Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

Рабочие их смены ушли один за другим, только Серж задержался, чтобы увериться, что Ник игнорирует перерыв. Грохот отбойника гулко разносился в опустевшем тоннеле.

— Нет ничего плохого в том, что ты хочешь расположить к себе начальство, — наконец заметил он. — Но есть более верные способы. Например, записаться в команду сноуборда или подводного плавания. Даникан покровительствует любителям активного отдыха… Собирайся, парень!

Ник ухмыльнулся. Даникан должен прийти к нему. А раз так, следует поторопиться… задуманное необходимо закончить… закончить немедленно.

— Я не успокоюсь, если буду знать, что работа не завершена… — Ник улыбнулся от чистого сердца. — Ты иди… Мне осталось — всего ничего!

Серж пожал плечами и положил свой молоток недалеко от транспортера.

Когда стих шелест дороги, Куорри бросился на скалу с остервенением идущего в атаку штрафника. Ему нечего было терять. Неожиданно замигал один из прожекторов под сводом шахты. Юноша налег на отбойник, вонзая вращающееся жало в плоть земли. Отшвырнув шлем, он подставил лицо осколкам. На щеках заалели первые порезы. Неотступная мысль жила в каждой жилке, в каждой вздувшейся вене — успеть! Успеть до того, как анализирующий деятельность заключенных сканер поднимет тревогу. Успеть…

Корпус отдыха заключенных располагался недалеко от входа в главную шахту. Даникан остановился возле турникета, гадая, куда направиться. Рассуждая здраво, во время обеда Куорри должен находиться в столовой. Однако за последние два дня вера Филиппа в возможности разумного подхода к некоторым проблемам заметно поблекла.

Рокот поднимающегося с нижнего уровня трака достиг его слуха. Выработка первой смены продолжала поступать на поверхность.

Даникан взглянул на застекленный фасад столовой — осужденные отдыхали, игнорируя проблемы и заботы большого мира. Кто же из этих орлов решил в одиночку перевыполнить дневную норму всей колонии?

Напрашивался вполне определенный ответ. Филипп рванулся к лифту. Два робота охраны, активируя парализаторы, поспешили следом. Кабина опускалась раздражающе медленно.

Потом Даникан петлял коридорами, игнорируя самоходку. С нарастанием звуковой лавины крепла уверенность, что он успеет как раз вовремя, чтобы стать главным действующим лицом надвигающейся трагедии. Но что мог задумать Куорри?

Бывший старлей ожидал всего — засады, огнемета в руках Ника, баррикады из камней, скандирующей толпы — чего угодно… только не того, что, наконец, предстало его взгляду.

Посреди забоя высилась груда руды. Куорри сменил отбойник на кирку.

Боясь сделать резкое движение, Даникан повернулся к сопровождению:

— Что здесь происходит?

Роботы, управляемые системой, над которой колдовал Мастер Золотые Ручки, сейчас тоже были далеки от идеала. Они долго смотрели на потолок забоя, потом переглянулись — Филиппа передернуло от этого чисто человеческого, заговорщицкого жеста.

— И снесла курочка яичко, — душевно сказал первый охранник. — Да не простое, а золотое…

Собственно, информация не требовала перевода. Куорри напал на богатую жилу. Вроде бы все в порядке, но… Безмятежность ситуации, словно ширма, скрывала что-то страшное. Даникан, как ни старался, не мог представить, откуда нагрянет беда.

Паникуя, он закричал:

— Эй, прекрати!

Николас спиной чувствовал его присутствие, знакомый голос ранил память. Куорри не останавливался; удары его кирки разнились по силе. По краям очерченного взглядом круга он бил сильнее, насилуя каждую мышцу своего тела; в середине же слегка касался скалы, будто ласкал…

— Ник! Хватит! Остановись! — Даникан сорвался на безумный вопль — ледяные щупальца ужаса обвили его горло.

Застонав, Ник быстрее замахал киркой. Ему чудилось, что рана на левом плече разверзлась, и кровь струится по телу.

Под потолком шахты раздалось шипение. Рассыпав сноп искр, потух мигавший прожектор.

Даникан задрал голову. Поначалу он принял серые переливы под крепью за отблески серебра, но когда узкая блестящая полоса стремительно достигла земли и потянулась к нему, он оцепенел. Филипп не сводил глаз с наконечника кирки, расточавшего брызги металла и влаги… мыслями переносясь в горы Этера, пронзаемые холодным ветром.

Ощутив беспомощный взгляд, Николас обернулся, впервые прямо посмотрев в глаза своего врага. Мстительная улыбка наползла на его губы.

— Вспомнил? — спросил он.

— Не м-может быть! — прохрипел Даникан. — Не может этого быть!

Куорри закрыл глаза. Боль ножевых ударов лишала его разума, силы таяли с каждой секундой… Еще немного и он упадет бездыханным, распадется на сотни частиц, на биллионы атомов, навеки запечатлев в памяти образ своего убийцы.

Задыхаясь, Ник занес кирку.

— Нет… — прошептал Даникан. — НЕТ!!!

Набрав в грудь воздуха, Куорри завопил и что есть мочи метнул инструмент в стену.

Запоздало взвыли сканеры роботов. Багряный сполох тревоги прокатился по шахте.

Кирка, звеня, отскочила на груду камня. По своду галереи побежали тонкие трещины, с ними пришел ни с чем не сравнимый шум. Животный инстинкт призывал Даникана сорваться с места, но он стоял, зачарованно глядя перед собой.

Сквозь забой, круша крепь, хлынула изменившая русло река. Опрокинув онемевшие рекламные щиты, подхватив Даникана и Куорри, подмяв под себя роботов, поток бесновался в узких тоннелях, взбирался по шахтам лифтов, волоча за собой инструменты, кабель и аппаратуру.

Крик Даникана потонул в скрежете ломаемых опор и звоне турникетного стекла. Освобожденная стихия сбила с ног слонявшихся возле шахты служащих.

Превратив вход в рудник в пульсирующий ключ, река, искорежив свежепочиненный трак, сбросилась с уступа небольшим водопадом и, поплутав по ложбинам, через два километра воссоединилась со своим руслом.

…С рудником покончено. С Даниканом, наверное, тоже…

Эти две мысли возникли в опустевшей голове Куорри внезапно и ярко, затем притушили краски и закружились в разной последовательности. Больше мыслей не возникало.

Солнце жгло голову и выпаривало влагу из одежды. Мелкие камни врезались в тело, но причиняемая ими боль была тупой и даже приятной.

Скрип песка выдал чье-то приближение. Ник попытался подняться, но охнул и повалился лицом в землю. Тело ныло, словно от непосильной работы. Левую ногу пронзала дергающая боль.

Измятый робот корпуса охраны изучал его, склонив голову набок.

— Не посчастливилось злобной несыти мной поживиться, плотью лакомой, пищей пиршественной в глубоководье, зато наутро, в прибрежных водах всплыли распухшие туши животных, клинком усыпленных, — изрек он.