Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

— Ладно, а что значит «открытый»?

— У всех людей есть тень Чар, душа, искра Мерцания Изначального. А у некоторых открывается дар — вроде второго слуха. Приходят странные сны, начинаешь лучше видеть, слышать, различать запахи. И появляются всякие желания… необычные. Беспокойные. Срывают с места и гонят… Понимаешь?

Она кивнула, задумчиво глядя на свою косу. А потом — на меня. Тысячу лет. Её глаза. Мерцание!..

— А я не знал, — тихо заметил Энт. — Так это всегда означает дар? Вил, но тогда… все менестрели?

— Ты скажешь! Тогда магистры бы только с дорог учеников и брали… Ну вот, идёшь к магистру, а он дар пробуждает и приводит к исходу — уменью жить в Сумраке, слушая мелодии Кружев. Но иногда пробуждаются и без магистров. Если происходит что-то… особенное. И получается открытый дар.

— А исход? Он тоже может быть без магистров?

Трясины, Аль, ты знаешь, что спросить! А, да любой, кто не совсем дурак, догадается в два счёта…

— Считается, что нет, — я и без Чар ощущал, как насторожился мой друг. — Всякое бывает.

— Хм, да. — Она понимающе усмехнулась. — Всякое бывает, Вил. Ну и почему магистры тебе опасны?

— Это я им опасен. Вэй, поющие в Кружевах, касаются Поля… неужто ты и насчёт Поля не помнишь?

Она нахмурилась. Энт (нет, а кто втянул меня в этот разговор?!) посмотрел на меня с упрёком.

— Давно, двадцать три века назад, была война. Тефриан был маленькой страной, но богатой, и три соседние страны решили её захватить. В их войске были Вэй, а в Тефриане людей с даром боялись и убивали, и вражеским Вэй никто не мог дать отпор. И король Тефриана объявил, что владеющие даром под его защитой, призвал их во дворец, назначил военачальниками и дал им власть, почти равную его власти. Вэй были последней надеждой победить. Но мы всё равно проиграли бы, если бы не чудо… Озарение.

Я сделал паузу, но Энт не вмешался, и я продолжал:

— Тефриан победил и с одной из тех стран объединился. А потом Вэй по прозвищу Певец придумал, как сплести из Кружев Поле — вроде купола над Тефрианом, чтоб чужие Вэй нам не навредили. И вообще никто снаружи к нам не мог сунуться. А ещё с помощью Поля магистры делают погоду. Прежде летом случались страшные засухи, а тёплыми зимами — такие дожди, что реки выходили из берегов и смывали поля с посевами и даже дома. А холодными зимами вообще всё живое вымерзало. Теперь всего этого не бывает. Певец стал Верховным магистром Созвездия… сейчас всего одна Звезда, а вначале было несколько.

Я перевёл дыхание.

— Вэй много лет учатся петь в Кружевах, не нарушая мелодию Поля. А человек с открытым даром запросто её нарушит. Он не запоёт, а будто бы закричит во весь голос, понимаешь? Может и Поле разорвать, и задеть других, кто в Поле: уничтожить их слух Чар или даже убить. Звезда не разрешает открытым разгуливать на свободе.

Энт болезненно поморщился.

— И если меня заметят, то заберут в Огненную Башню… навсегда.

— А ты, — нежным негромким голосом спросила она, — можешь нарушить мелодию Поля, Вил?

— Нет, — мрачно сказал Энт. — Он ведь не станет петь в Поле. Но Звезда в это никогда не поверит.

Сосчитав свои монетки, Джер решил: раз «не-Рыцарь» за всё, что ему дают, должен платить, а денег у него немного, то лучше их поберечь. На первый взгляд, прокормиться и без денег было легко: еда в изобилии произрастала, бегала и щебетала вокруг — только лови и собирай. Ловить — это бы запросто, в меткости мало кто в Замке мог с ним сравниться; но дальше-то пойманное надо приготовить… в общем, пришлось обходиться собиранием. Дикие груши, грибы и ягоды не слишком насыщали (собственно, лишь разжигали аппетит), но стоило представить, как он копается руками в окровавленных кусках «обеда», и его начинало мутить при мысли о засовывании в рот чего угодно красного — даже земляники.

Ночевать под открытым небом он тоже попробовал. И всё было здорово — трава с пахучими цветами, звёзды и соловьи, и он уже думал, какой был глупый, связавшись с тем толстым трактирщиком, когда и на воздухе можно прекрасно провести ночь — ещё и получше, чем в душной комнате, где только жутких снов и дождёшься! А потом налетели кусачие мошки, и трава оказалась не такой уж мягкой, а едва он всё-таки ухитрился задремать, пошёл дождик… Сдаваться Джер не любил, но и мучиться понапрасну казалось нелепым занятием, и когда на закате трактир попадался, он ночевал там (видя, что ужина он не просит, трактирщики молчаливо относили его к «бродягам», особого почёта не стоящим, и отводили ему самую неказистую из пустующих комнат). А если трактира не встречалось, поплотнее укутывался в плащ и покорно терпел жёсткую землю, мошкару и непременный утренний дождь. А куда денешься — судьба. Рыцарю на Пути привередничать не полагается.

Но избегать людей вроде не полагалось тоже. Что ж это за Путь, если вместо знакомства с миром за Чертой ты от него прячешься! Рыцарь на Пути должен полюбить Тефриан, даже Нелия знает. Значит, полюбить людей. Не очень-то у меня получается их любить, грустно думал Джерин, поворачивая над огнём прутик с грибами. Нелию — да, и тот Вэй в трактире мне понравился, но они ведь мне помогали. Вот и дома я так: не могу видеть людей отдельно от того, хорошо или плохо они ко мне относятся. Они на меня поглядывают недобро — ну и я их особенно милыми не считаю. Кроме… только одного.

Он без удовольствия сжевал надоевшие грибы и вновь отправился в путь, а когда дошёл до путевого столба со стрелкой «деревня Тальмир», решительно свернул туда. Ну ясно, судьба: название, конечно, сложилось из слов т’айль миир , «золотой пруд» на хиан-эле. И Золотой Сокол в его мыслях. Не друг. Даже на танец Джер всегда звал его сам, а он — ни разу… потому что тот единственный случай просьбой не был. Воспоминание отдавало горечью: тогда ему попросту не оставили выбора. И кончилось всё — хуже некуда. А чего ещё ждать от танца, если начался он с обиды и непонимания?

Нет, началось куда раньше. Давным-давно, с детства, с первой встречи. Недоумевал, и восхищался, и мечтал стать достойным его, стать другом. А имя здорово ему подходит: и вправду, Сокол, обитатель небес. Выше всех… куда выше его, Джера. И Джер пытался подняться тоже, знать и уметь всё, что и он, ведь настоящая дружба — это если вы на равных. Уж выбрал в друзья лучшего — выходит, надо делаться лучшим и тебе самому. Сравняться во всём, заслужить уважение, и вот тогда, тогда…

Но никакого «тогда» у него не вышло. Восемь лет усилий пошли в трясины из-за нескольких злых слов и его, Джера, глупой гордости, не позволившей ни подойти и возразить, едва те слова услышал, ни вовремя отступить. А после был танец — враждебный, танец-вызов, и поражение, и его Образец Рыцаря смотрел, как на найденного в супе таракана, превращая в пыль остатки мечты о дружбе. Лучше об этом не думать. Не вспоминать. Замков в Тефриане много. И вполне он проживёт и без Энтиса Крис-Талена.