Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

Количество вопросов нарастало как снежный ком. Выходило, как ни крути, что мысль о существовании сил, стремящихся скрыть подлинные качества Вождя народов, — его слабости и простые человеческие несовершенства, сохранить в неприкосновенности его тщательно отретушированный, лишенный мельчайших изъянов образ, — не так уж парадоксальна. Я перебрал возможные варианты. Алгоритм формулировался просто: qui proudest — кому выгодно?

Ныне здравствующим родственникам? Допустим. Но все, что я знал о потомках Темноликого вождя, делало такой расклад маловероятным: масштаб личностей был во всех случаях не тот — им это было бы просто не по зубам.

Спецслужбам? Выгодно ли это им? Казалось бы, нет: для них это «дела давно минувших дней».

Нынешним коммунистам?.. На этот счет иллюзий у меня не было: нынешние вряд ли на что-нибудь способны.

Тогда уж не теперешнему ли руководству, готовящему почву для очередной «сильной личности»?.. Но такое предположение показалось мне в то время столь чудовищным, что я отверг его на корню.

В теоретическом плане все варианты были возможны, но в практическом — едва ли. А если так, практически вероятным становился. То есть, о том, чтобы в отсутствии «физических» вариантов всерьез рассматривать «трансфизические», допускающие существование потусторонних сил, не могло быть и речи. И все же, все же.

Я в растерянности заходил по кабинету. Принес из кухни пластиковую лейку, и полил цветы. Вытер пыль с компьютера и письменного стола.

Убрал в шкаф несколько разбросанных по комнате книг… На этом моя фантазия исчерпалась — пора было браться за работу. Но сил на нее не осталось, я был полностью выбит из колеи. И ведь по собственной вине: добро ж было пренебрегать настойчивой просьбой Беспристрастного Свидетеля не искать с ним встречи! А, главное, зачем? Чем плохи виртуальные контакты? Миллионы нынче предпочитают виртуальную жизнь — реальной. В конце концов, любую информацию можно передать с помощью электронной почты, любые документы отсканировать и переслать. Видимо, на это мой корреспондент и рассчитывал, и не надо мне было торопить события.

Но как следовало действовать теперь? Правильнее всего было бы написать прочувствованное «извинительное» письмо, пообещать быть впредь сдержаннее… Но не все, видимо, зависело от моего корреспондента: недаром он писал, что поисками встречи я поставлю его «в наитруднейшее положение».

В конечном счете, окончательно запутавшись и утешаясь мыслью, что «необъяснимое» еще не значит «мистическое», я все же заставил себя заняться насущными делами, первым из которых было, конечно же, «извинительное письмо»: писал, переписывал и отправил лишь достигнув максимальной, как мне показалось, убедительности и проникновенности. Уверенности в успехе, тем не менее, я не испытывал.

— Тебе письмо от дамы, — сказала Мария, выходя из деткаба и как-то нехорошо улыбаясь. — Кто это: Галина Л? — Был четверг, ее почтовый день.

— Галина Л? — озадачился я. — Гмм. Что-то не припомню.

— Напрягите память, молодой человек. Она назначает вам свидание. Причем, как видно, не впервой: точное место и время не указаны, и, следовательно, традиционны. Это уже для нашего семейства что-то новенькое.

— Подожди, детка. Какая Галина Л? — я на самом деле не знал женщины с таким именем, и, тем не менее, мысль, что это не ошибка, что письмо пришло по назначению, что оно имеет отношение к моим теперешним делам, мгновенно вспыхнула в моем мозгу. — Что за письмо? Кто подписал?

— Подписи нет. Извини, дорогой, что вторглась.

— Позволь посмотреть.

Я подошел к компьютеру. Письмо было на мое имя, подпись, действительно, отсутствовала, текст содержал лишь одно слово: «Почтамт». Имя отправительницы входило в ее электронный адресе: GalinaL@mail.ru.

Провайдер — mail.ru — был тот же, что и у Беспристрастного Свидетеля, однако это мало что значило. И хотя ничто вообще не говорило о том, что письмо имеет отношение к Беспристрастному Свидетелю, мысль, что это он подает мне знак с помощью некой Галины, мгновенно возникла в моем мозгу. «Скорее всего, он назначает мне встречу на почтамте, — подумал я. — Но на каком? Вероятно, на главном, том, что на Мясницкой, иначе бы написал конкретно, а вот «когда» — день и час — не указывает из осторожности. Но как в этом случае действовать мне: когда туда придти, как мы узнаем друг друга? И, потом: если каждый его шаг контролируется, как он рассчитывает улизнуть от преследователей, как собирается скрыть саму нашу встреч.

Мария позвякивала на кухне посудой.

— Мне придется отлучиться, — крикнул я.

Позвякивание прекратилось.

— Надолго?

Ответа на этот вопрос я не знал: слишком много неясностей сошлись в одно и то же время в одном и том же месте; как говорится — здесь и сейчас. И не с кем было посоветоваться. Разве что позвонить Шурику?

Я потянулся к трубке и замер, словно прочитав на телефонном табло нечто ранее мной незамеченное: все резко упрощалось, находило рациональное объяснение, если предположить, что речь идет не о встрече, а о получении реального — не виртуального — послания до востребования.

Я возбужденно заходил по комнате. Ну, конечно же, вот оно — объяснение и одновременно руководство к действию. Как же я не догадался раньше? Почтамт, до востребования — и сразу снимаются вопрос времени и проблема взаимного опознания. И послать письмо — возможно, бандероль с документами! — можно скрытно, с помощью той же Галины Л. Почтамт, до востребования — и дело в шляпе. Эврика!

— Не помнишь, куда я дел свой паспорт? — выкрикнул я, возбужденно шаря по ящикам письменного стола.

— Зачем тебе паспорт? Ты надумал разводиться?

— Очень остроумно! И масса вкуса. На самом деле все гораздо проще: надо получить на Главпочтамте письмо до востребования.

— Да уж, проще некуда. Посмотрел бы ты на себя со стороны.

Я глянул в зеркало. Вид был, действительно не ахти: на щеках нездоровый румянец, волосы сбились на лоб, галстук — на сторону.

— Я еду с тобой, — объявила Мария строгим голосом.

— Ну, уж нет! Ни в коем случае. Это может оказаться не так… просто.

— В таком случае — тем более.

— Останься, детка, прошу тебя! Тебе нечего там делать.

Но она уже надевала плащ.

Это был большой белый конверт — до наступления компьютерной эры я отправлял в таких свои рукописи. Углы слегка помялись, но в целом вид был свежий, свидетельствующий о недолгом пути. Мария, неотступно следовавшая рядом и подпиравшая меня плечом в очереди к окошечку, тут же сунула его в свою элегантную, но довольно вместительную сумку и ринулась к выходу. Я последовал за ней, сканируя пространство, словно профессиональный телохранитель.