Николь Валентайн - Теория относительности с точки зрения путешественника во времени [litres]

Слово «дочь» обрушилось на Финна как пощёчина. В глазах бабули Эв он увидел то же, что видел во взглядах родных: мамы, отца, бабушки. Глубокую скорбь о том, что погибло вместе с Фейт, и горькое разочарование в том, что осталось.

Разочарование в нём.

Бабуля повела ребят к местной церкви. Остановившись перед задней дверью, она сняла перчатки, и мальчик увидел странный прибор на её запястье. Чёрный, но с золотым блеском. Финн отметил огромный нелепый циферблат с окошком для цифр и множеством кнопок внизу. Что это такое? Неужели некое научное приспособление для путешествий во времени? Мальчик с любопытством склонился над штуковиной и понял, что она напоминает старинный калькулятор на жидких кристаллах.

– Часы. Прихватила их на прошлой неделе из тысяча девятьсот восемьдесят второго года, а ещё взяла пару вязаных шерстяных гамаш цвета фуксии. Вообще-то я их стащила, если быть совсем честной.

Бабуля Эв повернула запястье, чтобы показать часы во всей красе.

– Удобная вещица и довольно точная. Восьмидесятые были не так уж и плохи.

Она снова надела перчатки, спрятав под ними гигантские часы, и строго посмотрела на Финна и Габи.

– А теперь вперёд. Сегодня вам предстоит очень многое узнать. Только ни звука! Если я иду, сразу же следуйте за мной. Если вдруг остановлюсь, замрите, как мышки. Пригибайтесь, если я пригнусь. Короче, смотрите на меня и всё делайте как я. Будьте моей тенью. Понятно?

Они кивнули и следом за ней переступили порог церкви.

Она провела их мимо закрытых помещений и остановилась перед старинными деревянными стрельчатыми створками. Здесь они немного постояли, молча ожидая, когда бабуля Эв снова сверится с ретрочасами. Она еле слышно сосчитала до двенадцати и приоткрыла тяжёлую деревянную дверь, за которой оказался огромный главный зал. Финн рванулся за ней и с изумлением понял, что пространство ярко освещено и гудит от множества голосов.

Зал был полон людей, которые о чём-то жарко спорили. Финн, Габи и бабуля Эв мгновенно очутились на виду, но на них никто не смотрел. Пожилая женщина направилась внутрь с такой уверенностью, словно была невидимкой. Финну и Габи ничего не оставалось, кроме как тихонько последовать за ней. Сделав ещё несколько шагов, бабуля присела на корточки, притаившись за длинным рядом раскладных кресел с потрёпанной тёмно-бордовой обивкой. Ребята сделали то же самое.

Потом Финн услышал знакомый голос, звучавший громче остальных.

– Мы не можем действовать без Уилла! Давайте подождём его возвращения!

Раздалось гневное стаккато каблуков, стремительно приближавшихся прямо к тому месту, где они прятались. Мальчик был уверен, что их сейчас увидят. Он в панике покосился на бабулю Эв, но она ответила ему безмятежной улыбкой.

Звонкий цокот каблуков принадлежал бабуле Билли. Она подошла прямо к их укрытию. Шнурки её серых ботинок оказались в одном футе от ног Финна. Мальчик не видел её почти год, со дня большого бабушкиного приёма в честь Дня благодарения. Тогда Билли и Эв сильно поцапались, и всё закончилось не слишком хорошо, хотя Бет и пыталась урезонить сестёр. Сейчас Финн был потрясён тем, как сдала бабуля. Он поспешно отвернулся, чтобы она не поймала его взгляд. Стоило ей опустить глаза, как она сразу бы их заметила.

Но бабуля не смотрела вниз. Её взгляд был устремлён вперёд.

– Вы все идиоты! – проорала она. – Вы просто не представляете, во что ввязываетесь!

Толпа продолжала спорить, поэтому бабушка Билли возмущённо развернулась на каблуках и выскочила из церкви. Финн повернулся к бабуле Эвелин, чтобы бесшумно выразить своё изумление, но оказалось, что она уже ползёт на четвереньках по залу. Ребята торопливо устремились за ней.

Бабуля Эв остановилась под лестницей, ведущей на хоры, спокойно выпрямилась и отряхнула пыль с куртки и юбки. Шея Финна крутилась, как на шарнирах. Он то и дело оглядывался, проверяя, не смотрит ли кто-нибудь на них. Габи схватила его за локоть. Она тоже нервничала, но собравшиеся в церкви продолжали препираться. Бабушка Эвелин снова сверилась с ретрочасами и махнула рукой в сторону узкой деревянной лесенки. Мальчик пропустил Габи вперёд, потом начал подниматься сам, стараясь не шуметь.

Эв кряхтела позади.

Ещё один знакомый голос эхом облетел церковь:

– Я настаиваю на том, что мы должны привлечь Финна.

Услышав своё имя, мальчик застыл как вкопанный. Зал оглашал голос бабули Эв. И это было невероятно, ведь она продолжала дышать ему в спину, но в то же время находилась в толпе. И она спорила по поводу него, Финна. В следующий миг ближняя версия бабушки Эв с силой пихнула его между лопаток своей тяжёлой рукой в вязаной перчатке, побуждая продолжить подъём по узкой лестнице.

Когда Финн снова посмотрел вниз, ему вдруг бросилось в глаза то, как странно выглядела нижняя бабуля. Её окутало мерцание, похожее на марево, которое появляется над раскалённым шоссе в жаркий летний день. Воздух вокруг неё рябил. Странно, что никто, кроме него, ничего не замечал. Мальчику хотелось спросить у Габи, обратила ли она внимание на этот феномен, но все расспросы могли подождать.

Бабуля Эв продолжала его подгонять.

Хоры оказались отличным наблюдательным пунктом. Внизу сгрудилось как минимум человек тридцать. Финн знал каждого из них. Миссис Хенритти, портье из «Инн», дискутировала с почтальоном, мистером Бутом. Городской управляющий мистер Уэллс неодобрительно качал головой, а миссис Аллен, председательница Дорсетского исторического общества, строго вторила ей:

– Вот именно! Это всегда было прерогативой ближайших родственников!

– Но в настоящий момент рядом с мальчиком нет ближайших родственников, которые могли бы с ним поговорить! Я считаю, мы имеем право вмешаться! – Эти решительные слова произнесла мерцающая бабушка Эв.

В следующий миг бабуля Эв, стоявшая за его спиной, дала ему такого тумака, что он едва не рухнул на колени. Это привело Финна в чувство, по крайней мере, настолько, что он сообразил пригнуться и продолжить подъём. Габи уже сидела на корточках на верхней площадке и смотрела вниз. Мальчик устроился рядом с ней. Здесь тоже нужно вести себя тихо, а на хорах их хотя бы никто не видел.

Эвелин бесшумно закрыла люк над лестницей. Финн поискал глазами ближайший выход. Слева и справа имелись две двери, по одной с каждой стороны. Мальчик впервые был на хорах. Он и в церковь ходил только тогда, когда бабушка тащила его с собой. Что касается родителей, то предметами их религиозного культа являлись исключительно пешие походы или пикники.

Мистер Уэллс громко крикнул, перекрывая голоса остальных:

– Возможно, Бет уже обо всём позаботилась?