Алек Янц - Последние капли радуги

«Гармония в отношениях – это когда ни одного из вас не интересует жизнь другого», – подумала Элен, прислоняясь спиной к зеркалу и нащупывая в кармане ключи. В такой ситуации по негласной договоренности общую дверь открывает она, а соседка (Анна, кажется?) делает это, если руки Элен заняты суперсекретными коробками, или она просто не в том состоянии, чтобы ровно держать ключ.

Соседка, всё так же глядя в телефон, проскользнула в приветливо распахнутую дверь и скрылась в квартире, а Элен открыла свою, гадая, что её ждет на этот раз.

– Привет, родаки! – крикнула она. Мимо пронесся стул, а за ним – тень, скрывшаяся за хлопнувшей дверью во вторую комнату. – Кто сегодня не в духе?

– Сама поймешь или подсказать? – отец бродил по полуразгромленной комнате, собирая вещи и кидая их в лежащий посередине чемодан. – Я просто сказал ей, что статья о правах выглядит неправдоподобно.

– Ты псих, – хихикнула Элен, скидывая куртку с бедер и выпрямляя ногу. Бинт начинал конкретно давить, сквозь вату просачивалась кровь. – Спирт есть?

– В холодильнике был, – совершенно незаинтересованно ответил отец и добавил уже громче, – если твоя мать всё на нервах не выпила!

– Я перед поездками не пью, придурок! – донеслось в ответ из соседней комнаты. Ах, семейная идиллия! Элен через разбросанные по коридору вещи пробралась на кухню и действительно обнаружила в холодильнике открытую бутылку водки, рядом с треснувшим яйцом, огурчиками и… Кларенсом?

– Да вашу ж мать, я сколько раз говорила, что кактусы не переносят холода! – крикнула Элен, кое-как доставая горшок с верхней полки. Из комнаты отозвались неразборчивым мычанием, больше похожим на мат. Облив рану спиртом и перевязав её заново, Элен бросила грязную одежду в стирку, прошла мимо отца, долбящегося в дверь и напоминающего, что через полчаса приедет такси. Упала на диван, закинув ногу на стол. Дедушка сидел здесь же, завернутый в плед, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Его полуслепые глаза, обернутые в сетку морщинок, неотрывно глядели в мерцающий экран ноутбука. «Half-life 4», похоже. Одно из немногих, что они успели прихватить из того мира до того, как захлопнулся выход.

– Чё как, дедуль? – Элен сделала громче вечно работающий телевизор, перекрывая крики из коридора, – Как Гордон поживает?

Дедушка промолчал, увлеченный игрой. Он в принципе редко отвечал, реагируя лишь на определённые вопросы и тарелку, поставленную перед ним со словами «жри, пока горячо». Потерянное поколение – так их называли, говорили не быть как они, пытались исправить и доисправлялись, да только чем оно, новое поколение, поколение Элен, оказалось лучше?

Девушка достала мобильник и выключила музыку. До назначенного времени оставалось шесть минут, а на экране уже горели черные буквы:

– Sunshine , ты где? Все в порядке?

– Никакого терпения, – хмыкнула Элен, старательно делая вид (перед кем, интересно? Перед собой?), что её ничуть не трогает подобная забота. Только вот внутри всё перевернулось и затрепетало.

– Ты там кровью не истекла, мать?– пикнул телефон за секунду до того, как девушка открыла беседу. Писал Ник, но его сообщение, в отличие от другого, Элен легко могла проигнорировать. Она нажала на бело-голубую иконку и ещё ничего не увидела, но уже услышала музыку, которая играла у собеседника в комнате.

– Битлы… вот же ты… – пробормотала Элен и позволила себе наслаждаться бессмертными голосами, глядя, как родители, помирившись, вместе торопливо закидывают вещи в чемодан, – Знаешь, что я люблю.

– Конечно знаю, – собеседник появился в поле зрения вебки, и девушка почувствовала, что краснеет, глядя в улыбающееся лицо, – потому что ты любишь то же, что и я.

– Не всё, – едва сдерживая порыв стыдливо спрятать горящее лицо, буркнула Элен. – Не переношу ваши… как их? Гамбургерсы?

– Гамбургеры, – русский собеседника был куда лучше, чем её английский. В мягком голосе слышался лишь едва заметный акцент. – И ты просто не пробовала нормальные. Я тебя угощу ими, когда мы встретимся.

– Если, – даже сквозь экран и десятки тысяч километров Элен чувствовала тепло зелёных глаз. Это заставляло её сердце трепетать, будто оно само превратилось в ту бабочку, что садится на бумаги. Ту бабочку, что можно раздавить рукой, если поймаешь.

– Что за пессимизм, honey? Конечно, мы встретимся! Ты мне не веришь?

– Верю. Только тебе и верю, – тихо ответила Элен, – Погоди секунду. Эй! ЭЙ! МОЖНО ПОТИШЕ?

– Уже уходим! – мама быстро чмокнула дочь в макушку и бросилась к отцу, помогая ему вытащить чемодан. – Будем завтра! Или послезавтра, если всё получится!

– Тогда нафига столько вещей? – Элен прикрыла экран ладонью.

– А штативы? А камеры?! Всё, мы тебя любим, веди себя хорошо. Папа! Тебя мы тоже любим!

Дедуля махнул им рукой, не отрываясь от игры. Родители вытащили чемодан в коридор, переругиваясь на ходу, хлопнули дверью. Только после этого Элен выключила телевизор и вернулась к разговору, осознав, насколько же стало тихо.

– Тебе идет зелёный, кстати. Но розовый был лучше, – родной голос проникал в самую душу, вырывал её из бесконечных тревог, сомнений, борьбы и заставлял Элен думать, что они одни во всем мире, что не нужно больше ни за что бороться, а можно только вечно слушать друг друга и с улыбкой смотреть в глаза.

– Ради тебя могу перекраситься.

– Не надо. Ты мне нравишься любой. Даже лысой.

– И в инвалидной коляске?

– Я, конечно, не Магнето… но и ты не Профессор Икс, дорогая, – они засмеялись, осознавая, насколько же хорошо понимают друг друга. – Уже показала их своим?

– Мы только на втором фильме. Третий будем завтра смотреть. Всё благодаря тебе. Даже Солнце работает только с помощью твоих систем.

– И твоей находчивости. Не принижай свои достоинства, Алёна.

Девушка едва заметно скривилась, но собеседник, за столь долгое время изучивший её досконально, заметил и это крошечное изменение в мимике.

– Эй, мне нравится твоё имя. Настоящее. Оно тебе подходит. Как, говоришь, меня бы звали у вас?

– Саша, – буркнула девушка и поняла, что не может злиться, глядя, как милое ей лицо принимает почти благоговейное выражение.

– Са-ща?

– Нет. Саша. Второй слог жёстче.

– Sа… damn, – Элен услышала ещё несколько ругательств на английском, которые уже давно безуспешно пыталась выучить. – Признайся, мой русский настолько ужасен?

– Нет. Он замечательный. Как и всё в тебе, – последнее Элен сказала очень тихо, и собеседник, даже если и расслышал, не подал виду.

– Кстати, судя по датчикам, связь отлично работает, – зелёные глаза зашарили по экрану, считывая информацию, находящуюся вне видимости Элен. – Не знаю, как много людей сейчас в Интернете, но…