Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

Он вошёл в крохотную комнатку, и тут, прямо перед носом у хозяина, в дверь проскользнул кто-то ещё — молодой человек, одетый почти бедно, но с рубиновой пряжкой на чёрном плаще в аккуратных заплатах, кивнул Джеру и преспокойно сел на край стола, будто комната была его. Хозяин насупился.

— Что угодно сьеру?

— О, мелочь, — мягкий голос отчего-то напомнил о кошке, выпускающей когти. — Всего лишь узнать: взяв у юного сьера два стела за ужин и ночлег, ценой менее одного, намерены ли вы вернуть ему сдачу.

Хозяин выглядел примерно так, словно вопрос, подобно пению Ивовой Девы, обратил его в камень.

— У вас, полагаю, множество дел, — вкрадчиво заметил незнакомец, — и промедление им не на пользу.

— Точно, — глядя на него крайне неприязненно, отрезал хозяин. — А у сьера другого дела, видать, нету, кроме как чужие деньги считать? Ясно, сдачу не при всех отдать вернее. Мало ль кто рядом окажется.

Но незнакомец намёка или не понял, или решил не замечать: со стола не слез, из комнаты не вышел, а с невозмутимым видом покачивал ногой, наблюдая, как хозяин высыпает на кровать горсть монет.

— Чудесно, — промурлыкал он (Джер вдруг уверился, что и сейчас монеты им в точности сосчитаны). — Осторожность — свойство весьма похвальное, добрый сьер. Вы идите, идите. Не смею задерживать.

Хозяин в явном замешательстве глянул на безмолвного Джера, смерил незнакомца свирепым взором и с достоинством, подобающим человеку честному и почтенному, удалился. Незнакомец фыркнул:

— И не скажешь, что его словили за руку, а? В карты с таким лучше не играть! Ждёт меня, верно, за дверью. Или пришлёт подождать помощника поздоровее — чтоб выучил не лезть, куда не просят.

Джер, чувствуя себя уразумевшим далеко не всё, сел на кровать и растерянно поворошил монетки.

— Он не собирался отдавать?

Смех незнакомца ответил достаточно ясно.

— Он… причинит вам вред?

— Нет, и очень глупо сделает, если попробует.

Видимо, лицо у Джера стало уж слишком удивлённое — его собеседник снова рассмеялся.

— Задевать Вэй — вернейший способ испортить себе путь в Сумраке. А тебе стоит быть поосторожнее с деньгами: подобных типов, к сожалению, немало. Я вэй’Рэлис, а ты?

— Джер.

То был первый Вэй, с которым он говорил. У него сильно билось сердце.

— Вы магистр?

— Слава Мерцанью, нет!

Облегчение в его голосе, озадаченно думал Джер, не кажется притворным — а он-то считал, все Вэй мечтают стать магистрами!

— Просто вейлин. Бывший страж, а теперь лекарь и бродяга. Последнее, увы, под угрозой. Меня сюда призвали, а это, как правило, связывает. Ты, кстати, не слыхал, не случалось ли чего странного здесь, в Джалайне? Путники многое слышат… Что-то о Вэй?

— Я путник совсем недолго, — огорчённо признался Джер: ему помогли, а он ничем помочь не может! — Боюсь, я… О, нет! Я вспомнил.

Голос Ланы и запах миал …

— В сьерине Тан пропал Вэй. Неделю назад.

— Да, похоже, это. — Рэлис вздохнул. — Конец моим странствиям. Где… нет, ты не знаешь. Молодой?

Юноша виновато пожал плечами.

— Ладно, вэй’Каэрин всё расскажет. Спасибо, Джер. Гладких дорог! — спрыгнул со стола и ушёл, а закрывая за собой дверь, дружески улыбнулся.

Он совсем не такой.

Джер, скинув сапоги, забрался с ногами на кровать, прислонился затылком к стене и закрыл глаза. Совсем . Сьерин Тан. Возможно, когда-нибудь… нет, исключено, я ведь Рыцарь! — но всё же…

Он заснул незадолго до рассвета, но толку с того не вышло: ему снились кошмары, где дородный трактирщик, отчего-то в белом плаще, втащил его в эллин, как он ни умолял и ни вырывался, а кнутом была змея, она брызгала в лицо жгучим ядом, а тот человек ухмылялся, сверкая острыми, как у тигра, зубами, и тигриные глаза, бледно-зелёные, жестокие, лицо менялось, молодело, но зелёные глаза тигра, глаза Кера, без тепла и жалости, не лезь к нему, идиот, у него умер отец, ему не до танца, Джеру просто надо быть самым-самым, все понимают, Крис, куда ты, туда суётся и он, у тебя нет друзей, и ты зовёшь себя Рыцарем, кнут-змея-сталь, всё алое, Крис, нет, о нет!.. пламя и боль, и ты зовёшь себя Рыцарем?

Он ушёл без завтрака: чем вновь иметь дело с хозяином и деньгами, лучше уж потерпеть до другого трактира. Солнце едва встало, воздух был свежим после предрассветного дождя, и от этой свежести, и сияюще-ясного неба, и радости, что ночные видения ничего общего с реальностью не имеют, он вдруг почувствовал себя настолько беззаботным и счастливым, что ему хотелось запеть.

Парень — тот слуга — был не старше его, но значительно крупнее. Если бы он сумел, как намеревался, развернуть Джера к себе за плечо, тот в первый миг глядел бы не в лицо, а в шнуровку на вороте — для начала беседы положение не самое приятное. Но он не сумел: плеча его рука не нашла. Джер (спасибо Нелу, с трёх лет обожавшему подкрадываться сзади!) шагнул вбок и обернулся, касаясь рукояти меча.

— В чём дело? — холодно осведомился он. — Решил сыграть в пятнашки? Извини, мне некогда.

Лицо у парня, и без того не очень-то приветливое, покраснело от злости — ну вылитый хозяин вчера.

— С тобой, поди, в пятнашки только и можно, — процедил он. — Меч для красоты нацепил, городской мальчик? Решил, коль с мечом, то прямо и Рыцарь? — и довольно метко сплюнул, почти угодив Джеру на сапог. — Так зря решил. Мы тут этаких не любим. Кто менестрелям стелы суёт, а приличный человек пару грошей ему недодал случайно, он сразу к вейлину плакать побежал — обидели бедного, обокрали.

— В том, что Вэй поймал твоего папочку на воровстве, — презрительно уточнил Джер, — я не виноват. Уж если берёшься воровать, выучись не попадаться. И меч — не для красоты. Отнюдь. До свидания.

Насчёт намерений мальчишки он не заблуждался. Тем более, и у него был меч (ну, или нечто вроде), а с оружием легко забыть осторожность. Кинуться на незнакомца с поделкой из дешёвой стали было неосторожно — это слово он и выдохнул, выбивая «меч». От удара о настоящую сталь тот сломался, как сухая тростинка, Джер плашмя хлестнул мальчишку по руке — несильно, только чтоб научить, — и ушёл.

И желание петь ушло тоже. Я ждал Пути , думал он… «То, чего в мире нет». Чего я ищу на Пути без плаща? Справедливость. «Тебе не надо друзей», и сплетни о Рыцарях, и почти-уже-друг, поверивший неправде… и тот парень разозлился, хоть плохо поступил не я, но что мне до него… и отчего мне так хочется плакать?

Третий день в его жизни была прекрасная заколдованная сьерина (совсем как мечтал когда-то!) — но не было Вила, и всё стало холодным и серым, всё опустело. Лишённый красок мир, где у него больше нет друга. Вот и Альвин, хоть и не знает, что он натворил, но отчего-то захотела причинить ему боль…