Ян Валетов - Не время умирать [litres]

Книжник заорал, вывернулся, сбросил с себя мертвеца и сел.

Он ничего не видел. Глаза были залиты чем-то липким, теплым, солено пахнущим. Тим протер лицо рукавом, раздирая слипшиеся ресницы, навелся на резкость, и в тот момент, когда зрение начало возвращаться к нему, тележка выкатилась из тоннеля на яркий солнечный свет.

Все вокруг – пластик, ящики, платформа и сам он с головы до ног – было покрыто брызгами крови, словно безумный мясник устроил здесь кровавую баню. Рядом с Тимом, толкая мертвеца ногами, ворочался и отплевывался Бегун. На краю платформы лежал еще один труп, а Сибилла сидела на корточках с тесаком в руке, покрытая алой кровью, как шаман краской, и прикрывала телом нишу, устроенную между ящиками, – там криком надрывался бэбик. Ее татуированное лицо никогда не выглядело дружелюбным, а сейчас так просто пугало до полусмерти и оскалом, и безумным выражением глаз.

– Вот сука… – прошипел Бегун, держась за плечо. – Как же он меня грызанул!

Он снова пихнул труп ногой, и тот перевернулся на спину, демонстрируя Книжнику раззявленный рот, полный заостренных треугольных зубов.

– Это не он, это она, – сказала Сибилла. – Герла. Такая же к нам в гости приходила…

– Да похер… – скривился вождь. – Он, она… Тварь зубастая!

– Тихо… – попросил Книжник. – Вы слышите?

Бегун завертел головой.

– Гудит что-то…

– Или кто-то воет, – добавила жрица, и голос ее дрогнул. – Храни нас Беспощадный! Что это?

Глаза Тима наконец-то привыкли к свету, и он увидел то, о чем спрашивала жрица.

Они попали в странное место.

Когда-то строители дороги использовали природный рельеф этих гор так, чтобы пробивать как можно меньше тоннелей в скалах, и там, где могли, вели мосты через ущелья. В одном из таких ущелий сейчас и находилась дрезина.

Здесь сходились вместе Рейла и автомобильный хайвэй: выныривали из толщи скал, бежали рядом по скальному основанию, потом, когда стены ущелья начинали сходиться, ныряли в жерло огромного тоннеля, легко вмещавшего в свое чрево обе дороги.

Справа от Рейлы виднелись проржавевшие остовы машин, развалившиеся фермы информационных табло (одно из них частично сохранилось, но надписи на нем Книжник прочесть не смог), покосившиеся фонарные столбы. Сама Рейла в этом месте раздваивалась, и, как догадывался Тим, сделано это было для того, чтобы здесь могли разойтись встречные трэйны. На боковом пути стоял на вечной стоянке короткий состав из трех кэрроджей, похожих на те, что переделывали у себя стейшены, и еще одного, странного, не похожего по форме и по размеру. Кэрроджи отлично сохранились, особенно если сравнивать с автомобилями, превратившимися за то же время в ржавые скелеты. Естественно, стекол в окнах давно не было, но оконные проемы закрывали грубо сработанные решетки из металлической арматуры.

– Что это? – повторила Сибилла, указывая окровавленным лезвием на кэрродж, мимо которого они катились.

Из-за решеток на них смотрели челы. Их силуэты виднелись почти в каждом окне. Они разевали рты, издавая тот самый странный звук-вой, который расслышал Книжник, когда дрезина въезжала в ущелье.

– Ох… – выдохнул Бегун за его спиной. – Храни нас Беспощадный!

Люди в кэрроджах тянули к ним культи рук, обрубленных где по локоть, где по плечо, и выли. В раззявленных ртах шевелились обрубки языков. А их глаза…

Лучше бы Книжник их не видел, но он, к несчастью, был недостаточно близорук.

Дрезина стала. Крик бэбика стал невыносим, ребенок захлебывался страхом. В принципе, Книжник и сам был готов заорать.

– Поехали отсюда! – Бегун перезарядил автомат. – Быстро поехали отсюда!

Было видно, что вождь близок к панике.

Бегун, близкий к панике, – Книжник и не представлял, что такое может случиться.

Вождь столкнул с дрезины мертвеца и шагнул к рычагу. Куртка на его плече была разорвана в клочья, через прореху виднелась окровавленная плоть.

– Давай, Червь! Берись! Поехали!

– Книжник, – негромко сказала Сибилла. – Мы не проедем дальше. Там стена.

– Где?

Тим глянул вперед, по ходу движения, и похолодел.

У самого тоннеля Рейлу перегораживала низкая стена, сложенная из массивных камней. Выезд из ущелья был закупорен наглухо.

Он оглянулся, уже догадываясь, что происходит сзади, и не ошибся.

Из тоннеля, который они только что проехали, выходили челы – низкорослые, щуплые, вооруженные чем попало, но многочисленные. Они выходили на солнечный свет, довольно щурясь, обнажая в улыбке треугольные заточенные зубы.

Книжник оказался прав в своих предчувствиях: их загоняли, как дичь. Так Бегун, Облом, Нога и Свин загоняли диров. Племя Долины явно не голодало, вокруг водилось немало разного зверья, но, похоже, охота на челов нравилась местным куда больше, чем охота на горных баранов. Десятки глаз смотрели на них с такой странной нежностью, десятки ртов так плотоядно облизывались, что Тима передернуло от следующей догадки. Это было очевидно, особенно если посмотреть на искалеченных пленников с вырезанными языками.

Если бы это было жертвоприношение! Но…

Племя Долины пригласило их на ритуальный обед.

В качестве главного блюда.

– Говорил я тебе, – процедил Бегун сквозь зубы, обращаясь к Книжнику, – добрый ты наш! Валить их надо было! Сразу же! Не сопли жевать, а валить!

Он зло сплюнул.

– Заразил ты меня, что ли, своей гребаной добротой?

– Потом разберемся, кто и кого заразил… – ответил Книжник, стараясь на всякий случай не шевелить губами, чтобы люди Долины с расстояния не могли разобрать, что именно он говорит. – Не тормози дрезину. Пусть катится…

Тележка все еще продолжала двигаться, хоть и медленно. Со скрипом качался гребной рычаг, скрежетали колеса по ржавым рельсам.

Книжник нащупал надорванный край упаковки и ухватил холодными пальцами коричневый брусок. Сердце у него колотилось, рот пересох. Он никогда не имел дела с такой взрывчаткой. А если не сработает? Впрочем, вариантов было только два. И о втором лучше не думать.

Помоги нам, Беспощадный!

Книжник сорвал с конца шнура металлический колпачок, и вспыхнувшее пламя тут же обожгло ему пальцы.

Тим никогда не умел хорошо метать камни. Некоторые тины из племени Парка легко сбивали камнями птиц на лету, а Книжник не мог попасть с десяти шагов по дырявому пластмассовому ведру. Но тут он постарался как никогда. Брусок взрывчатки полетел навстречу приближающейся толпе, и та отпрянула одним махом, словно была одним живым существом. Брусок, больше похожий на кусок кирпича, упал на землю, не долетев до передовой линии воинов Долины шести-семи футов. Толпа шарахнулась, но брусок выглядел, как обычный камень, только шнур шипел и дымил, разбрасывая искры. Один из воинов – или самый смелый из всех, или самый безрассудный – сделал несколько шагов и, схватив брикет, поднял его над головой.