Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Сван медлила.

— Где он? Где Пол?

— Я не знаю, — наконец ответила Сван. — Здесь его нет.

— О боже мой…

Сестра прижала грязную руку ко рту. У нее кружилась голова, и это новое потрясение чуть не свалило ее. Ей было плохо, она устала от борьбы, тело ныло так, будто ее разорвали на части и снова сложили.

Когда неприятель прорвался на западном участке стены, Сестра, отступая, нашла брошенный мясницкий нож и в рукопашной убила одного солдата. Затем атака погнала ее по полю. Она спряталась под какой-то лачугой, но, когда ту подожгли, пришлось сдаться.

— Пол, — прошептала она. — Он погиб. Я знаю.

— Не знаешь ты этого! Может, он скрылся! Может, еще прячется!

— Эй, вы! — закричал часовой. — А ну разойдись! Марш отсюда!

— Обопрись на меня, — сказала Сван.

Она повела Сестру к остальным. К ним подошел Джош, за ним Робин. Вдруг Сван поняла, что у Сестры больше нет кожаной сумки.

— Стеклянное кольцо! Что с ним?

Сестра приложила палец к губам.

Взвыл мотор джипа. В машине сидели Роланд Кронингер, все еще в шлеме, с забрызганным грязью перевязанным лицом, и человек, который назвал себя Другом. Они вышли. Водитель остался в салоне.

Друг пошел вдоль проволоки, разглядывая пленников, и увидел Сван: она поддерживала раненую женщину.

— Вот! — взволнованно сказал он и ткнул в нее пальцем. — Вот она!

— Выведите девушку! — приказал Роланд ближайшему часовому.

Друг задержался, пристально вглядываясь в женщину, которая опиралась на руку Сван. Лицо было незнакомое — ведь в последний раз, когда он видел Сестру, оно скрывалось под уродливой маской. Он подумал, что вроде бы приметил эту женщину в тот день, когда подслушал, как старьевщик говорит об «Армии совершенных воинов», но не обратил на нее внимания. Тогда он плохо себя чувствовал, и детали от него ускользали. Но теперь он понял, что если эта женщина действительно Сестра, то у нее нет с собой этой проклятой кожаной сумки со стеклянным кольцом.

— Подождите! — сказал он охраннику. — Эту женщину тоже выведите! Поживее!

Часовой позвал на помощь другого, и они с винтовками наперевес проследовали на огороженную площадку.

Джош уже подошел к Сестре, но тут часовой приказал Сван остановиться. Она посмотрела через плечо на два винтовочных дула.

— Иди, — сказал надзиратель. — Ты хотела видеть полковника Маклина? Теперь у тебя есть такая возможность. И у вас тоже, мэм.

— Она больна! — возразил Джош. — Вы что, не видите?..

Часовой выстрелил из винтовки в землю у ног Джоша, и тот отступил.

— Пойдем. — Охранник подтолкнул Сван винтовкой. — Полковник ждет.

Сван, поддерживая Сестру, пошла к воротам. Робин двинулся следом, но Джош схватил его за руку.

— Не делай глупостей, — предостерег он.

Парень сердито вырвался.

— И ты собираешься так просто дать им увести ее? Я-то думал, ты ее охраняешь!

— Я и охранял. Теперь ей придется самой постоять за себя.

— Хорошо, — горько сказал Робин. — А ты что будешь делать? Ждать сложа руки?

— Если ты можешь придумать что-нибудь получше — такое, чтобы не загубить много народу, включая тебя и Сван, — я с удовольствием тебя выслушаю.

Робину нечего было сказать. Он беспомощно смотрел, как женщин вели к джипу.

Возле машины и Сван, и Сестра почувствовали, как по коже у них поползли мурашки. Сестра признала в человеке с перевязанным лицом офицера, который говорил с ней из танка. Тот, кто стоял рядом с ним, тоже был ей знаком. Она узнала его по глазам, улыбке, по тому, как он поднимал голову и сжимал кулаки. А может, по тому, как он дрожал от волнения. Но она его узнала, Сван тоже.

Он не смотрел на Сван. Вместо этого он шагнул вперед и оторвал от пальто Сестры воротник. Под ним виднелся коричневый шрам в форме распятия.

— У тебя другое лицо, — сказал он.

— У тебя тоже.

Он кивнул, и Сестра увидела в глубине его глаз быстрый алый проблеск, словно что-то чудовищное и неведомое.

— Где оно?

— Где — что?

— Кольцо. Корона. Или черт знает что еще. Где? — Он сердился.

— Разве ты не все знаешь? Скажи.

Он помолчал и провел языком по нижней губе.

— Ты его не уничтожила. Я знаю это наверняка. Ты его где-то спрятала. О, ты думаешь, что ты просто очаровательная крошка? Ты думаешь, что гадишь розами, совсем как… — Он едва не повернул голову, едва не позволил себе посмотреть на девушку, но удержался. Жилы на его шее натянулись, будто рояльные струны. — Совсем как она, — закончил он.

— Какая корона? — спросил Роланд.

Друг оставил вопрос без ответа.

— Я найду его, — пообещал он Сестре. — А если я не смогу уговорить вас помочь мне, то у моего компаньона, капитана Кронингера, есть замечательный способ развязывать языки. Ты прощаешь меня?

Сван поняла, что сейчас он говорит с ней, хотя смотрит по-прежнему на Сестру.

— Я спросил — прощаешь ли ты меня теперь?

Когда Сван не ответила, он улыбнулся еще шире:

— Я и не надеялся. Сейчас у вас наверняка появился вкус к тому, что называется ненавистью. Ну и как, нравится?

— Мне — нет, — сказала Сван.

— Ох, — вздохнул он, все еще опасаясь, что не справится с собой, если посмотрит на нее. — Я думаю, ты научишься получать удовольствие от этого чувства. Итак, идемте, дамы?

Они сели в джип и поехали к трейлеру полковника Маклина.

Снаружи у разбитой северной стены, где все еще бушевал огонь и громыхали грузовики с трофейным оружием, одеждой и обувью, одинокая фигура наткнулась на гору трупов, пока не убранных бригадой мусорщиков.

Альвин Мангрим перевернул один труп и осмотрел его уши и нос. Нос слишком мал, решил он, но уши просто замечательные. Он выдернул из кожаного чехла на поясе окровавленный нож и принялся отделять уши от головы трупа, затем бросил их в брезентовую сумку, висевшую у него на плече. Дно ее было мокрым от крови, внутри лежало множество ушей, носов и несколько пальцев, уже «освобожденных» от тел. Он думал высушить их и снизать в ожерелья. Он знал, полковнику Маклину это понравится и, может быть, даже окажется недурным товаром для обмена на несколько пайков. В такое время человек должен уметь шевелить мозгами!

Мангрим вспомнил мелодию из далекого прошлого, частицу туманного мира. Вспомнил прикосновение женской руки — грубой, тяжелой, ненавистной руки, покрытой мозолями; походы в кинотеатр, на мультфильм о прекрасной принцессе, которая сожительствовала с гномами. Ему всегда нравилась мелодия, которую насвистывали гномы, работая в шахте, и он сам засвистел ее, отрезая с очередной головы нос и бросая его в сумку. Свистел Альвин в основном отверстием на том месте, где раньше находился его нос. Ему пришло на ум, что если он найдет подходящий нос, то сможет высушить его и закрыть им дыру на своем лице.