Ян Валетов - Не время умирать [litres]

Шнур перестал шипеть.

Сердце Книжника замерло, как замерзший снейк.

План не сработал! Запальный шнур не догорел! Слишком старая взрывчатка! Он что-то сделал не так!

Все… Конец! Сейчас их порвут на клочья!

Словно в ответ на мысли Тима, смельчак с толовой шашкой в руках заржал. Именно заржал, а не рассмеялся. Смех у него был скрежещущий, неприятный, от него по спине у Книжника побежали мурашки, затылок обдало холодом. Толпа засмеялась в ответ, выдохнула облегченно, шагнула вперед…

И в этот момент запал сработал.

Рвануло качественно, по звуку – как десяток гранат. По разрушающей силе тоже. Тим не ожидал такого мощного эффекта. Взрывная волна, прилетевшая к дрезине вместе с ошметками чужой плоти, швырнула его назад, он врезался в Бегуна, едва не сбил его с ног и рухнул, больно ударившись спиной о гребной рычаг.

Несколько мгновений между стенами котловины еще бродило эхо, а потом наступила оглушительная тишина. По-настоящему оглушительная, до звона в ушах. Замолчал бэбик, замолкли даже здешние птицы, и ветер, свистевший в камнях, на миг задержал дыхание.

Сибилла шагнула на край дрезины, закрывая спиной и ящики с вакциной, и спрятанного в них сына. Книжник увидел ее со спины – бронежилет был настолько велик для ее миниатюрного торса, что в нем бы поместилась еще одна герла. Жрица воздела вверх руки: правая сжимала автомат, левая – тесак Белки, лезвие которого сверкало в лучах нестерпимо яркого солнца.

– Люди Долины!

Тим и не подозревал, что из маленького тела может исходить звук такой силы, и лишь спустя несколько секунд сообразил, что дело не только в силе связок, но и в умении говорить с толпой, владеть интонациями. Сибилла использовала свойства здешнего рельефа, ее голос, подхваченный эхом, многократно отражался от каменных склонов, гудел в жерлах тоннелей, взлетал и падал на оглушенную, заляпанную кровью толпу, заставляя ее цепенеть.

– Люди Долины! Остановитесь! Олдеры вернулись!

Слух понемногу восстанавливался. Книжник уже мог выделить из назойливого гула и стоны раненых, и шорох осыпающихся мелких камней на склонах, и всхлипывания подавившегося собственным криком бэбика… И страшное звериное мычание обрубков, запертых в стоящих рядом вагонах, он теперь тоже прекрасно слышал.

– Олдеры вернулись, чтобы забрать с собой непослушных! Олдеры здесь!

Тим шарил глазами по толпе, которая только что едва не разорвала их на куски, и видел, как настроение племени меняется. Голос Сибиллы действовал на возбужденных удачной охотой местных, как натянутые вожжи на разгоряченных лошадей. Но Книжник чуял, что магия низкого, завораживающего тембра жрицы может рассеяться в любой момент, и тогда пощады не будет. Толпа их вмиг сметет и хорошо, если убьет.

Он бросил взгляд на кэрроджи, где все еще выли те, кому не повезло умереть, потом на ящик со взрывчаткой. Конечно, толпу можно остановить. И Тим знал, как это сделать в самом крайнем случае.

Дрезина продолжала катиться, толпа – медленно подступать, но расстояние между тележкой и преследователями практически не изменялось. Книжник лихорадочно просчитывал варианты. Похоже, вариант вырисовывался всего один, да и тот ненадежный – так, отчаянная попытка вывернуться.

Стена, загораживающая въезд в тоннель, была сложена из камней и выглядела прочной и массивной, но Тим задал себе вполне резонный вопрос: использовали ли строители этой преграды скрепляющий раствор? Например, что-то вроде смолы? В Парке, например, не использовали, просто не знали, как изготовить даже самый простой, потому и строить не могли.

Книжник успел заметить, что племя Долины одичало сильнее Парковых, хотя еще недавно Тим думал, что именно его соплеменники – чемпионы в этом вопросе. Парковые проигрывали в развитии всем племенам на севере, но Долина явно была еще примитивнее Парка! Примитивнее, свирепее и суевернее! Именно это использовала Сибилла. Суеверным страхом можно управлять и с его помощью можно подчинить челов своей воле. Люди Долины боятся олдеров? Они верят, что олдеры всесильны? Так станем такими олдерами! Чтобы уцелеть, нужен страх? Будет страх!

Сибиллу учили управлять толпой, и она ударила в нужное место!

Тим запустил руки в ящик со взрывчаткой, захватывая как можно больше снаряженных на последнем привале шашек.

– Тормози, Бегун, – скомандовал он негромко. – Притормози, я сейчас!

– В смысле? – удивился вождь, но взялся за рычаг тормоза и потянул его на себя.

Заскрипели колодки, дрезина нехотя остановилась, и толпа сразу же загудела, как улей, в который сунули ветку, заволновалась еще больше, начала растекаться по сторонам, стремясь охватить беглецов полукольцом…

Книжник повернулся к Бегуну, буквально ощущая, как десятки полных ненависти взглядов принялись сверлить его тощий зад.

– Олдеры накажут вас! – вещала Сибилла, косясь на Тима. – Олдеры расправятся с непослушными!

Она начинала уставать: было очень тяжело удерживать дикую толпу от нападения одной силой воли. Из голоса жрицы стала уходить уверенность и появился страх. Если Книжник сумел это услышать, то вскоре услышит и толпа…

Тим не дал себе додумать мысль до конца, потому что в финале отчетливо звучал хруст костей, трещала разрываемая остроконечными зубами плоть. И царила боль. Боль. Боль…

А потом слышалось мычание… Покорное мычание.

– Некогда объяснять, – протараторил он, просчитывая в уме то, что предстояло сделать. – Не дайте им броситься на нас прямо сейчас.

Он показал Бегуну шашки, которые держал за запалы, словно пойманных мышей за хвосты.

– Вот.

Тим соскользнул с дрезины и, не оглядываясь, побежал к стене. За его спиной камлала Сибилла, а что делал вождь, Книжник не видел, но вполне мог вообразить Бегуна с автоматом, прижатым к плечу, со злыми сощуренными глазами, с неровным, «через один», оскалом и решимостью убивать. Ничто так не отрезвляет толпу, как понимание того, что сейчас ее начнут убивать! Он представил себе…

Но тут ему стало не до игры воображения.

Стена располагалась дальше, чем показалось сначала, минимум футов на сто. С одной стороны, это было хорошо – чем дальше дрезина будет от места взрыва, тем лучше! С другой – драгоценное время утекало меж пальцев. Толпа испугана, дезориентирована и агрессивна, она заворожена завываниями Сибиллы, но страх и дезориентация проходят, особенно когда добыча рядом, а вот агрессия не проходит никогда!

Задыхаясь, Книжник упал на колени прямо перед стеной. Он оказался прав: камни сложили без раствора, кое-где забивая щели землей для лучшего прилегания. Первый брусок взрывчатки Тим положил у основания преграды, справа от Рейлы, второй – левее на два шага, потом положил два бруска на самый верх стены, чтобы не повредить взрывом рельсы, потом снова переключился на минирование основания, отправив под него последние два бруска.