Алек Янц - Последние капли радуги

– Негоже даме размахивать руками, – Алексей мягко раздвинул растерянных парней и присел на край дивана, смахнув осколки, – Молодой человек мог бы оказаться недостаточно сдержанным и дать сдачи. Как вас зовут?

– Катя я, – прохныкала посетительница, поднимая заплаканное лицо. Хорошенькая. Без грамма косметики на лице. Кожа гладкая, глаза светлые, влажные, и только в уголке губ затаилась презрительная улыбка. Но мальчишки слишком юны, чтобы распознать её.

– Чтобы не произошло у вас с этим молодым человеком, – Алексей даже не взглянул на него, всё внимание уделяя Екатерине, – Не думаю, что он того стоит.

– Он мне изменил! – среди парней прошелся возмущенный шумок, один даже что-то хотел сказать, но его остановили, – Cannaile! Salaud! Brique! Serviette!

– Я бы попросил вас не употреблять иностранные выражения в стенах моего бара, – Алексей мягко оторвал девушку от дивана и обхватил за плечи, шепнув так, чтобы слышала только она, – К тому же, один из них может догадаться, что последние два слова означают «кирпич» и «полотенце».

Екатерина взглянула на него, но промолчала, вытирая тонкими пальчиками влажные очи. Несчастное создание, желающее казаться особенной в глазах объекта обожания, она определенно просто привлекала внимание, и двое молодых людей, убедившись, что она успокоилась (удивительно быстро, несколько раз Алексею приходилось лично выпроваживать из клуба особенно разгорячившихся девушек) даже предложили угостить даму в баре.

– Только не учите их французскому, – улыбнулся Алексей, – Иначе мне придется вызвать полицию.

Он не ожидал, что кто-то поймет шутку, но за спиной вдруг раздался весёлый «фырк», слишком знакомый для того, кто привык к неловкому молчанию после любой шутки.

Тонкая полоса, на полтона белее кожи. Пестрая толстовка – как она раньше осталась незамеченной? Разлегся на диване, будто не его сейчас пыталась придушить ревнивая подружка. Черные очки прочь – и на Алексея весело смотрят ярко-сапфировые глаза, еще более синие даже, чем клубные прожекторы.

– Предположу, что вы не знали, кому принадлежит этот клуб, – холодно произнес Алексей, поднимаясь с дивана, – Иначе у меня создастся впечатление, будто вы меня преследуете, а это противоречит законам Российской Федерации.

– Ну, что я говорил? – хохотнул юноша, обращаясь к своим дружкам, – Вылитый мистер Харт!

Те что-то согласно замычали, но не один из них не вел себя так нагло, как этот мальчишка. Сначала заявился к нему домой, а теперь… У Алексея внезапно появилось жгучее желание ударить его чем-нибудь, лишь бы стереть ухмылку со смазливого лица, но мужчина всегда хорошо владел эмоциями и не мог позволить себе потерять контроль из-за какого-то наглого юнца.

– А у вас зонтик черный есть? Ну, или очки там? А то без очков не айс. Не, я не говорю, что вы урод, просто они бы, ну…того. Крутости добавили. Хотя вы и так ничего.

Зато Алексей мог бы выпроводить его из клуба, а потом доложить полиции о навязчивой пропаганде зарубежного кинематографа.

– Вы бы лучше за девушкой своей так следили. Судя по её реакции и отекам, она вас особенно…крутым не считает.

Юнец коснулся шеи, на которой уже наливался кровью длинный след от пальцев, и поморщился, одновременно с этим умудрившись ухмыльнуться.

– Она не моя девушка. Просто какая-то психованная. Или пьяная. Наверное, я ей понравился, решила внимание привлечь.

Алексей оглядел пеструю компанию футболок и рваных джинсов, придя к выводу, что, да, если бы девушка и захотела кого-то среди них, то именно этого юношу. Он вел себя так, будто лично владел этими диванами, этим светом, этим баром, даже этими людьми, рука расслабленно лежала на спинке. Наглый. Самодовольный. И взгляд искрится, как электрическая проводка.

И Алексей не верит не единому слову.

– В любом случае, я бы попросил вас больше не допускать подобных инцидентов. Иначе мне придется заставить вас и ваших друзей уйти.

– Бли-ин, вы так офигенно говорите. Это на каких-то специальных курсах учат? Типа «клуб джентльменов за 50»?

А вот это уже совершеннейшая наглость. Оскорбление. Двойное. При других условиях Алексей проигнорировал бы это, например, если бы мальчишка специально пытался его подколоть, но нет, слова были сказаны искренне, будто даже без намека на грубость. Хам.

– Молодой человек, следите за языком. Я бы попросил вас не использовать в моем клубе запрещенные и оскорбительные слова.

– Я чё, вас оскорбил? Ну, ладно, не пятьдесят вам, – он окинул Алексея внимательным взглядом, – Поменьше. А сколько?

«Держись, ты не хочешь врезать ему».

– Не боитесь, что я подам на вас жалобу?

Мальчишка слегка подвинулся, будто предлагая Алексею сесть, но тот остался на месте. Принять чужие правила – значит уступить.

– Неа. Даже вам придется для этого отстоять огромную очередь, а вы не выглядите, как терпеливый человек.

– Я-то? – эта глупость даже отдавала некой очаровательностью. Мальчишка ввиду своей молодости явно еще очень плохо разбирался в людях.

– Вы-то. И клуб у вас – говно.

Алексей закрыл глаза и медленно – очень медленно – выдохнул сквозь сжатые зубы. Взять его за шкирку и выпроводить пинком или попросить охранника, а потом внести сапфировые глаза и шрам на губе в черный список «Крокодила»? Развернуться и уйти, показав себя пусть неспособным ответить, но гордым человеком? Вступить в перепалку, поставить наглеца на место?

И потом зарядить ему прямо в челюсть так, чтобы смазливая мордашка перекосилась от боли.

– Что ж вы здесь сидите? – Алексей будет держаться холодно и надменно, хотя возмущение заполняет до краев, – Можете уйти, раз так не нравится, вас никто не держит.

– Но вы же хотите услышать, что я скажу.

– Абсолютно нет.

– Музыка – хрень, охрана тупая, везде бесплатный Рунет, в туалетах – зеркала для селфи, – мальчишка даже привстал, оказавшись чуть ниже Алексея. В синих сверкающих глазах терялся свет софитов и лазерных лучей, – думаете, что даете этим людям свободу, но только всё наоборот.

– Вы порите чушь, – произнес Алексей, собираясь податься назад, потому что мальчишка был слишком близко. Но ноги словно приросли к полу, а глаза – к чужим глазам.

– А вы говорите так, будто заранее в башке предложения продумываете. И клуб у вас такой же. Продуманно-свободный, как аквариум.

– Идиотское сравнение.

– Это вы идиот, – мальчишка вдруг подался еще ближе, так, что Алексей мог разглядеть свое отражение в его глазах. Ударить, плюнуть, накричать? Ответить на уже прямой наезд? Почему нет? Почему вся агрессия куда-то исчезла? Алексей будто смотрел в собственное прошлое, когда в сердце еще шумела жизнь, а руки были измазаны всеми оттенками палитры. И это…пугало.