Кира Калинина - Fabula rasa, или Машина желаний [СИ]

Голова мерза свисала назад, под таким углом, которого живому никогда не выдержать, на мышиной груди пухло чёрное пятно, с почти неуловимым оттенком красного — у Сонанты от этой картины темнело в глазах. Дверь почему-то не отворялась, хотя Сонанта только что кулаком по ней не колотила, пока не поняла, что её время ещё не вышло. Все пять минут она должна провести здесь, с мерзом, живым или мёртвым.

Сонанта села у стены на пол, нож положила рядом. Она бы поплакала, но не могла. Девочка с Аркадии, если бы ей только сказали о таком, заплакала бы непременно. Но не Сонанта, не теперь. Перед внутренним взором стояли стекленеющие глаза мерза. Хотелось потерять сознание и очнуться в другом теле, которое не умело резать живых людей.

Рассказывали, некоторых подводила рука, нож не входил как надо, и они пыряли опять и опять, пока грудь жертвы не превращалась в месиво, но и тогда не могли достать до сердца. Кое-кто в панике начинал тыкать оружием куда попало — в живот, в горло, в лицо…

Когда время истекло, Сонанта встала, подобрала нож и вышла в дверь, стараясь не смотреть на убитого, но и не прятать глаз слишком явно. За ней наверняка следили.

Всё было, а как будто и не было. Сонанта опять стояла в белой комнате, где чёрные мерзы мучили Густого Мха. «Убей! Убей!» — раздавалось у неё в голове. Мерз с красной нашивкой улыбался, щуря глаза, стальные и такие холодные, будто в черепе у него был кусок льда. Густой Мох орал, как резаный. Как…

Сонанта разжала пальцы и кинулась вон из комнаты. Ноги подогнулись, она шмякнулась об пол, но не остановилась, поползла на корячках, ничего не видя и непонятно как зная, куда надо ползти. Пальцы нащупали ручку, потянули, Сонанта вывалилась в коридор, слыша за спиной издевательский хохот мерзов и хриплый вопль Густого Мха:

— Белое Облачко, не бросай меня-я-а-а!

Дверь ухнула, как гром, над головой сошлись золотистые стены. Сонанта захлопнула глаза, радуясь обступившему её могильному безмолвию и стараясь поверить, что там, за дверью, всё было ненастоящее. Нет, Густой Мох сейчас преспокойно живёт на Аркадии и знать не знает ни о каких мерзах, он утешился, женился на хорошей девушке, наплодил детишек и сидит сейчас у печи, шьёт им рубашки…

Сонанта вытерла лицо и села, подперев плечами стену. Почему ей привиделось такое? Это что же, символическое выражение того, что уход в ВКС убил её прежнюю жизнь? А застрелив мерзов, можно было эту жизнь вернуть? Сонанта вдруг сообразила, что могла пожелать себе другое оружие, более аккуратное и точное. Но даже уничтожь она палачей и освободи Густого Мха, где гарантия, что за дверями их не ждали бы сотни мерзов?

Нет, правил в этой игре она не знала. И хорошо сделала, что убралась оттуда. По телу Сонанты прошла судорога, когда она вспомнила, как близка была к тому, чтобы нажать на спуск.

Все они выходили из академии убийцами — не солдатами. Они убивали, не спасая свою жизнь, не защищая родную землю, а просто потому, что так велели. Сонанта не слышала, чтобы кто-то отказался — один-два человека с курса обычно не справлялись, но ведь пробовали! В каждом это есть, и в ней тоже, и всегда было. Не может быть, чтобы за пару лет она так переменилась…

Ладно, первое убийство можно считать исполнением приговора, на этот счёт были даже какое-то бумаги. А вот второе запросто квалифицировалось как военное преступление. Она убила мерза за то, что он мерз, хотя он мог быть невинен, как младенец. Он мог быть и бесс, похожий видом на мерза и одетый в мерзскую форму, — она не разбиралась, не спрашивала, просто сделала, что приказали. Вот как далеко она зашла. И смогла бы зайти ещё дальше, шаг за шагом, постепенно…

Дура, она думала, их учат ответственности. А их просто повязали кровью.

Мерзы знают, что каждый бесский солдат, каждый офицер, даже распоследняя штабная крыса, лично убил хотя бы одного из них. Попади Сонанта к ним в плен, с ней бы обращались как с убийцей, тварью, не заслуживающей человечности.

Интересно, а сами они разве не делают что-нибудь такое? Нет, если бы делали, об этом кричали бы газеты по всей Республике от Медоны до Аркадии…

От неожиданности Сонанта распахнула глаза. «Мерзы гуманнее нас?» Вообще-то официально они тоже — республика. «Это мы, бессы, обозвали их Мерзской Кликой». Сонанта начала истерически смеяться, по щекам покатились слёзы. Она не пыталась унять ни слёз, ни смеха. Всё равно ей сидеть тут вечность — пока кто-нибудь не найдёт или пока не доконают голод и жажда. Ни в какие двери она больше не полезет, даже ради спасения собственной души. От мысли о душе Сонанта захохотала ещё пуще. Пробеги мимо взвод мерзов, она бы не услышала и не заметила.

Но что-то отвлекло её. Сонанта проморгалась, придержала рвущийся из горла клёкот и обнаружила, что уже не одна в коридоре. Прямо в двух шагах стоял человек и глядел на неё, склонив голову на бок. Сонанта было решила, что перед ней Атур, но он, кажется, не носил ни юбки, ни бороды, а этот субъект обрядился в какой-то мешок до пола, и на широкой мордочке у него болталась светлая козлиная бородка.

Когда Сонанта это разглядела, у неё сразу прошла истерика. Она даже вскочила — слишком уж близко подпёрся этот тип. Если он и выполз из её же подсознания, то она решительно не знала, из какого именно угла!

Пришелец наклонил голову в другую сторону и осклабился. Выглядел он как деревенский дурачок, только в глазах было что-то нехорошее, так что Сонанта предпочла отойти на пару шагов.

— Ты кто? — спросила она грубо. — Что тебе надо?

Тип в мешке завертел стриженой под горшок головой:

— Ага! Являются, понимаешь, без спросу, можно сказать, без приглашения, и хамят, как какой-нибудь побирушке… Во времена-то пошли!

Голос у незнакомца был тонкий и визгливый.

— Хочешь сказать, что я схожу с ума? — Сонанта нахмурилась. — Если ты мой очередной кошмар, я не собираюсь с тобой связываться.

И хотя Сонанте было очень не по себе, она всё же повернулась к незнакомцу спиной и потрусила по коридору, глядя только себе под ноги.

— Интересно, — прокричал он вслед. — А зачем ты тогда сюда притащилась? Нервы что ли пощекотать?

Сонанта стала как вкопанная. Сердце, казалось, перестало биться. Она медленно обернулась.

— Кто ты? — спросила снова, только теперь тихо, даже робко. — Ты… давно здесь?

— Я здесь всегда, — заявил пришелец, хихикнув.

— Ты Атура видел?

— Атура? А-а, мальчика, который пошёл искать вчерашний день… Пусть себе поищет, ему так веселее.

Это ещё ничего не доказывает, сказала себе Сонанта, но всё-таки полюбопытствовала:

— Это тебя он называет учителем?

Козлобородый принялся хихикать.

— Не-ет, не-ет… Хотя, если посмотреть с другой стороны, — он дёрнул себя за бородку, принял задумчивый вид. — Может, в некотором роде… Только учу я не тому, что он думает.