Алек Янц - Последние капли радуги

– Можно домой? Пожалуйста?

– Охренела? Я за что тебе деньги плачу?! – тут же взвился он, – Быстро на сцену! Сделай так, чтобы они забыли об этой ереси! Ну?!

Долбанный больной сукин… Дрожа от переполняющих её эмоций, Дана вернулась на место, но перед этим она набрала единственный телефон, помеченный в контактах как «важный».

– Дана? – голос Юльки доносился будто издалека, перемежаясь с каким-то треском и другими голосами, – Ты где, мать твою?!

– Это ты где?! – закричала Иоланта прямо в микрофон, но никто и головы не повернул. Все были заняты тем же, что и она – проверяли, в порядке ли близкие.

– Я на…мы просто с Лучами…аргх! Да отвалите от меня! – Юлька то появлялась, то пропадала, и это совсем не помогало успокоиться, – Данка, я в норме! Я цела, слышишь? Иди домой!

– Я не могу, начальник…

– Иди домой! Эй? Я тебя не слышу! Ты пропадаешь! Иди домой, я тоже скоро буду! Нет, ну это пипец, это просто натуральный трэшовый пи…

И она оставила Дану наедине с короткими гудками.

Сомневаться не приходилось – Юля там, а значит, скорее всего, и Лучи. Неужели это они подожгли чертову библиотеку? Но зачем? Зачем, мать его, разве их долбанная суть не в том, чтобы преувеличивать важность любого искусства, а не уничтожать его?! У Даны была тысяча вопросов, но все они оставались без ответа, пока она находилась здесь, а хозяин-мудак пытался успокоить разгоряченную клиентуру.

«Слишком много проблем в барах и клубах за последние два дня, – сказала сама себе девушка, опускаясь на стул, запуская пальцы в густую шевелюру и с тоской глядя в окно, где на фоне светло-голубого неба всё больше сгущалось грязное облако из копоти и пепла , – Пора искать работу на свежем воздухе».

– Не верь ничему – всё ложь!– новое сообщение отпечаталось на экране, – Эти скорострелы уже написали в рапортах, что какие-то придурки…

Дана удалила сообщение от Вадима, даже не прочтя его до конца. Всё, чего она хотела сейчас – оказаться дома, налить водки с мороженым и выяснить у Юльки, что произошло. Причем для этого Иоланте не нужны никакие хакеры, взламывающие сайты баров и – господи Боже – полицейские рапорты?!

Идиотизм. Безумие. Именно из-за таких вот придурков рушатся жизни.

Домой Дана попала очень, очень нескоро. Ближайшие к библиотеке здания эвакуировали, станцию перекрыли, зевак разогнали, но издалека Иоланта видела, что пожар не унимается, хотя его тушили такое количество машин, что вся площадь перед библиотекой стала похожа на муравейник, кишащий красными многолапыми гадами. Жаль книги. Здание тоже жаль. Раньше Дана даже бы поплакала, несмотря на то что не отличала Гоголя от Толстого и ни разу не держала в руках «Евгения Онегина» – прежде она была гораздо восприимчивее. Прежде…нужно перестать думать о прошлом, а то вдруг этот Вадим еще и мысли взламывать способен? Написать, что ли, об этом…не о Вадиме – о взрыве и пожаре? Эмоциональная получится песня, что-нибудь про потерю в огне, про любовь…а ещё нужно купить те туфли, на которые Юлька давно положила глаз – дорого, но сегодня она заслужила. Бедная подруга. Бедная Дана. Не день – просто ужас какой-то.

Дана заметила, что ключ в замке повернулся очень странно, с какой-то неестественной легкостью.

Никто бы ничего и не заподозрил. Гитара была на месте, ноут Юльки с телевизором тоже, даже Кальян по-прежнему сидел на спинке дивана, будто ничего не произошло, но Дана слишком хорошо знала свою соседку. Та, хоть и была сучкой, но сучкой порядочной.

Если она сказала, что положила кольцо на стол, значит, положила. Дана дважды перерыла мусор, лежащий на нём, даже на полу осмотрела. Даже в ванную сходила, хоть и знала уже, что в этом нет смысла. После опустилась в изнеможении на диван.

Психовать? Нет сил. Пустота растекалась по внутренностям, как яд, превращая конечности в негнущиеся, бесполезные телесные ответвления. Дана с трудом коснулась лица онемевшей рукой, с удивлением обнаружив на нём влажные дорожки. Почему? Пропажа кольца была логичным завершением этого фарса. Как бы Дана не убеждала себя, что тот маньяк всего лишь чокнутый фанат или хейтер, интуиция навзрыд умоляла её бежать прочь от прошлого, которое вдруг резко стало настоящим. Бежать, как она уже когда-то бежала, обстриженная криво и коротко, восемнадцатилетняя, испуганная до смерти, в безразмерной олимпийке и домашних штанах, которые были велики и грозили свалиться с бедер.

Дана рассмеялась громко, с надрывом, и Кальян тревожно мяукнул, тяжело спрыгнув на пол. Девушка откинулась назад, закрыв лицо руками и продолжая смеяться, как ненормальная.

Ненормальная…Не. Нормальная. Всегда была.

– Он ещё струханул…струханул, смотри! – девушка кинула в кота телефоном, и тот подпрыгнул, дряхло и жалко, – «Пользователь был заблокирован или удалил страницу!» Эта сука, эта мразь меня боится! Или понял, что достаточно попугал? О, он достаточно! Клоун! Мудак раскрашенный! Ахахах, Кальяша, прикинь, да?! Это я так его называю! Пипец!

В голове смычок отчаянно терзал бедную скрипку, а Дана смеялась до тех пор, пока Юля не вернулась домой, не уложила её, слепо размахивающую руками, охрипшую, мотающую головой, как мокрая собака, и зло стряхивающую с лица слезы, в свою постель. Плотно завернула в одеяло, остановив непрекращающуюся дрожь, долго сидела рядом, отпаивая водкой и чаем. Потом легла рядом – не обнимая, но сочувствуя иначе.

Раньше они часто радовались, что Дане больше не снятся кошмары.

Через два часа обе проснулись от душераздирающего крика.

Элен.

– What the fuck is going on?! Where have you been, you little…

– Воу, балаболь по-нашенски, меня же посадят, – рассмеялась Элен, но её смех тут же оборвался, едва скайп прогрузил изображение. Взгляд Саши был настолько тревожным и расстроенным, что перехватывало дыхание, а эта самоотверженность…подняться в восемь утра, в субботу…ох, нет. У них же даже время не совпадает. Какая там разница у Москвы с Нью-Йорком?

– Сколько ты меня здесь ждешь? – спросила девушка, лишь сейчас осознав, что не успела даже умыться или переодеться, добравшись из участка домой. Сразу бросилась в скайп, тупица. Какая же она сейчас страшная…

– С восьми вечера. Ну, наших. На том русском форуме написали, что вас схватили в клубе, мне показалось, они… they said that… дело в Лучах, а потом что-то еще и…you know, it's a…это ужасное чувство, представлять, что ты можешь больше не…вернуться. So I panicked.

Зеленые глаза были полны неподдельного переживания, экран немного трясся, видимо, из-за того, что руки Саши слишком крепко сжимали планшет. За неё правда переживают. Это не игра. Всё по-настоящему.

И Элен вдруг стало очень-очень неловко. Она и не думала, что кто-то может так за нее беспокоиться. Так говорить, будто она действительно та, чье сообщение можно ждать несколько часов, переживать за её судьбу…Так смотреть, будто нет в мире ничего важнее её, Элен.