Ян Валетов - Не время умирать [litres]

Вождь был прав. Города он не увидел. Ни высоких зданий, ни массивных развалин. Но то, что он увидел…

Решетчатые конструкции – целые и поломанные. Какие-то странные сооружения, силуэты которых напоминали раскормленных уток в профиль. Он не знал, что это, но точно где-то уже видел подобное… В какой-то книге с рисунками или в журнале. В одном из тех, что превратились в пепел вместе с Библиотекой. Теперь все хранилось только в его памяти. Он, конечно, мог ошибиться, но надеялся, что она не подведет. Как же, Беспощадный их забери, называются эти решетчатые конструкции?

Книжник опустил взгляд ниже. Разогретый воздух дрожал у самой земли, искажая формы предметов, но там, у горизонта, красная земля заканчивалась. Под солнцем сверкала черная блестящая поверхность.

Пазл сложился. Любовь Тима к книгам и журналам снова сослужила ему добрую службу и доказала, что лишних знаний не бывает. Теперь Книжник знал, что их ждет впереди.

Эти решетчатые башни – нефтяные вышки. Раскормленные гуси – «качалки», насосы, которые поднимали нефть из земли. Все это не работало добрую сотню лет, но земля все так же выдавливала нефть из глубин уже без помощи человека. Нефть насыщала почву, пока не перестала впитываться, покрывала землю и все прибывала, прибывала, прибывала…

В нескольких милях от них земля превратилась в черное поблескивающее море. Оно простиралось насколько хватало глаз, до самого горизонта. Из дурно пахнущей жижи торчали остовы сгнивших нефтяных вышек, гусаки заржавевших «качалок», какие-то машины, механизмы, покрытые загустевшими смоляными соплями.

Перечеркивая наискось жуткий пейзаж с севера на юг, от западных отрогов Скайскрепера к самому Оушену тянулись покосившиеся фермы высоковольтной линии. Часть из них давно рухнула, оставив после себя торчащие из нефти обломки, часть все еще стояла, напоминая железные зубы какого-то чудовища. Книжник смотрел и не мог оторвать глаз от этого страшного и завораживающего зрелища.

– Тим! – позвала Сибилла. – Тим! Ты слышишь?

– Что?

Он оглянулся.

Локомотив почти остановился. Машина больше не пыхтела, вода кончилась, пар больше не толкал поршень, и паровоз преодолевал последние ярды пути уже по инерции.

– Приехали… – Бегун откашлялся и сплюнул в черную угольную пыль. – Ну, и где мы теперь?

– Мы на побережье, – сказал Книжник, глядя на спутников сверху вниз. – Ойлбэй в нескольких милях от нас. Там.

Он показал рукой.

– И у меня есть плохая новость…

– Что? Есть еще хуже? – спросила Сибилла.

– Давай-ка я объясню… Есть такая штука, из которой делали горючку… Такую, как мы используем для «зажигалок». Эта штука называется нефть. Она черная, липкая, ее тоже можно поджечь…

– И? – поднял обгоревшие брови Бегун.

– Впереди все залито нефтью, – пояснил Тим. – До горизонта. Похоже, она просто бьет из земли. Ее там много. По щиколотку или по пояс, я не знаю. Думаю, может быть и так, и так. Но там не проехать и не пройти…

– Зашибись, – фыркнул Бегун. – А если с головой? Я уж думал дальше тележкой или пешедралом, а нам плыть…

Тим пожал плечами.

– Шутить будем потом. С поездом все. Пересаживаемся на дрезину и дотянем, куда сможем.

– А куда нам надо дотянуть? – осведомилась Сибилла.

– И этого не знаю, – сказал Книжник честно.

Ему было очень стыдно, хотя в происходящем не было его вины. Он совершенно не понимал, что делать дальше, хотя должен был понимать и знать! На него полагались. К нему прислушивались! Он просто обязан был сохранить лицо!

– Пока не знаю, – повторил он, доставая из рюкзака потрепанный грязный атлас. – Но мы разберемся. Мы обязательно во всем разберемся!

Сказать всегда легче, чем сделать.

Книжник сориентировался по карте, они благополучно пересели на дрезину, натянули на себя защитные костюмы, в которых Книжник и Шепелявый пересекали Горячие Земли. Сибилле достался ненадеванный запасной, который был ей велик. Впрочем, любой костюм был бы ей велик, а в этом отлично поместился бэбик, примотанный к материнской груди широким куском ткани. Шлемы они не надевали, в этом не было никакого смысла. К вони всегда можно притерпеться, а вот выжить в шлеме на обжигающем солнце – не всегда. Тележка с трудом преодолевала каждый ярд по Рейле, затопленной липкой черной жижей. До Оушена действительно было рукой подать, но одолеть последние несколько миль пути оказалось сложнее, чем добраться сюда из Парка.

К закату ни Книжника, ни Бегуна было не узнать – они были чернее ночи, с головы до ног покрыты нефтью, липкой смолкой и просто грязью, да еще и вымотаны до предела. У Бегуна воспалились зашитые раны на плече и предплечье, но он героически терпел неудобства, умудряясь изредка улыбаться Сибилле, демонстрируя свой частокол желтых зубов, которые, впрочем, на окружающем фоне смотрелись как белоснежные.

Сибилла с малышом оставались на платформе, а двум заклятым друзьям приходилось толкать тележку бок о бок, то и дело освобождая колеса из вязкого плена глубоких нефтяных луж. На их счастье, рельеф на этой части равнины не имел значительных перепадов, и погружаться глубже середины бедра им не пришлось.

Темнота на побережье сгущалась быстро, как и везде на юге. Горячий ветер, постоянно дувший со стороны пустыни, к вечеру приутих. Тиму казалось, что теперь звуки их шагов и позвякивание железа стали слышны на многие мили. Со стороны могло показаться, что в нефтяной жиже ворочается какой-то огромный зверь: шлепает лапами, фыркает, отдувается.

Книжник и Бегун держались на ногах только силой воли, а одной силы воли маловато для того, чтобы вытолкать тяжеленный груз из липких объятий. Необходимо было найти место для ночлега, передохнуть, а ни одного подходящего убежища Книжник не видел даже издалека. Больше всего ему хотелось забраться на тележку, лечь и завыть от бессилия, но Тим знал, что легче не станет – станет только хуже, потому что выставленное напоказ бессилие заразно.

Решение пришло только в темноте, когда огромный желтый диск луны выкатился из-за горизонта и повис над нефтяным морем. Книжник включил головную лампу на дрезине, но ее свет сразу же потерялся – луна залила все вокруг неестественно ярким сиянием. Вернее оно казалось таким на фоне черного глянца, покрывавшего всю равнину.

Тележка едва не уткнулась в борт небольшого корабля, лежащего на этом берегу чуть меньше века, рельсы проходили в нескольких ярдах от его покрытого смоляными отложениями брюха.

Кораблик оказался небольшим, с широкой кормой и низкими бортами, и не выглядел красавцем еще в прежней жизни, сейчас же суденышко смотрелось совсем плачевно. Время, шторма, нефть и здешний климат его не пощадили, на первый взгляд он больше походил на бесформенный смоляной сгусток, чем на судно. Книжник мог бы легко его не заметить на фоне пейзажа, проехать мимо, но им повезло. Увязая по щиколотку, Тим прошлепал от Рейлы к обломкам за пару минут, непрестанно ругаясь и с трудом переставляя гудящие от усталости ноги.