Роберт Маккаммон - Лебединая песнь

Сестра была шокирована откровенностью Пола. Он говорил о самоубийстве как о следующем этапе развития событий.

— Мой друг, — сказала она серьезно, — если вы думаете, что мы проделали такой длинный путь только для того, чтобы снести себе башку, то вы так же безумны, как раньше была я. — Она прикусила язык.

Он с интересом посмотрел на нее:

— Так что вы собираетесь делать? Куда идти? Вниз, к супермаркету, за бифштексами и пивом? А как насчет больницы, где Арти не дадут умереть от внутреннего кровотечения? На тот случай, если вы не заметили, скажу вам, что там, снаружи, осталось не много людей.

— Вот уж не думала, что вы такой трус! Мне казалось, у вас есть мужество, но вы, похоже, начинены опилками.

— Точно подмечено.

— А что, если они захотят жить? — Сестра кивнула на спящих. — Они смотрят на вас с надеждой. Они сделают то, что вы скажете. И вы собираетесь им сказать, чтобы они освободились?

— Они способны решать сами. Но я спросил, куда собираетесь идти вы?

— Туда, — ответила Сестра и кивнула на дверь. — В мир — в то, что осталось от него, наконец. Вы же не знаете, что там дальше, в пяти, десяти милях отсюда. Может быть, там сохранилось какое-нибудь убежище гражданской обороны или целая община. Единственный способ выяснить это — сесть в ваш пикап и поехать по восьмидесятому шоссе на запад.

— Я не любил этот мир даже таким, каким он был раньше, и чертовски не уверен, что полюблю его теперь.

— А кто просит его любить? Послушайте, не заговаривайте мне зубы. Вы нуждаетесь в людях больше, чем полагаете.

— Конечно, — ответил он саркастически. — Надо любить их, любить их всех.

— Если вы не нуждаетесь в людях, — вызывающе сказала Сестра, — то почему же вы пошли на шоссе? Явно не для того, чтобы охотиться на волков. Это вы могли сделать, не отходя от двери. Вы же пошли на шоссе за людьми?

— Возможно, я хотел собрать подневольную аудиторию для прослушивания моей поэзии.

— Ха! Ну в любом случае, когда керосин закончится, я пойду на запад. И Арти пойдет со мной.

— Волкам это понравится, леди. Они будут счастливы сопровождать вас.

— Еще я возьму ваше ружье, — сказала она, — и патроны к нему.

— Спасибо, что спросили у меня разрешения.

Она пожала плечами:

— Все, что вам нужно, — это «магнум». Сомневаюсь, что вас будет очень беспокоить волки, если вы умрете. Я хотела бы также взять пикап.

Пол невесело рассмеялся:

— На случай, если вы забыли, повторю: там очень мало бензина и неисправны тормоза. Радиатор, возможно, замерз, и я сомневаюсь, заряжен ли аккумулятор.

Сестра никогда раньше не встречала человека с таким множеством причин сидеть и хандрить.

— А когда вы испытывали его в последний раз? Даже если радиатор замерз, мы можем развести под ним огонь!

— Вы уже все продумали, да? Вы выедете на шоссе на разбитом старом грузовике, и прямо за поворотом окажется сияющий город, полный атомных убежищ, врачей и полицейских, делающих все, чтобы вернуть страну к прежнему положению. Бьюсь об заклад, вы встретите к тому же всю королевскую конницу и всю королевскую рать! Леди, я знаю, что за поворотом! Все то же самое чертово шоссе, вот что!

Он сильнее затеребил суставы пальцев и горько улыбнулся уголком губ:

— Желаю удачи, леди. Искренне желаю.

— Я не хочу желать вам удачи, — сказала Сестра. — Я хочу, чтобы вы пошли со мной.

Он молча хрустел пальцами.

— Если там что-нибудь осталось, — сказал он, — это будет хуже, чем Додж-Сити, Дантов ад, Средневековье и Ничья земля, вместе взятые. Вы увидите там такое, по сравнению с чем ваш демон с блуждающими глазами покажется одним из семи гномов.

— Вы любите играть в покер, но при этом вы не азартный игрок?

— Только не тогда, когда у противника есть зубы.

— Я отправляюсь на запад, — сказала Сестра, давая ему еще один шанс. — Заберу ваш грузовичок и буду искать помощи для Арти. Кто хочет, может пойти со мной. Так что же?

Пол встал и посмотрел на спавших на полу.

«Они доверяют мне, — думал он, — и будут делать то, что я скажу. Но здесь тепло, здесь безопасно, и… И керосина осталось всего на неделю».

— Сейчас я лучше пойду спать, — сказал он хрипло и скрылся за занавеской.

Сестра сидела, слушая свист ветра. Арти издал еще один болезненный вздох и прижал руку к боку. Издалека донесся долгий высокий вой волка, вибрировавший, как скрипка. Сестра снова достала из сумки стеклянное кольцо и устремилась мыслями к завтрашнему дню.

За зеленой занавеской Пол Торсон открыл сундук и вытащил «магнум» — тяжелый, иссиня-черный, с крепким темно-коричневым стволом. Рукоятка пистолета была словно специально сделана под его ладонь. Он повернул ствол к лицу и заглянул в него.

«Одно нажатие, — подумал он, — и все будет кончено. Так просто. Конец чертову путешествию, начало… чему?»

Пол глубоко вздохнул и опустил пистолет. Рука его дотянулась до пива, и он захватил его с собой в кровать.

Лопатой, которую Леона Скелтон достала из подвала, Джош выкопал могилу, и они похоронили Дэви на заднем дворике.

Пока Леона, склонив голову, произносила молитву, а ветер срывал слова с губ и уносил прочь, Сван осмотрелась и увидела маленького терьера. Он сидел в двадцати ярдах, склонив голову набок и подняв уши. Всю последнюю неделю девочка оставляла на крыльце немного еды. Собака брала корм, но никогда не подходила к людям достаточно близко, чтобы можно было коснуться ее. Сван понимала, терьер уже не отказывается от объедков, но еще недостаточно набродяжничался, чтобы вилять хвостом и ласкаться.

Джош тоже наконец принял ванну. Из кожи, которая сползла с него, он мог бы сшить костюм, а вода выглядела так, будто в нее высыпали целую лопату земли. Он отмыл запекшуюся кровь и грязь с раны на том месте, где раньше у него было правое ухо. Кровь затекла глубоко в ушное отверстие, и пришлось немало постараться, чтобы вычистить его. После этого Джош понял, что до сих пор слышал лишь одним ухом: звуки снова стали поразительно отчетливыми и чистыми. Брови сгорели. Лицо, грудь, руки, ладони и спина шелушились остатками черного пигмента, будто на Хатчинса опрокинули ведро бежевой краски, и он утешил себя мыслью, что стал похож на зулусского воина-вождя в боевом наряде. У него отросла борода, и она тоже была покрыта белым налетом.

Волдыри и ссадины на лице заживали, но на лбу обнаружилось семь маленьких бугорков, похожих на бородавки. Два из них почти срослись друг с другом. Джош попытался сковырнуть их, но это оказалось слишком болезненно, и бугорки сидели слишком крепко. Он предположил, что это рак кожи, но бородавки находились только на лбу, больше нигде.

«Я зебровая жаба», — подумал он.

Эти бородавки беспокоили его больше всех остальных повреждений и шрамов.