Николь Валентайн - Теория относительности с точки зрения путешественника во времени [litres]

– Они крайне важны для нас. Путешествие сквозь время – трудоёмкое занятие. Представь себе, что ты висишь на длинном тросе и с невероятной скоростью спускаешься с горы. Наши узлы на таком вот тросе – это места, где можно ненадолго передохнуть и прыгнуть дальше. Своеобразные метки и посадочные пункты. Раньше их было невероятное количество, они были разбросаны по всей линии времени. Но с некоторых пор их кто-то запечатывает. Оставшиеся находятся на расстоянии многих лет или даже десятилетий друг от друга.

Финн набрал в грудь побольше воздуха, чтобы спросить, кто же запирает узлы, но следующая фраза мамы прервала его размышления.

– Я решила спрятаться здесь, потому что вокруг этого момента времени оказалось слишком много запечатанных узлов. Ты нашёл один из тех, которые ещё доступны. Скажи, тебе было очень больно, когда ты путешествовал сюда сквозь дерево?

Подумав, Финн решил намекнуть матери, что она недооценивает случившееся.

– Я думал, меня порвёт в клочья.

– Конечно. Ты же перемещался впервые, а вокруг этого узла находится уже слишком много закрытых. В следующий раз попробуй представлять путешествие как нить, а потом старайся держаться за неё, нащупывая метки. Когда твой разум почувствует приближение узла – прыгай и хватайся. Доверься нити, пусть она ведёт тебя, и тогда всё будет не так страшно.

В следующий раз? Нет, в его приключении не было ничего, что Финну хотелось бы повторить!

– Зачем мне перемещаться снова?

Мальчик даже содрогнулся при одной мысли об этом.

– Затем, что ты находишься в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году.

– Я… что?!

Финн огляделся по сторонам, как будто эта пугающая дата должна была как-то проявить себя. Он увидел только снег и деревья. Потом до него дошло, что мама пользуется масляной лампой вместо обычного электрического фонарика, да и одета она совсем не по погоде. Странная идея зародилась в его голове: возможно, время открыто проявляется только в людях и предметах, которые они создали?

Словно в ответ на его вопрос мама сказала:

– Дорсетский пик почти не менялся на протяжении столетий. Разве что троп сейчас меньше и ходят по ним чаще, но в остальном очень трудно отличить тысяча восемьсот десятый год от две тысячи десятого.

Мама протянула руку за спину Финну и взяла нечто, похожее на байковое одеяло. Когда она накинула его на плечи сына, он поразился тяжести ткани. «Одеяло» пахло сеном и лошадьми. Интересно, какой образ жизни мама ведёт здесь? И сколько времени прошло для неё?

– Мы давно хотели ввести тебя в курс дела. Я и твой папа. В прошлый раз мы поторопились. Думаю, теперь я выбрала правильный момент. Поверь, я знаю, как тяжелы были для тебя последние недели.

Она помолчала, и Финн сообразил, что мама мучительно подыскивает нужные слова.

– Прости меня. Мне так жаль! Быть Путешественницей нелегко, поверь мне. Это часто оборачивается одиночеством. Приходится хранить секреты от тех, кого любишь больше всего на свете… А порой мы вынуждены лгать.

– Ты могла сказать мне правду! Я бы никому не выдал секрет. Ты не должна была врать мне.

– Нет, Финн! Послушай, я всегда чувствовала, что могу полностью тебе доверять. Но нельзя забывать о последствиях, которые проявляются, как только мы открываем тебе нашу тайну. Суть в том, что Путешественницам вроде меня приходится вечно принимать решения, делать тот или иной выбор, просчитывать различные варианты развития событий. Я должна была найти наилучший момент для того, чтобы рассказать тебе обо всём. Мне сложно объяснить, но это так.

– Как в шахматах. Существуют сотни способов разыграть одну и ту же партию.

Ему показалось, что мама удивилась, как будто она уже пришла к этой мысли раньше. Она слабо улыбнулась.

– Да, наверное, ты прав. Я постоянно пытаюсь сделать правильный выбор, найти удачный момент – такой, чтобы вы оба меньше страдали.

Финн подумал об отце. Верно. Они оба страдали. Так и есть.

– В последнее время папа сам на себя не похож. Он даже разговаривать со мной перестал.

– Твой папа? – Мама слегка растерялась, словно и не она только что вспомнила об отце. – Ах, Джеймс… Мне так жаль, – она произнесла это в ночную тьму, как будто отец Финна мог услышать её через столько разделяющих их лет. – Будь к нему добрее, мальчик мой. Поверь, это очень сложно – быть мужем такой женщины, как я.

Слева громко хрустнула ветка. Финн вскочил и успел удивиться собственной готовности броситься на защиту их обоих.

– Не волнуйся. Мы в безопасности.

– Зато дома стало небезопасно! – ответил он. – Док, мистер Уэллс и другие члены МОВС гонятся за мной… и за Габи!

– Да, – кивнула мама. – Я подозреваю, что доктор ловко скрывал свои намерения. Он и кое-кто из МОВС уже давно сговорились и идут против большинства. Они считают, что ход времени следует изменить, и намерены быть теми, кто будет решать – что и как менять.

– Док хочет жениться на бабушке? – выпалил Финн первое, что пришло ему в голову.

Мама удивлённо посмотрела на него:

– Возможно, хотя я думаю, что планы МОВС намного более амбициозны и серьёзны. Доктор и его сторонники собираются менять историю.

Перед внутренним взором Финна возникла Габи, сидевшая на поляне под ярким солнцем и среди зелени папоротников. В то время как он с удовольствием мечтал, что бы он поменял в жизни, появись у него такая возможность, Габи сразу подумала, каким образом перемены отразятся на её настоящем. А сейчас ему было неприятно даже размышлять о том, к какой фракции МОВС он бы примкнул. Интересно, что именно док и его люди собираются сделать?

– Я никогда не считала, что мы можем единолично решать, что лучше для всего мира, – продолжала мама. – Бабушка и её соратники всегда соглашались со мной. Пожалуй, в какой-то момент доктор решил действовать самостоятельно. Я не сразу это заметила, потому что многие изменённые узлы оказались запечатаны, похоронив в себе произведённые перемены, но мои оттиски нельзя ни стереть, ни уничтожить.

– Оттиски?

Новый термин, значения которого он не понимал.

– Путешественники запоминают каждый альтернативный вариант развития событий, с которым им приходится сталкиваться. Мы называем такие варианты оттисками, поскольку они ощущаются как неизгладимые отпечатки, оставленные в мозгу. У твоей бабушки и её сестёр они тоже имелись, но я – единственная, кто помнит первый оттиск. И я не забыла, какой была история, прежде чем в неё вмешались люди, способные перемещаться во времени. И когда приспешники доктора начали менять ход событий, я сразу почувствовала эти трансформации. Бабушка не верила мне, потому что любовь сделала её слепой.

– Но я не понимаю… Как они могли вас одурачить? Ведь ты и бабуля – вы же лучшие из лучших!