Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

Он грустно улыбнулся и опять принялся крутить в руках бокал с коньяком.

— А давайте предположим, что я — представитель иной цивилизации. И как такой представитель говорю вам, что это не просто версия, а вполне реальный факт.

— Ну, давайте предположим, — усмехнулся я, — но в таком случае позвольте полюбопытствовать, чем может быть вызван интерес представителя иного разума к моей скромной персоне? Я не представитель властей, к спецслужбам не принадлежу…

— Зато вы весьма популярный писатель, участник знаменитого книжного проекта «Убей Чужого» — «Спаси Чужого», и в ваших силах изменить что-то в умах соотечественников. Например, внушить им мысль о необходимости контакта.

Я затянулся, стряхнул пепел и отхлебнул пива.

— Предположим. Интересная версия… Вопрос лишь в том, что. Спасибо… — передо мной поставили заказанный бифштекс, под грибами и сыром, окруженный ломтиками вареной картошки. Я затушил сигарету и взялся разворачивать салфетку с ножом и вилкой. — Вопрос лишь в том, что это всего лишь версия. Миф. Предположение.

— А если нет?

Я поднял глаза на Леню.

— Что — нет?

Тот спокойно, уверенно посмотрел мне в глаза.

— Если предположить, что все, что я вам сказал — чистая правда?

— И вы действительно представитель иной цивилизации. — Я снова рассмеялся. — Занятно. Право, занятно. Хотя идея взять таким образом интервью — весьма неплохая. Кстати, какое издание вы представляєте? Я считал, что знаю практически всех представителей прессы, работающих с фантастами.

— Что мне сделать, чтобы вы поверили?

А я-то уж считал, что все сюрпризы на сегодня закончены. Ан нет. Теперь еще и сумасшедший на мою голову. Я отложил в сторону вилку. Раздраженно сказал.

— Да какой из вас инопланетянин, Леня? Вы ведете себя как человек, пахнете как человек, выглядите как человек.

— Это скафандр.

— Тогда снимите его, черт возьми, и я вам поверю.

Он недоуменно посмотрел на меня.

— Прямо здесь?

— Почему нет? Докажите! — Я поймал себя на том, что издеваюсь, жестоко ехидничаю над собеседником, но остановиться уже не мог. — В противном случае все ваши слова не стоят и ломанного гроша. Все эти убийства… Бред какой-то. Зачем мне вас убивать? Я вполне мирный человек. Обещаю, что буду спокоен и мил. Давайте, доказывайте.

Леня еще раз огляделся вокруг. Вздохнул, замер и потянул руку к своей шее. Я, скептически ухмыляясь, наблюдал за тем, как его палец коснулся подбородка, нажал.

Ничего не произошло.

— Вот видите! — Я поднял руку с зажатым в ней ножом. — Все ваши слова…

В этот момент фигура напротив меня расплылась, покрылась полупрозрачной дымкой, замерцала цветами радуги, и передо мной оказался…

А этот ЗАПАХ! Невыносимый, нереальный, давящий!

А ЕГО внешний ВИД. Омерзительный! Возмущающий!

Я почувствовал, как что-то в моем сознании сдвигается. Плавится, принимает иную форму. Я уже знал: КТО сидит передо мной и ЧТО я должен делать, поскольку так было заложено в мои гены давным-давно, за сотни тысяч лет до моего рождения.

В зале наступила полная тишина. С минуту все молчали, глядя на НЕГО, лупающего огромными, отвратительными зенками.

Я, не торопясь, положил на стол нож — бессмысленную тупую железку.

Встал. Поднял высокий деревянный стул и резким рывком оторвал от него длинную, увесистую ножку.

Ведь это очень правильно, что хороший инопланетянин…

●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●

Об авторе:

Алексей Федотов родился 21 сентября 1973 году в Саратове.

Закончил физический факультет Саратовского государственного университета по специальности «химическая физика».

Автор более пятидесяти статей в области психологии, программирования и информационной безопасности.

Первая литературная публикация состоялась в 2005 г. — фантастический рассказ «Бог по вызову», опубликованный в сборнике «Аэлита — новая волна: 2005».

В том же 2005 году получил премию за лучший короткий рассказ под названием «Финальные строчки» на фестивале фантастики Аэлита.

Рассказы публиковались в журналах и сборниках.

У открытого окна сидел, благодушествуя, некто Сергей Сергеевич Сухоруков. С чувством вдыхая слегка сыроватый весенний воздух, он попивал чаёк. Будучи в состоянии душевного размягчения Сергей Сергеевич жмурился, вяло дул в чашку и обжигался кипятком. В некотором отдалении в кресле важно восседал здешний дворник и хрустел сушкой так, что казалось: вот-вот на пол посыплются осколки зубов. Но дворник грыз, сопел, прихлёбывая чай, молчал и пребывал во здравии, с целёхонькими зубами. Кроме Сухорукова и дворника в комнате были мухи. Ожившие под солнцем, они лениво ползали по замутнённым окнам.

Сергей Сергеевич имел вид человека пожившего. Настало время в его жизни, когда становятся неважными мелочи быта. Оттого-то в запущенной квартире, в её обстановке, чувствовалась этакая рапсодия. Не сведущему могло показаться, что хозяин ведёт подлый образ жизни, но это было не так. Мысли его текли в правильном направлении, сообразуюсь уже с законами симфонии, что немало способствовало умеренному благополучию. Трезвость рассудка выгодно отличала его от многих прочих обитателей дома.

— Ты, Сергеич, погодь чуток, не гоношись. Чего удумал! Красота у него во-вторых. На кой ляд она мне… — и действительно, дворник выглядел так себе: изрытая оспинами красная физиономия мало у кого вызвала бы прилив приязни к этому субъекту. К тому же недельная щетина пиками торчала со щёк и подбородка, придавая законченность неприглядному виду «мастера чистоты» (так он значился в штате домоуправления).

— Именно! Здоровье, красота, а уж после нажитое добро, — отозвался Сухоруков. На минуту его вниманием овладел жилец сверху, вечно пьяненький Гаврилыч. Тщедушный тип неопределённого возраста, привязался в поисках правды к ветхой старушонке, тащившейся по своим делам неведомо куда. «Захламили, намусорили, а убирать некому, — сокрушался он. — Это же в пьяном виде и по двору не пройти!». Отведя взор от зрелища, он поворотился к дворнику и продолжил:

— Впрочем, не ясно каким способом нажитое. Гм… Вопрос! А что же первично? Без богатства, как известно, здоровья не обретёшь.

Не беседа с недотёпой завлекала его, но игра ума. В эту минуту требовалась живая душа, что приняла бы на себя накопившейся сарказм. Ещё вчера казалось, что соседи да и те, с кем волей-неволей приходилось общаться по житейским пустякам — сплошь милые люди. Даже Гаврилыч, регулярно затапливающий ему кухню, был человеком не вредным, иногда даже полезным. Теперь же запросто не решить вопроса из тех, что усложняют быт. Скуксившиеся в фальшивом участии физиономии всякого рода дельцов препятствовали тому. И только худеющий кошелёк ещё как-то улаживал обывательские беды. Оттого-то, отмечал он, дух людской мерк. Грядущее представлялось туманным, и мысль о нём терзала его.