Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

Ты — моё отражение. Огонь цвета синего темного льда. И всё, что может расплавить лёд, опасно тебе. Всё оттенков алого… но оно рядом с тобою, слишком рядом.

Твоя опасность растёт. Откройся мне не во сне…»

— Ты ещё здесь или в дебрях подсознания? — знакомая суховатая усмешка. — Хотел бы я увидеть твои мысли.

— Не хоти, — хладнокровно ответила она. — Мысли подростков — это так скучно. За эти пять минут, я уверена, ты не сказал ничего, что я уже не узнала из учебников.

Райнел почти с досадой вздохнул.

— Это важный экзамен. Ты понимаешь? Там буду не я и не наши добрые преподаватели — там будут люди из СБР. И если им что-то в тебе не понравится — это кончится хуже, чем пересдачей.

Она закатила глаза с видом, утомлённым до предела.

— Не смеши меня, Рейн. Эти люди увидят то, что захочу я. Смею предположить, ты прекрасно знаешь, что я не какой-то там ребёнок.

— Ты именно ребёнок! — сердито отрезал он. — И то, что ты почти лучшая из всех наших студентов, не будет иметь значения.

— Не почти, — спокойно поправила она. — Лучшая. И оставим эти лекции для первоклашек. Я думаю о другом. Более интересном.

— О человеке, которого ты ненавидишь, — проронил он. Совершенно невозможно было прочесть что бы то ни было ни по его лицу, ни в сознании. Она внутренне усмехнулась: щиты действуют в обе стороны. Я не слышу тебя, но и ты меня не слышишь.

— Но ведь это увлекательно. Я думаю, его не нашли потому, что не там искали. Они задавали не те вопросы. Не стоит гадать, кто мог желать зла моей семье или зачем кому-то моя сестра. Это не то. Главное — объяснить, почему я не ощутила на том месте никаких следов. Ни жизни, ни смерти, даже цветов. Рост, понимаешь? Он сопутствует всему живому. Рост или его завершение. Там этого не было. Но должно было быть! Если откуда-то взято — то куда-то перенесено. Но живое оставляет след. Что за место, если перенос туда не оставляет следа?

— Телепорт со шлейфом помех. Джис, в СБР работают не идиоты, хотя ты именно так и думаешь.

— Я так не думаю. Я думаю, они не поверили мне. Они решили, что я была в шоке, мои сенс-способности не развиты, и вообще — чего стоят слова маленького перепуганного ребёнка. Но они не знали, что шок обостряет моё видение. Они не знают, как глубоко я смотрю. И они не знают, что одну вещь я всё же тогда видела.

— Я не знаю тоже, — пробормотал Рейн. С виду — без особого интереса, но она ощутила, как весь он подобрался — пантера перед прыжком из засады.

— Я видела, что её больше нет в этом мире. И не было никогда. Вот что важно. Если никогда, это значит…

— Что у тебя всё-таки был шок, парализующий видение, — хмыкнул её учитель. — А более вероятно, что тот человек вызвал у тебя приступ слепоты.

— Да, конечно, — презрительно кивнула она. — В СБР так и подумали. Но они тоже не нашли следа, верно?

Ей не требовался ответ. В конце концов, она была самой умной не только в академии; она была умнее большинства тех, кто блокировал доступ к документам равновесников. Главное, вычислить, когда именно и на сколько секунд проскочить.

— Они не нашли следов потому, что их там и не было. Его там не было. Всё это случилось не здесь. Думаю, когда мы только увидели его в саду, мы уже были не здесь. И искать надо не мотивы — искать надо такое место. Место, куда можно просто шагнуть, даже не заметив. И откуда — так же незаметно — я каким-то образом смогла вернуться. Вот чего они не понимают… это было не тем, чем казалось. И не думаю, что он просто отпустил бы меня — свидетеля. Тут лишь один вариант: я случайно ушла оттуда. Случайно спаслась.

— Или ты была ему абсолютно не нужна, и он точно знал: ты не опасна, поскольку никто от тебя ничего не узнает, — дополнил Рейн. — Как и получилось. Я понимаю, что тебя ранит мысль о подобной недооценке твоей персоны, но боюсь, он просто-напросто не придавал тебе значения. И для тебя было бы куда лучше, если бы и ты на время оставила его и эти домыслы в покое.

— Тогда мне повезло, поскольку мой враг глупее меня, — невозмутимо констатировала девочка. — Так, значит, ты согласен со мной? Есть такое место. Но тогда его-то и надо искать. Не по следу людей, а по тени скрывающего барьера. Островок «ничто» среди существующего — разве его найти не проще? — она помолчала. Рейн задумчиво смотрел на неё. — А если не нашли… а ты, вероятно, искал… тогда по остаточному следу туннеля.

— Между чем и чем? — негромко проронил он.

— Разграничение Люта не уничтожило десятки других планет. И он был уверен — попасть из одного мира в другой возможно и без звездолётов.

— Одно маленькое «но». Подобные переходы тоже оставляли бы след. Яркий, громкий, просто оглушительный. Они обязаны разрывать наше сенс-пространство. Исходя из законов, которые вывел сам Лют… и именно тех, которые завтра ты должна назубок знать на экзамене. Но поскольку сии теории у тебя возникают, я делаю вывод, что ты их не знаешь. И смею заверить, люди из СБР подумают так же. Посему выбрось из головы этот бред и устреми силу своего гениального интеллекта на подготовку к тому, что действительно важно.

Он выпустил голошлем, и чем занимался, она видеть не могла; наверняка чем-то скучным, вроде просмотра последних отчётов об арестах мелких жуликов, угонщиков или продавцов очередного сорта дури… Всё это Джиссиане было абсолютно не интересно.

То, что хотела, она узнала. Подозрения полностью оправдались: Рейн искал. Он догадался тоже. «Островок» был не фантазией, а реальностью.

Но оставалось то, чего не знал никто, кроме неё, — даже он. «Законы Люта». Она включила собственный шлем, под его защитой иронически усмехнулась и закрыла глаза. Учебники её не занимали.

«Я слышу тебя постоянно. Ты в опасности… и она растёт…»

Среди хаоса жизней, сплетённых в лесу воедино в странную, причудливую, пульсирующую сеть дыханий, страхов, желаний, голода и смерти, — он выделил одну… линию? Нить? Гармонику, тонкую настолько, что даже сам едва мог уловить её.

Тронуть подушечкой пальца, кончиком языка. Ощутить вкус.

В ожидании наслаждения куда более сладостного. Впитать и поглотить… и раствориться. Стать частью того, что вбираешь.

Соединить кровь. Давний позабытый осколок вернуть в узор, приведя его к абсолютной, неоспоримой, победительной гармонии.

Золотой Сокол будет смотреть его глазами, продолжая свой полёт.

Охотник ушёл в эти приятные грёзы столь глубоко, что допустил ошибку, причём роковую, непростительную для того, кто устраивает засаду. Он замечтался и пропустил вторжение постороннего. Если же учесть, что этот вторженец узнал его и тотчас понял — пусть не цель, но суть того, что здесь происходит, и счёт времени до полного, сокрушительного провала шёл на доли секунды, — то убить его немедля было естественно, как дышать.