Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

⠀⠀ ⠀⠀

Рука Потапова привычно потянулась к сейфу, но вместилище самых нужных и заветных предметов было пусто. В голове мелькнуло: хорошо бы Селиванова в магазин послать, но, вспомнив, что Селивановых нынче двое, он не мог решить, которого из них. Тут донесся голос Самого:

— Селиванов, как это понимать?

— У этих, как их, атлантидцев накладка вышла, вот и закинули они меня в давно прошедший август вместо января. Я же, товарищ полковник, из девятого января 2006 года, а у вас, извините, все еще август.

— Товарищ полковник? — уныло протянул Никифоров. Тонкое чутье его уловило, что предстоящие полгода перемен к лучшему не принесут, и он потерял интерес к январскому Селиванову. — Ты, Потапов, разузнай, что там и как, а после мне вкратце доложишь.

— Ну, Михалычи, — оживился Потапов, как только затворилась дверь за удалившимся начальником, — докладывайте.

— Докладывать, собственно, нечего. Ты пошли в гастроном этого, — январский Селиванов кивнул в сторону Селиванова августовского. — Да, и прихватить бы чего-нибудь закусить… Все в прошлом. С реликтовым излучением смешались сигналы о помощи. Лучшие умы Атлантиды, как пришла пора утопнуть их стране, напряглись и исхитрились послать SOS в пространство в надежде, что кто-нибудь услышит. С передачей сигналов посредством электромагнитного излучения у них уже тогда было все в порядке. В подземелье ротонды я сам видал устройства, генерирующие несущую частоту, смесители, передатчики. Девушка там одна была. Что-то отвлекся я. Координаты же они ошибочно указали и уже после, когда ошибка вскрылась, приспособили перемещения к ним, впрочем, все равно из времени теперь выбраться не могут. Помощи, естественно, не получили — не от кого, Атлантида сгинула, а сигналы те отразились то ли от пояса астероидов где-то в космосе, то ли от пролетающей шальной кометы, и теперь мы их получаем спустя тысячелетия, полагая, что они есть составляющие реликтового излучения. Скоро прекратим получать.

— А призма-стакан, «грек», доклады златоустинских лейтенантов?

— Я же говорю тебе — уровень их развития был несопоставим с нынешним. Они с временем научились такие штуки выделывать. Ведь по сути время — это одна из форм потока сознания. Человеку дано оно, вот он и сознает его в последовательности переживаний. То есть оно не существует само по себе, но только в материальных изменениях от прошлого к будущему. Древние же поняли, что время — это не просто поток материальных изменений, а нечто более сложное. Представь себе трехмерную систему координат, в которой оси обозначены как «позже», «раньше», «теперь». Где мы находимся? Известно, на оси-векторе «теперь», и движемся по ней пригвожденные к одной точке от рождения к смерти. Так же и человек раньше ползал по земной двухмерной плоскости, хотя и осознавал трехмерность пространства, но поделать ничего не мог. Когда же поднялся в воздух, освоив, по сути, третье измерение, вот тут-то и открылись новые возможности. Так и люди Атлантиды. Они научились отрываться от оси «теперь» и перемещать себя по времени, используя три координаты: «позже», «раньше», «теперь», как в пространстве. Только были они еще в самом начале пути… О, наконец-то, — прервался Селиванов, увидав себя же полугодовалой давности, входящим в кабинет.

Августовская версия Селиванова принялась хлопотать у стола. Появилась закуска в виде консервов сельди «иваси» в масле и литровой банки маринованных огурчиков. Хлеба ошарашенный Селиванов купить забыл, но в сейфе у Потапова отыскалась пачка печенья, и беседа продолжилась:

— С тех пор бродят они по времени и пространству, как неприкаянные. Спастись другого пути не было, вот они и нырнули во временной поток, а сами до конца так и не разобрались в механике управления им. Вынырнут из него на минуту-другую, и опять их уносит в плоскости координат. Вот и меня утащило и лейтенантов тех. Но если в первый раз вернулся я на место оси «теперь», то во второй ошибочка вышла — в прошлое меня забросило, ибо координата «раньше» не равнялась нулю в момент перемещения.

Дверь в кабинет приоткрылась, и в образовавшуюся щель робко просочилась Люська. С опаской глядя на Селивановых, хрустящих огурцами, она протянула бланк шифровки подполковнику Потапову.

«Ракита. Объект «Пятак». Станция космического слежения № 4.

Настоящим доношу, что с 16 час. 08 мин. 31.08.2005 г. наблюдаемый характерный сигнал в фоне реликтового излучения не фиксируется».

— Ну, вот и все, — потянувшись, констатировал Потапов. — Слушай, а зачем же тогда ты в Златоуст поехал?

Но тут раздался телефонный звонок внутренней связи, и в трубке послышался раздраженный голос Самого:

— Гони ты этих субчиков в Златоуст. Обоих! Не определять же мне на довольствие еще одного Селиванова.

●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●

ОБ АВТОРЕ:

Петр Ртищев. Родился в 1959 году. Фантастические произведения пишет не так чтоб очень давно. Время от времени их публикуют в периодике. В основном в журнале «Знание — сила» и литературном приложении к нему.

Девы играют в мяч на цветущем лугу. Они ловят упругий круглый мячик, прижимая его к животу, как младенца, и снова кидают, и смеются, как дети, на лугу, поросшем крокусами, нарциссами и гиацинтами, цветами благовонными, блестящими ярко. Я бросаю мячик вместе с ними, а потом, устав, укрываюсь в тени молодых олив, чтобы полуденное солнце не сожгло мою нежную кожу. Мне не хочется огорчать благородных мужчин, лишая их возможности наслаждаться видом — одним только видом! — моей нежной, золотистой, матовой кожи. А мои глаза — большие, окаймленные пушистыми ресницами; мужчины сходят с ума, стоит мне только взмахнуть ресницами, как бабочками. И тут же впиваются мне в губы — одним только взглядом в мои мягкие, сочные, алые губы, так, словно желают укусить, напиться их соком как нектаром спелых вишен. Но взгляд мужчин не останавливается, он скользит дальше, к моей груди — совершенной, бесподобной, недаром по ее форме изваяли чаши для храма пеннорожденной Афродиты. Исстрадавшиеся мужи утолят в чашах свою жажду, пусть они схватят их крепко, пусть погрузят в них иссохшие губы. Мою грудь не испортили ни беременность, ни кормление малышки моей, Гермионы, солнышка моего золотокудрого; няньки за ней присмотрят.

А мне хочется пить! Какая жара на этом острове! Ахейцы, честно сказать, такие мужланы. Они считают, если женщина замужем, так ей уже и слова нельзя сказать. Только смотрят, как голодные собаки, будто раздевают своими жадными взглядами, и молчат. Грубые, грязные варвары! Впрочем, вчера в храме Афродиты тот юноша, он, кажется, нездешний, был совсем другой. Он смотрел на меня с восхищением — с восхищением, а не с жадностью! Он одаривал, а не воровал как голодная собака, как эти вонючие ахейцы. Интересно, откуда он? Но как же хочется пить…