Ян Валетов - Не время умирать [litres]

– Три шага вперед! – сказано было шепотом, но весьма убедительно. Для лучшего понимания его слегка подтолкнули стволом в затылок. – Только очень медленно.

Книжник сделал три шага вперед, мысленно призывая на помощь Беспощадного, чтобы сейчас в палатку не вломился обеспокоенный Бегун и не стал резать всех подряд.

– А теперь – повернись. Руки не опускай.

Тим повернулся.

Перед ним стояла Исцеляющая, и в руках у нее был пистолет, направленный ему в лоб.

– Живи вечно, – сказал Книжник таким же шепотом. – Живи вечно, Исцеляющая! Не стреляй! Нам надо поговорить!

За последние несколько лун в Книжника настолько часто целились, что можно было привыкнуть, но все-таки ствол, смотрящий в лицо, приятных эмоций не вызывал. Тем более, ствол в руках Исцеляющей не дрожал, прицел был верным, и сомнений по поводу того, нажмет она на спуск или нет, у Тима не возникало. Нажмет.

Волосы знахарки растрепались со сна, на плечах горбилось одеяло, ботинки она зашнуровать не успела, но глаза смотрели на Книжника с уже знакомой ему по вечернему разговору несгибаемой решимостью.

Договориться с человеком, который смотрит на тебя так еще до начала разговора, практически нереальная задача, но проблема заключалась в том, что у Тима не было другого выхода, а безвыходные ситуации, как известно, заставляют кого угодно творить чудеса.

– Успеешь выстрелить, – тихо проговорил Книжник, продолжая держать руки вверх. – Сначала послушай!

– Что ты тут делаешь, олдер?

– Мы пришли за жрицей, – пояснил он. – За жрицей и ее сыном.

Исцеляющая хмыкнула. Ствол по-прежнему смотрел Книжнику в лоб, не сдвинувшись ни на дюйм.

– Второй олдер караулит снаружи? – спросила она.

Тим кивнул.

– Я попросил его подождать, пока мы с тобой договоримся.

– Мы не договоримся.

– Может, сначала выслушаешь? – сказал Книжник. – Я безоружен. Стою с поднятыми руками. Что плохого, если я поговорю с тобой?

Исцеляющая молчала.

– Ты всегда успеешь меня застрелить, – продолжил он.

Она явно раздумывала, стоит ли выслушать чужака или лучше сразу вышибить ему мозги. Книжник физически ощущал, как напряженно знахарка просчитывает варианты. Он ничего не мог сделать, только подождать решения. И если она начнет стрелять, тогда уж попробовать добраться до автомата или броситься наутек, спуская с поводка вооруженного Бегуна. Но сбежать можно было и не успеть…

– Говори, – наконец-то смилостивилась знахарка.

– Я не знаю, в курсе ты или нет, но у нас есть лекарство от Беспощадного, – сказал Книжник. – Хватит на все племя и еще останется. Это настоящее лекарство, его сделали взрослые незадолго до Дня Смерти, я его просто нашел.

Во взгляде Исцеляющей появилась нескрываемая ирония. Сочувствие, как смертельно больному, или насмешка над местным дурачком, но она откровенно посмеивалась над Книжником. Нюансы уже роли не играли.

– Ты можешь не верить, но это правда. Я не был олдером всю свою жизнь. Мне исполнилось 18 зим несколько лун назад. Я чуть старше тебя.

– Говори по сути, – прервала его знахарка.

– По сути? Хорошо, давай по сути. Я предложил лекарство вождям Стейшена в обмен на нашу жизнь и свободу, но они хотят забрать лекарство, а нас убить.

– Это их право, – отозвалась Исцеляющая. – Нет ничего плохого в том, чтобы обмануть олдера. Я не вижу повода оставлять вас в живых. Олдеры не могут жить среди нас. Олдеры – это слуги Беспощадного, им не место среди челов. С ними нельзя вести честную игру, потому что они мертвые. А мертвым место среди мертвых!

– Наверное, – вздохнул Книжник, – ты никогда до нас не видела олдеров? Мы первые, кого ты видишь, так?

Знахарка не ответила, но это и был ответ.

– Скажу тебе вот что, Исцеляющая. Я не мертвец. Я живой. Можешь меня потрогать, можешь уколоть – мне будет больно, у меня пойдет кровь. И я точно не олдер из детских сказок – я никому не хочу зла. Я пришел к тебе, чтобы сказать: вожди собираются обмануть не только меня и моего спутника. Даже если лекарство попадет к ним в руки, то это вовсе не значит, что лекарство попадет к твоему племени. Ты понимаешь, о чем я говорю? Они будут решать, кому жить вечно, а кого заберет Беспощадный. А это неправильно…

– Возможно, – нехотя согласилась она.

– Я не хочу умирать, – продолжил Книжник, стараясь быть убедительным.

– Попроси Проводника пощадить тебя, – посоветовала Исцеляющая. – Я не имею власти над твоей жизнью и смертью. Моя задача – исцелять.

– Поэтому я и пришел к тебе. Я хочу отдать лекарство тебе – Исцеляющей. Ты распорядишься им достойно, я уверен. Ты не станешь его прятать от остальных.

– Остается выяснить одно – есть ли лекарство? – улыбка у нее была такая холодная, что Книжник невольно поежился, и в ответ на движение его плеч знахарка отпрянула еще на полшага, но прицела не сбила ни на дюйм.

– Это легко проверить, – сказал Книжник, чувствуя, как сердце трепыхается у него в груди, приближаясь к желудку. – Оно неподалеку.

– Где?

– Мы покажем тебе тайник.

– Ты предлагаешь мне поверить тебе на слово?

Тим попробовал пожать плечами, но с поднятыми руками у него получилось только странное подергивание.

– Слово – это все, что у меня сейчас есть.

Она снова задумалась, но ненадолго, глаза ее вспыхнули прежней непримиримостью (это Книжник прекрасно рассмотрел, несмотря на подслеповатость и тусклый свет).

– Я не верю тебе! – сказала она, и Тим увидел, что сейчас она выстрелит.

Возможно, не станет убивать наповал, но ранит и поднимет тревогу. Он смотрел на ствол…

Бегун появился сзади знахарки неизвестно откуда, мгновенно возник, словно сгустился из бликов огня и гуляющих вокруг теней. Мгновение – и пистолет уже был у него в руке, а второй рукой он крепко держал Исцеляющую за шею. Голова знахарки была замотана одеялом, так что если она и пыталась кричать, то ее точно никто не мог услышать.

– Не убивай! – попросил Книжник, опуская руки. – Она нам нужна.

Бегун кивнул. Сверток в его руках мычал и брыкался. Вождь укоризненно покачал головой и чуть усилил захват. Исцеляющая забилась под одеялом, словно выброшенная на берег рыбина, но длилось это недолго: движения стали медленнее, мычание стихло. Бегун уложил неподвижное тело на ближайший топчан, сорвал с головы знахарки одеяло и тут же на всякий случай зажал ей рот. Книжник встал рядом, наблюдая, как знахарка приходит в себя.

В лазарете по-прежнему было тихо, их возня не разбудила раненых, спавших под действием целебных отваров сном, похожим на смерть. Да и два храпуна, продолжавшие выводить рулады на другом конце палатки, отлично глушили все посторонние звуки.

Исцеляющая пришла в себя, глаза заходили туда-сюда под закрытыми веками, и Бегун сразу же уловил, что та в сознании.