Николь Валентайн - Теория относительности с точки зрения путешественника во времени [litres]

Отец опередил Финна. Его голос прозвучал твёрдо:

– Ты можешь взять ключ-кольцо, но больше ты ничего – и никого – не получишь. Я сумею защитить свою семью.

Он вручил ключ сыну и крепко взял Фейт за руку. Её крошечные пальчики утонули в большой отцовской ладони.

– Нет! Это же произойдёт сегодня!

– Пусть. Я не хочу знать, что будет дальше. Я уверен, что уберегу своих близких от опасности. И я прошу тебя о том же. Как мужчина мужчину.

Его последняя фраза потрясла Финна. Отец, рядом с которым он вырос, никогда бы не назвал его мужчиной. Но сейчас папа говорил с ним на равных. И это на миг наполнило мальчика гордостью.

Вдруг в кустах возле тропы громко зашуршали листья. Финн с ужасом посмотрел на отца. Конец. Они уже здесь.

– Беги! – прошипел папа. – Никто не должен тебя увидеть!

Он подтолкнул сына к ближайшей глыбе мрамора.

Но Финн сообразил, что в этом месте его всё равно будет хорошо видно, поэтому бросился к другой тропинке, ведущей на противоположный берег карьера. Он мчался, набирая скорость, но старался не поднимать шума.

Голова у него шла кругом. Что делать дальше? Можно вернуться к маме. Рассказать ей, что у него ничего не получилось. Уговорить воспользоваться порталом, чтобы попасть домой вместе с ним.

Но мама никогда его не простит. Как и он сам.

Финн обогнул карьер и остановился над самым высоким склоном, с которого накануне прыгали Себастиан и его дружки. «Нет, они ещё не ныряли отсюда. Это произойдёт только через много лет», – поправил себя Финн.

Теперь мальчик находился прямо напротив отца и близнецов, отделённый от них лишь тридцатью ярдами воды.

Финн слышал голоса, летящие над поверхностью воды, отражённые эхом от крутых мраморных склонов.

– Джеймс…

Доктор.

Финн выглянул из-за веток, отчаянно пытаясь увидеть то, что происходит.

Док оказался не один. С ним было ещё трое рослых и внушительных спутников. Это и хорошо, и плохо. Отсутствие женщин означало, что никто не сможет забрать Фейт из узла в другое время – для выполнения такой задачи им нужен кто-то, умеющий путешествовать. Финн огляделся по сторонам, скользнул взглядом по деревьям, и у мальчика оборвалось сердце. Он увидел ту, которую искал. Внизу, на парковке, возле старенького джипа дока маячила знакомая тощая фигурка. Бабушка Билли. Она стояла, скрестив на груди худые, как щепки, руки. Ждала момента, чтобы разрушить мир Финна.

Отец, державший на руках дочь, повернулся к мужчинам.

– Да, Уилл. Я знаю, – он говорил нарочито громко и делал это специально для Финна. – «То, что приносит наибольшее счастье для наибольшего числа людей, и является мерой добра и зла» [11] Несколько искажённая цитата знаменитого английского философа-моралиста и правоведа Иеремии Бентама (1748–1832). . Я уже слышал это раньше.

Разгневанный голос доктора Ловелла эхом облетел мраморные склоны:

– Ты не оставляешь нам выбора и ведёшь себя иррационально, Джеймс. Поверь, мы всё понимаем. Мы не можем тебя винить. Это тяжелейшее решение.

Док повернулся к одному из громил, стоявших за его спиной, и кивнул.

– Поэтому мы решили, что должны взять это бремя на себя, – добавил он.

В тот же миг приспешники дока бросились на отца Финна.

Он закричал: «Нет!» – и ещё крепче прижал к себе Фейт. Финн больше ничего не мог расслышать, не мог даже разглядеть лица на таком расстоянии, но вдруг вспомнил их. Ужас происходящего отложился в сознании трёхлетнего ребёнка, чтобы через годы ожить в памяти повзрослевшего мальчика. Он наблюдал за этой сценой с двух разных ракурсов. Соратники дока держали его папу, который яростно сопротивлялся, а потом один из них вырвал дочь из рук отца и кинул подельнику.

Здоровяк без труда поймал Фейт. Она была такой маленькой, а он – просто огромным. Левой рукой он удерживал её за талию, правой – обхватил за шею. Малыш Финн рыдал в голос, оцепенев от ужаса.

Внезапно здоровяк заорал от боли. Фейт его укусила! Он выронил её, замахал рукой. Девочка пустилась наутёк. На своих коротеньких ножках она бежала по тропе вверх, как раз туда, где прятался Финн!

Док и укушенный бросились за ней. Накачанный громила прижимал ладонь к груди, мальчик видел кровь, просачивавшуюся сквозь стиснутые пальцы.

– Умница, – прошептал он. – Ты ему показала!

Фейт бежала тем же маршрутом, которым только что промчался Финн: по тропинке, огибающей карьер. Она мчалась по самому краю, с каждым шагом приближаясь к своему брату из будущего. Ему надо быть наготове. Он схватит её, наденет ключ-кольцо и вместе с малышкой отправится к маме. Отец поймёт. Других вариантов у них просто нет.

Но сестрёнка бежала очень быстро, с безоглядностью ребёнка, подгоняемого слепым страхом. Финн затаил дыхание. Вот она вылетела из-за поворота – и вдруг споткнулась. Мокрая ножка соскользнула с камня, короткие ручки взметнулись, ловя воздух, и Фейт, сорвавшись с мраморного обрыва, неловко рухнула вниз, прямо в глубокую тёмную воду.

– Нет! – заорал Финн и выругался.

С противоположного берега раздался вопль отца.

Что могло быть страшнее, чем беспомощно смотреть на происходящее сразу с двух точек обзора – в настоящий момент времени и из своих младенческих воспоминаний?

Финн стоял на краю самого высокого утёса, и у него не было времени на размышления. Воспоминание и побуждение слились воедино.

Он прыгнул в воду.

Вода оказалась чище, чем ожидал Финн: слева и справа он видел белые мраморные стены, но глубина карьера терялась в кромешной тьме. Мальчик вынырнул, глотнул воздуха и нырнул снова, так глубоко, как только мог. Теперь он разглядел впереди крошечного ребёнка, отчаянно пытавшегося вырваться вверх, к свету.

Финн опять нырнул в черноту – и маленькая ручка изо всех сил вцепилась в него.

Он отчаянно рванулся к поверхности воды, торопясь побыстрее спасти Фейт. Но сестрёнка почему-то оказалась невыносимо тяжёлой, и её тело не сдвигалось ни на дюйм. Мальчик присмотрелся и понял, что нога девочки застряла, попав в ловушку между скалами. Малышка мёртвой хваткой держалась за Финна. Он попытался высвободить её, но тщетно. Время было на исходе – и тогда он понял, что у них есть только один выход.

Финн сунул руку в карман и схватил ключ-кольцо. В тот же миг Фейт предприняла очередную попытку вырваться и с силой потянула его за руку. Ключ выскользнул из пальцев её брата.

НЕТ!

Он падал необычайно медленно, как во сне, переворачивался и поблёскивал в тусклом свете солнца, пробивавшемся на глубину карьера. Финн забил ногами, нырнул и поймал ключ-кольцо, одновременно другой рукой прижимая к себе Фейт. Он сжал пальцы в кулак, оберегая ключ. Этого должно быть достаточно.