Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

— Нет. Какой машине?

— Машине, которая говорит и думает час за часом, день за днем. Вы никогда не видели такой машины. Армия бога построила ее давно. И бог знает, как пользоваться ею. Подождите, и вы поймете.

— Но бог не живет на вершине горы! — сказал Робин. — Если там наверху есть кто-нибудь, это просто псих, который думает, что он бог!

Голова брата Тимоти медленно повернулась к Робину. Его лицо было непроницаемым, глаза смотрели твердо.

— Вот увидите. В последний час вы увидите. Потому что мир снова будет смыт начисто, и все, что есть, исчезнет. Остатки добра должны исчезнуть вместе со злом. Должны — чтобы мир мог возродиться. Ты должен умереть. И ты. — Он посмотрел на Джоша. — И я. И даже Сван.

— Конечно! — иронически сказал Робин, но от искреннего тона брата Тимоти его пробрал озноб. — Не хотел бы я оказаться в вашей шкуре, когда старина Мак обнаружит, что вы водите его за нос.

— Скоро, молодой человек, — отозвался брат Тимоти. — Очень скоро. Мы сейчас на шестидесятом шоссе, а вчера прошли через Чарльстон.

Там мало что сохранилось, только сожженные и пустые дома, соленая грязная река и, может быть, сотни две людей, живущих в лачугах из дерева и глины. «Армия совершенных воинов» быстро отобрала у них все ружья, боеприпасы, одежду и скудные запасы продуктов. После того как армия оставила Мериз-Рест, она разрушила пять поселений. Ни одно не оказало даже малейшего сопротивления.

— Мы будем двигаться до пересечения с шоссе номер двести девятнадцать, а затем повернем на север, — продолжал брат Тимоти. — В сорока или пятидесяти милях от перекрестка будет город-призрак Слатифорк. Я прятался там некоторое время, после того как покинул бога. Я надеялся, что он позовет меня назад, но он не позвал. Дорога идет на восток от этого города, вверх по склону горы Уорик. И там мы найдем бога, ожидающего нас. — Его глаза блестели. — О да! Я очень хорошо знаю дорогу, потому что всегда надеялся вернуться к нему. Мой совет вам обоим — подготовьтесь к последнему часу и молитесь за свои души.

Он отполз в свой угол, и еще долго Джош и Робин слышали, как он бормочет и молится высоким певучим голосом.

Робин покачал головой и лег на бок, чтобы подумать.

Брат Тимоти забыл забрать свою кружку. Джош поднял ее и, сев, на мгновение задумался. Он провел пальцем вдоль острого края ручки — и получил кровоточащий порез.

— Пожалуйста, — попросила Шейла Фонтана, теребя Сестру за плечо, — можно я еще подержу это?

Сестра устроилась на матраце на полу и пила отвратительный суп, который несколько минут назад принесли охранники. Она взглянула на Сван, сидевшую рядом с миской утренней баланды в руках, и подняла тонкое одеяло, которым был задрапирован нижний край матраца. Снизу было прорезано отверстие и вытащена часть набивки.

Сестра подала женщине изношенную кожаную сумку. Глаза Шейлы загорелись, и она села на пол, как ребенок в рождественское утро.

Сестра смотрела, как та торопливо расстегивает молнию на сумке.

Шейла вытащила из нее стеклянное кольцо. Оно вспыхнуло темно-голубым огнем, на мгновение озарив все вокруг, и погасло. Сердце у Шейлы учащенно забилось.

— Оно сегодня ярче! — сказала Шейла. Ее пальцы нежно ласкали кольцо с единственным оставшимся шипом. — Вам не кажется, что оно сегодня ярче?

— Да, — согласилась Сван, — по-моему, да.

— О, это так красиво… Так красиво!

Она протянула кольцо Сестре:

— Заставь его сверкать!

Сестра взяла кольцо, и, едва ее рука приблизилась к холодной поверхности, драгоценные камни вспыхнули и вдоль золотистых нитей загорелся огонь.

Шейла пораженно смотрела на это. В чудесном свете ее лицо теряло суровость, морщинки смягчались, груз лет и печалей исчезал. Когда в первую ночь Сестра рассказала о кольце, Шейла все-таки улизнула в поле и стала искать деревянное надгробие с именем «Расти Витерс». По полю ездили грузовики и бронемашины, солдаты насмешливо окликали ее, но Шейла ни на что не обращала внимания. Сначала она не могла найти доску и бродила взад-вперед по полю, но не сдавалась и все-таки нашла ее, покосившуюся и растрескавшуюся. Земля вокруг могилы была изъезжена колесами машин, а рядом лежал человек с простреленным лицом. Шейла опустилась на колени и начала раскапывать жирную грязь. Наконец она увидела край кожаной сумки и вытащила ее. Она не стала открывать сумку, а спрятала ее под пальто так, чтобы никто не мог отнять. Потом Шейла сделала еще одну вещь, о которой просила Сестра. Она вытянула надгробие из земли, отнесла его подальше от могилы и там бросила в грязь.

С сумкой под полой тяжелого пальто, пряча грязные руки, она вернулась в трейлер. Один из охранников крикнул:

— Эй, Шейла! Тебе заплатили или это была очередная халява?

Другой попытался схватить ее за грудь, но Шейла проскользнула внутрь и захлопнула дверь перед его ухмылявшимся лицом.

— Как красиво! — прошептала Шейла, глядя на сияние драгоценных камней. — Как красиво!

Сестра знала: Шейла в восторге от стеклянного кольца и строго хранит их секрет. За то время, что они были вместе, Шейла рассказала Сестре и Сван о своей жизни до семнадцатого июля и о том, как полковник Маклин и Роланд Кронингер напали на них с Руди на берегу Великого Соленого озера. Она больше не слышала детского плача, и Руди не преследовал ее в кошмарах. Когда бы ребенок ни заплакал, Сван всегда оказывалась рядом и заставляла младенца замолчать.

— Как красиво! — шептала Шейла.

Сестра с минуту смотрела на нее, а потом отломила последний стеклянный зубец.

— Вот, — сказала она, протягивая Шейле кусочек кольца, переливавшийся ярким изумрудно-зеленым и сапфирово-голубым светом.

Шейла Фонтана не отводила от него глаз.

— Возьми, — предложила Сестра. — Это твое.

— Мое?

— Да. Я не знаю, что у нас впереди и где мы будем завтра или через неделю. Но я хочу, чтобы это было у тебя. Бери.

Шейла медленно протянула руку. Она колебалась.

— Бери! — повторила Сестра.

Тогда Шейла взяла стеклянный зубец, и тот сразу же снова потемнел до темно-синего. Но глубоко внутри стекла появился маленький рубиново-красный отблеск, как огонек свечи.

— Спасибо… Спасибо тебе, — сказала Шейла.

У нее не возникло и мысли, что в прежнем мире это могло стоить многие сотни тысяч долларов. Она любовно провела пальцем по крошечной красной точке.

— Он еще разгорится? — спросила она с надеждой.

— Да, — ответила Сестра, — думаю, разгорится.

А потом Сестра посмотрела на Сван и поняла, что время пришло.

Она вспомнила, что сказал ей старьевщик, когда захотел увидеть, что в футляре: «Мы не можем хранить вещи вечно, нужно расставаться с ними».