Алек Янц - Последние капли радуги

– Вы идиот, – повторил мальчишка уже тише и, несмотря на музыку, Алексей его слышал, слышал обвинение и надменную уверенность в чужом голосе, – Вас многие знают, могли бы сделать из клуба свободную зону, поставить вокруг верных парней и помочь людям отстоять правду, но вместо этого сидите здесь на жопе, гребёте деньги лопатой и радуетесь, что проблемы обходят стороной. Как…как…тюлень!

Давно с Алексеем такого не было: у него бешено колотилось сердце, а горло пересохло, будто то, что имел в виду парень, являлось большим, нежели только подростковым агрессивным максимализмом. Наглый. Говорящий неправду. Отчасти пугающий. И при всем этом от живота до груди мягко поднималась теплая волна, которую иначе чем…весельем назвать было нельзя.

– Если я тюлень, то ты кто?

И он усмехнулся прямо в сапфировые глаза, которые ответили ему злым недоверчивым смешком. А затем – искренностью, всё еще похожей на игру.

– Я океан. Я могу затопить целый остров, если захочу. Не страшно?

– Ничуть, – ответил Алексей, хоть и не умел плавать. Белая змея поползла вверх и застыла в коже, как росчерк сухой кисти на раскрашенном полотне.

– Тогда вы еще больший идиот, чем я думал.

Алексей хотел бы показать, как сильно он оскорблен. Он хотел бы.

– Ты хоть раз в жизни видел настоящий океан?

И по рассерженному блеску граней понял – нет, не видел. Никогда ничего не видел, кроме городских высоток, этих темно-серых грубых штрихов на полотне города. Его мир был окрашен только такими грязными, безрадостными цветами, но он старательно разбрызгивал вокруг радужные лужи. Несколько капель – оранжевый, синий, красный – попали на Алексея. Нужно было только провести рукой по лицу и сбросить мираж, на мгновение разорвать зрительный контакт, но он и сам сейчас – серый, грязный тюлень, не умеющий плавать и от того отчаянно глядящий с берега на бесконечно глубокую синеву.

– Вы могли бы сделать гораздо больше, – голос пылает пурпуром, но контур и прожилки бледно-розовые, с оттенком рассвета. Хрупкий цвет, как эти слова. Алексей верил каждому из них.

Но лишь до того момента, как реальный мир разрушил иллюзию, выплескивая на них ведро помоев.

Когда какие-то люди ворвались в клуб, свет погас, Алексей перестал видеть сапфиры. Когда снова стало светло, в них больше не было огня, только страх и недоумение.

Точно такое же, как у всех вокруг. И он что-то закричал. Как и все другие. Алексей подавил в себе глупое, детское желание сесть на диван, закрыть уши, глаза и никогда их больше не открывать. Он повернуться обратно к мальчишке, который – как и все – обращался теперь ко всем и каждому с вопросом, пытаясь разобраться в происходящем.

Но Алексей, в отличие от них, был взрослым.

«Что, собственно, происходит? Какое право кто-либо имеет так врываться и…Боже мой, это что, полиция? Что за…?!» – Алексей сделал шаг и почувствовал, как чужие пальцы сомкнулись на его предплечье.

«Не уходи», – он почти услышал чужую мысль. Она раздавалась не только со стороны мальчишки, ею буквально дышали все, кто был вокруг. Никто не хотел, чтобы самый влиятельный человек в клубе ушёл, оставил их.

– Мне сказали, вы владелец, – к ним пробился один из полицейских, имеющий нашивку капитана, – Заранее говорю, вас никто не обвиняет, нам доложили, что вы ничего не знали, поэтому…

– Достаточно. Я требую объяснений, по какому праву произошло сие грубое вторжение.

– Ваша бармен подпольно торгует наркотиками. Нам поступил анонимный звонок, и несколько очевидцев уже подтвердили, что видели соответствующего описанию человека, выходящего с большой сумкой из клуба.

Алексей холодно выслушал полицейского, не давая тому понять, какой ценой дается эта холодность. Максим маячил на заднем плане и подавал руками какие-то знаки, молодые люди сбились в кучу у Алексея за спиной.

– Я их забираю. У нас приказ проверить всех посетителей.

– А я не посетитель, – вдруг выпалил молодой человек, отпрянув от руки стража порядка, – Я тоже здесь работаю!

Алексей повернулся к мальчишке и увидел в синих глазах мольбу. Вот так. Все его слова, все громкие речи и бравада ничего не значили в реальном мире, где правит не тот, кто умнее или храбрее, но тот, у кого власть. Только что мальчишка называл его идиотом, тюленем, грозил «затопить», и вот – он у идиота в руках, и смотрит так, будто пожалел уже о всех сказанных словах.

– Забирайте их, капитан, я не против.

Алексей прошел через толпу и вышел из клуба, позволив полиции делать свою работу. Перевел несколько тысяч на счет капитана: «не заходите в подвал». Встал неподалеку от входа, разглядывая суетящихся людей. Алексей не заблуждался на свой счет: пусть его не обвиняли, но всё равно допросят, пусть даже мягко, выдавая это за дружескую беседу. Клуб принадлежит ему, как и глупая курица, которую он по случайности взял на работу, так что придется дождаться, когда всё закончится, закрыться и ждать вызова в участок. С этим Алексей собирался разобраться так же, как и с любой другой проблемой. А вот проблему клиентуры так просто решить не получится. Кто теперь сюда придет, после такого-то?

Напуганных, растерянных людей рассаживали в машины, и один Бог знал, сколько из них действительно понимали, что происходит. Помнится, в 2054 году, когда ФГК только обретал власть, они так же повязали целый клуб и на две недели всех заперли под замок.

«Возможно заражение. Угроза обществу», – говорили они.

Тогда выпустили почти всех. Сейчас могли не выпустить никого, пусть даже наркотики и ФГК не соприкасаются никаким боком. Господь создал людей с палкой, а не со шприцом в руках.

Алексей поежился. Если массовый арест попадет в новости, многие священники вставят нечто подобное в свою утреннею проповедь, а люди помолятся за спасение их грешных душ и забудут о произошедшем, не думая, что так же могут прийти и к ним, вырвать их из привычной жизни и уничтожить её.

Но нет. Никто не заберет у Алексея его клуб.

Он был важной частью его жизни, один из тех трех островов – работа, семья, вера – что поддерживают основу покоя нормального полноценного человека. Даже всплеск синевы в стекле задней части полицейского автомобиля разбился о берега этих островов, не оставив на песке влажного следа, и Алексей, глядя на серую, как асфальт, картину ареста, знал, что всё наладится.

Дана.

Юлька, может, была не лучшей соседкой, но успокаивала дофига шикарно.

– С хрена ли тебя не загребли? – спросила она, когда Дана ввалилась в квартиру, размазывая по лицу слезы вперемешку с косметикой, – Я уже собиралась Паше звонить, у него связи в ментовке, чуть не обоссалась от страха, а ты… Где ты шлялась?!