Джек Уильямсон - Рождение новой республики

День наконец наступил, когда мы въехали в большой кратер. Змеящиеся протуберанцы поднялись над горизонтом, и снег взвихрился смерчами тумана. Мы продолжали путь в пылающем мареве, желтом, как пламя, перед нами и синем, и дымном позади. Пар свертывался в густые облака, озаренные красно-фиолетовым пламенем; и гигантское огненное солнце, смотрело на нас, как красный, злорадный глаз.

Час спустя мы таки рухнули в яму, пролетев ярдов пятьдесят в пустоте. Напрасно я давил на тормоза. Машина проскочила через сугроб и остановилась, пройдя юзом ярдов сто. Она была безнадежно разбита. Мы трудились над ней в течение многих часов; но ось была погнута, амортизаторы сломаны, и сам двигатель отказался работать. Вскоре мы пришли к печальному заключению, что нам придется идти пешком, что делало нашу миссию почти безнадежной. После последнего осмотра разбитой машины мы поплелись наверх из коварной расщелины.

Через несколько минут мы вышли на равнину, которая была уже горячей и сухой, поскольку солнце светило несколько часов. Из-за высокой температуры мы должны были оставить замечательные металлические скафандры, без которых за несколько часов до этого жизнь была невозможна. Мы покрыли едва половину расстояния до цели. Пешком нам придется добираться до Огненного Пика два земных дня. А мы уже были дьявольски усталыми от непрерывной тряски. Но мы прыгали вперед, как кузнечики, ведомые страхом перед флотом, который мог уже мчаться, чтобы напасть на город.

Красное солнце сверкало жутко. У нас не было шлемов от солнца; наши головы защищали только повязки из белых тряпок. Действительно, на нас было только нижнее белье, надеваемое под скафандр. Через несколько часов наша кожа сгорела от ожогов ультрафиолета. Хуже всего был то, что у нас не было ботинок — ботинки скафандра несъемные. Жестокие, нагретые солнцем камни порвали наши носки с первыми прыжками, и наши пузырчатые, истекающие кровью ноги оставляли кровавые следы.

Ужасная прогулка. Боль израненных ног стала почти невыносимой. И скорее всего, стадо диких «лунных телят» найдет след крови, они догонят и съедят нас.

Мы попробовали соорудить некое подобие портянок из рубашек. Но они вскоре измочалились, а солнце нещадно жгло теперь еще и плечи. Два или три раза мы находили немного снега в черной тени утеса, и тогда смогли напиться. Но интенсивный холод, казалось, иссушал язык, как горячий пепел, и несколько капель воды были не в состоянии ослабить жгучую жажду.

Снова и снова я оглядывался назад в безмолвном ужасе. И наконец, мои страхи стали явью. Я увидел четыре небольшие черные точки позади нас, небольшие темные пятнышки, которые догоняли нас чудовищно большими прыжками. Я остановился, безмолвный, парализованный страхом. Я не мог говорить, но я протянул в ту сторону дрожащую руку. Дженкинс увидел преследователей, остановился, его лицо побледнело. Он сказал, точно выплюнул, одно страшное слово:

— Ка-Ларбах!

Мы затаились и осторожно наблюдали, поскольку зрение селенитов невероятно сильное. Думаю, что я закричал, когда убедился, что это они. Тогда мы бросились бежать. Хотя это было глупо, поскольку ни один человек не может опередить селенита . С отчаянными усилиями я прыгнул, полетел вперед, упал и прыгнул снова… «Лунные телята» съели много человек, и истории об этом хорошо известны…

Я задыхался, мой язык, раздувшись, заполнил рот кровоточащим комком. Моя голова раскалывалась от высокой температуры. Казалось, я бегу по раскаленному железу. Потом я обнаружил, что не могу больше прыгать. На руках и коленях я отполз к нависающему валуну, ожидая конца. Дженкинс рухнул около меня, содрогаясь всем телом от боли и ужаса. «Лунные телята» уже были рядом. Я наблюдал за их приближением с апатией, парализовавшей тело и разум. Четыре или пять стремительных прыжков, и затем….

Дженкинс рыдал от смеха — хохотал безумно, безудержно. Я уставился на него в апатичном удивлении. Приземистый, маленький человек, он был невероятно грязен, его тело было покрыто красными пятнами и волдырями ожогов. Взъерошенные рыжие волосы, перемазанные грязью и кровью, падали на лицо, и рваные тряпки свисали с головы и окровавленных ног. И он катался по камням с безумным смехом.

Теперь я понял, что он пытался сказать. Мчащиеся «лунные телята» были почти возле нас, когда он выпалил слова:

— Ка-Ларбах! Какого!.. Это же — М-Об!

— М-Об? — я впал в ступор.

— М-Об. Мой дружище М-Об. Мой «лунный теленок». Он не ушел. Он последовал за нами.

Действительно, я теперь узнал огромное трехглазое существо с хоботом, в красной чешуе. Дженкинс кинулся к нему, со слезами схватил его длинный хобот, в то время как существо ласкало его загорелое тело…

Через несколько минут мы верхом мчались к цели в пять раз быстрее, чем на машине. Погони в небе пока не было. Ужасные часы поездки под палящим солнцем, ползущим все выше и жарящим все сильнее, казались увеселительной прогулкой после пережитого.

Купол города засверкал, словно начищенная монета, перед нами. Он был цел! Но именно в этот миг, оглянувшись, я увидел шесть небольших сфер из полированного серебра, несущихся к нам, быстро и низко. Флот из Нового Бостона!

Очевидно, было слишком поздно, чтобы вывести наши суда, встретить врага в равном бою. Я прокричал предупреждение Дженкинсу. Он пришпорил скакунов и ответил:

— Скачите к пещерам. Я — в город, предупредить их.

Я прокричал, что согласен. Мы буквально летели. Белые шары росли позади нас. Я видел знакомые валуны у скрытого входа в пещеры. Дженкинс закричал и махнул руками. Селениты на миг встали на колени около ямы, где большой клапан был открыт. Я спрыгнул, Дженкинс с ордой «лунных телят», помчался дальше. «У них будет время, чтобы достигнуть города», — подумал я.

Я проскочил через клапан и, прыгая вниз по ступенькам в машинное отделение, поднял тревогу. Часовой бездельничал на посту с большим стаканом в руке. Он уставился на меня, глупо моргая. В отчаянии я схватил рычаги, несмотря на его изумленный протест, и закрыл выход. Но, должно быть, было слишком поздно, чтобы скрыть вход. Или, что более вероятно, Бенедикт показал его точное местоположение. Пять минут спустя скала содрогнулась от взрыва, терзаемая атомным вихрем… А тем временем большая клеть несла меня вниз, в тайную пещеру. Пещера ходила ходуном от взрывов, став гигантской мышеловкой. Оказавшись внизу, я бросился искать Доэна.

Тот был прирожденным лидером, сила сияла в его синих глазах. Он выслушал спокойно мое краткое сообщение об измене Бенедикта и падении Куррукваррука и прочитал депешу Уоррингтона. Потом он сообщил мне, что последние регуляторы на судах установлены, и что он ждал только моего возвращения с приказами командования, прежде чем оставить пещеру.