбегался.

Сван отняла руки от ушей. Последние крики затихли. Кукурузное поле было полностью уничтожено, и грузовики уползали, жирные и счастливые, как тараканы.

Ее тошнило от страха, и она тосковала по подвалу в доме Поу-Поу, где они с Джошем оказались изолированными давным-давно. Но девушка заставила себя посмотреть на других пленников и вникнуть в ситуацию: услышать стоны тяжело раненных, бормотание лишившихся рассудка, всхлипы и рыдания тех, кто вспоминал о мертвых. Она видела их лица, их темные взгляды, обращенные внутрь себя: в этих глазах больше не светилась надежда.

Они боролись и страдали за нее, а она теперь сидела на земле, как насекомое, ожидая, когда ее раздавит сапог. Кулаки ее сжались.

«Вставай! — сказала себе Сван. — Вставай, черт побери!»

Она устыдилась проявленной слабости, и в ней, словно высеченная огнивом, вспыхнула искра гнева. Рядом был слышен смех двоих охранников.

«Вставай!» — крикнула она про себя.

Гнев ее рос, выжигая болезненный страх.

«Ты лидер, — сказала ей Сестра. — Тебе следует научиться вести себя соответственно».

Сван не хотела быть лидером. Она никогда не просила, чтобы ее сделали вождем. Но она услышала, как где-то поблизости плачет ребенок, и поняла, что если у кого-то из этих людей еще есть будущее, то оно должно начаться прямо здесь — с ней.

Она встала, глубоко вздохнула, чтобы окончательно прогнать последние следы слабости, и решительно двинулась между другими пленниками, встречаясь с ними взглядом: им казалось, что они увидели пламя, горящее в очаге.

— Сван! — позвал Джош.

Но она словно не услышала. Он собрался было последовать за ней, но увидел ее царственную осанку, полную уверенности и мужества. Теперь все другие пленники садились прямее, когда она проходила мимо, даже раненые старались подняться с земли. Джош не пошел за ней.

Левая нога у Сван еще болела, но, по крайней мере, не была сломана. Она и сама сознавала, как ободряюще действует на других, но не знала, что окружавшие ее люди могли поклясться: они чувствовали излучение, исходившее от нее и ненадолго согревавшее воздух.

Сван дошла до плачущего ребенка, которого держал на руках дрожавший мужчина с распухшей багровой ссадиной на голове. Девушка взглянула на малыша, расстегнула свое пестрое пальто и сняла его. Она опустилась на колени и накинула пальто на плечи мужчины, закутывая и ребенка.

— Ты! — крикнул часовой. — Отойди отсюда!

Сван сжалась, но продолжала делать свое дело.

— Отойди! — посоветовала какая-то женщина. — Они тебя убьют!

Прозвучал предупредительный выстрел. Сван поправила складки, чтобы ребенку было теплее, и только тогда встала.

— Иди на свое место и сядь! — приказал часовой, придерживая винтовку у бедра.

Сван почувствовала, что все напряглись и смотрят на нее.

— Я не буду повторять! Живей!

«Боже, помоги мне!» — подумала она.

С трудом сглотнув, Сван направилась к колючей проволоке и вооруженному часовому. Тот сразу же вскинул ружье.

— Стой! — предупредил другой охранник, справа.

Сван шла шаг за шагом, не сводя глаз с часового с винтовкой. Он потянул затвор. Грянул выстрел.

Девушке показалось, что пуля пролетела в каких-нибудь трех дюймах от ее головы. Она остановилась, поколебалась и сделала еще шаг.

— Сван! — закричал Джош, вскакивая. — Сван, не надо!

Часовой с винтовкой отступил на шаг перед ней.

— Следующая попадет тебе прямо в лоб, — пообещал он.

Беспощадный взгляд девушки пронзил его.

— Этим людям нужны одеяла и еда, — сказала Сван и сама удивилась силе своего голоса. — Немедленно. Иди скажи своему начальству, что я хочу его видеть.

— Хрен тебе! — ответил часовой и выстрелил в нее.

Но пуля прошла над головой Сван, потому что другой солдат оттолкнул дуло винтовки в сторону.

— Ты что, не слышал, как ее зовут, старый осел? — спросил он. — Это та девчонка, которую ищет полковник! Иди найди офицера и доложи!

Стрелявший побледнел, поняв, что был очень близок к тому, чтобы с него живьем содрали кожу, и побежал в штаб полковника Маклина.

— Я сказала, — твердо повторила Сван, — что хочу видеть кого-нибудь из начальства.

— Не беспокойся, — отозвался часовой. — Тебе совсем скоро доведется встретиться с полковником Маклином.

У ворот «курятника» остановился еще один грузовик, из которого вышли четырнадцать пленных. Некоторые были тяжело ранены и едва двигались. Сван подошла помочь — и по ней словно пробежал электрический ток: она узнала одну из новоприбывших.

— Сестра! — закричала она и побежала к грязной женщине, которая, спотыкаясь, проходила в ворота.

— О Боже милостивый! — всхлипнула Сестра, прижав к себе Сван.

Они какое-то время стояли обнявшись и молчали — каждой нужно было услышать стук сердца другой.

— Я думала, ты погибла! — наконец сказала Сестра. Глаза ей застилали слезы. — Боже милостивый, я думала, тебя убили!

— Нет, со мной все в порядке. Здесь Джош, Робин, Глория, Аарон. Мы все думали, что тебя убили!

Сван отодвинулась, чтобы посмотреть на Сестру. И вся сжалась. Горящий бензин обжег Сестре половину лица. Правая бровь сгорела, а глаз распух и почти закрылся. Подбородок и нос были изрезаны осколками стекла. Все пальто, в подпалинах и дырах, было в грязи. По лицу Сван Сестра все поняла, но лишь пожала плечами.

— Ну, — сказала она, — я никогда не была красавицей.

Сван снова обняла ее:

— Ты поправишься! Не знаю, что бы я без тебя делала!

— Ты прекрасно держишься, как и до нашего с Полом появления. — Она осмотрелась. — Где же он?

Сван поняла, кого она имеет в виду, но спросила:

— Кто?

— Ты знаешь кто. Пол. — Голос Сестры зазвенел от напряжения. — Он ведь здесь?