Алек Янц - Последние капли радуги

Но она не хочет. И никогда не сможет.

– Ох, да что такое? – уже второй день кожа под кольцом неприятно чесалась, будто тело Даны пыталось ей о чем-то сказать. Или это просто раздражение из-за того, что она его редко снимает? Девушка стянула кольцо (оно, почти вросшее в кость, перемещалось с большим сопротивлением), аккуратно положила на полку и долго терла палец намыленной мочалкой, до тех пор, пока кожа не перестала чесаться. Вот и всё. Никаких глупых символов и суеверий, просто грязь.

– ДАНА! ДАНА!!! – сквозь шум воды донесся крик из комнаты, и девушка, схватив полотенце, бросилась туда, судя по громкости крика, ожидая увидеть подругу как минимум со сломанной ногой и как максимум – беременной. Но Юлька сидела на диване и втыкала в старенький телек, по которому передавали утренние новости. Не заметив, что соседка рядом, она заорала снова, – ДАНА, СКОРЕЕ!

– Тупица, – Дана залепила соседке подзатыльник, – Я думала, что ты тут подыхаешь, идиотка!

– Ты глянь! – Юлька даже не повернулась к ней, даже не возмутилась физическому насилию. Все её внимание было приковано к происходящему на экране, где корреспондент что-то вещал, стоя напротив стены…видимо, станции метро, – Вчера четыре станции, сегодня ещё две. Когда они успевают?!

Дана, поплотнее запахнув полотенце, опустилась рядом с подругой, забив на то, что с влажных от душа волос капает вода. Корреспондент говорил что-то об архитектурных ценностях города и показывал на стену станции, где, прямо под названием «МАЯКОВСКАЯ», шла другая надпись, ярко-красная, выведенная, судя по всему, краской, продолжающая название и заключающая её в новый смысл. Дане казалось, что она может слышать её пылающе-негодующую песнь даже сквозь телевизионный экран:

МАЯКОВСКАЯ правда была в ритме и слове. Вы забираете у нас и то, и другое!

– Нам бы их наглость, – с плохо скрываемой завистью прошипела Юлька, когда вместо станции метро экран стал демонстрировать бородатого священника, призывающего всех вести себя правильно и не оскорблять исторические ценности, – Уж тогда бы мы…

– Спалились и давно сидели бы за решеткой.

– Какая же ты пессимистка…

– Я реалистка, – взглянув на часы и осознав, что осталось не так уж много времени, Дана потянулась к фену, – Если хочешь выжить в этом мире, нужно уметь подстраиваться. Если бы мы все выпячивали то, что отличает нас от других…

«Помни: я хочу помочь».

Дана оборвала внутренний голос, не давая мыслям уйти дальше, в темные глубины её прошлого и ужас вчерашнего дня. Она ничего не выпячивает, она приспособилась к миру, ей не нужна помощь какого-то психопата…

Который чисто случайно выбрал её старое место жительства для запугивания…

И такое бывает!

Бывает же, да?

– То…? Слышь, ты сегодня где, бро? – Юлька уже переключила канал на спортивный и теперь безуспешно пыталась тоналкой замазать прыщи на подбородке, а Дана так и осталась стоять с выключенным феном в руках, напряженно глядя в пустое пространство перед собой. Кальян неуклюже запрыгнул на спинку дивана и потерся о её руку. А Кальяна он знает? Но кошак появился уже после… Встречались ли они в реальной жизни? Мог он жить по соседству или…

Хватит! Дана дёрнула рукой, и кот, уже приластившийся к её ладони, с жалобным мяуканьем свалился на пол.

– Да что с тобой?! – кажется, за последние два дня Дана уже дважды слышала этот вопрос от подруги. Дважды – за шесть лет, что они живут вместе.

– По дороге высохнут, – Дана схватила одежду, телефон, бросилась в ванную и уже через несколько минут выскочила полностью одетая и накрашенная, – Я спешу.

– У тебя же начало в десять, Дана…!

Но девушка вынеслась из квартиры. Сбежала по ступенькам, проскочила в закрывающуюся дверь, не отозвавшись на приветствие соседа, завернула за угол и только там смогла нормально вздохнуть, прислонившись лбом к грязной кирпичной стене.

Она вела себя глупо, но это чувство неправильности и натянутости не покидало её. Как будто Дана оказалась в дешевом триллере и теперь сотня пар глаз наблюдает за ней по ту сторону, ожидая ее следующей ошибки. Которую она обязательно совершит, потому что ведет себя так глупо!

«Дыши, – пытаясь успокоиться, девушка длинными ногтями обводила царапины на стене, представляя, что это узор на ковре. Желтый. На сиреневой бархатной ткани, – Тебе нечего бояться. Всё, что могло тебя уничтожить, давно сожжено, забыто и закрыто на десяток электронных замков. Единственный, кто может повредить тебе – ты сама, если будешь продолжать вести себя так подозрительно. Так что соберись, идиотка. Выпрямись».

Дана, пошатываясь на каблуках, исполнила собственный приказ.

– А теперь иди зарабатывать деньги и славу, – сказала она вслух и пошла. К метро.

Мир вокруг выпевал последние похоронные аккорды лету. Со свистом сломанной флейты ветер сгребал в кучу сухие листья и тут же разбрасывал их, целясь в лицо прохожим. Редко и неуверенно накрапывал омерзительно теплый дождь, будто спрашивая: «Мне сейчас вступать? Или не сейчас вступать? Я вообще с вами, ребят?» Один за другим высохшие листья срывались с ветвей, укрывая неровный асфальт грязно-коричневым ковром. Дана ругнулась, поскользнувшись на одном таком листе, и решив, что до метро хотелось бы дойти живой, убрала мобильный, в который втыкала всю дорогу. Вадим продолжал писать, но она не отвечала на его сообщения. Пусть лучше сам отвяжется сегодня, чем Дана пошлет его через несколько дней, когда он заявит о своих намерениях.

«То, что он пишет, не значит, что тебе придется с ним переспать », – сказала бы Юлька, на что Иоланта ответила бы:

«Значит».

Так устроен мир. Мальчики хотят девочек, девочки хотят мальчиков, иногда они даже женятся, а по-другому здесь быть не может, и за 28 лет Дана усвоила эту простую истину, а все попытки противостоять ей…хватит думать об этом. Действительно, просто…хватит. Дане отлично существуется без всех этих размышлений. Она всего лишь девушка, пишущая песни о любви, обожающая красивую одежду, мужские сигареты и внимание публики. И музыку. В её густых переливах и журчащих перезвонах, в любых её проявлениях была жизнь Даны, и уж это точно никто не мог у неё забрать.

Даже чёртовы лучшие друзья из прошлого.

Караоке-бар «Воющая роза» на Театральной был ещё одним постоянным местом работы Иоланты, а теперь, после всех этих нарко-облав на «Крокодила», судя по всему, остался единственным.

– Рановато ты, – оскалился во все двенадцать зубов местный охранник, открывая перед Иолантой дверь, – Не терпится завыть, Роза?

– Шутейка от Бога, – он повторял её каждый чертов день. Дана предпочла бы работать в каком-нибудь более приличном месте, где её талант могли бы оценить не только алкаши, а владельцем был бы не жалкий мудак, держащий работников на полставки, но здесь у Даны хотя бы была работа. Юлька вот постоянно скакала с места на место, от уборщицы до секретарши, безрезультатно размахивая дипломом о высшем техническом перед носами непробиваемых директоров. Хоть на рынке приткнулась…как скоро их выпрут из квартиры? Мордаха Даны не вечна, а значит, её основной оклад – чаевые – тоже.