Николь Валентайн - Теория относительности с точки зрения путешественника во времени [litres]

Финн достоин лучшего.

И на сей раз у меня должно получиться.

Габи лежала на земле – сломанная, смятая. Её рука была вывернута под чудовищным углом, лицо уткнулось в листву.

Это было как кошмар наяву.

Финн бросился к девочке, гортанный крик боли и ужаса рвался у него из горла, подступал к губам.

Док мгновенно вырос рядом.

– Не трогай её, Финн, – его голос дрожал. – Мы пока не знаем, насколько сильно она ранена. Нужно вызвать подмогу. Её надо стабилизировать, а уж потом спускать с горы.

Первым побуждением мальчика было броситься наперерез доктору и заслонить от него Габи. Но он сдержался. Он в отличие от Ловелла не знал, как спасти Габи.

Уилл наклонился и осторожно приложил два пальца к шее Габи.

– Пульс ровный.

Он снял свою куртку и укрыл ею девочку.

«Сердце бьётся. Значит, она не умерла. Ещё не умерла», – подумал Финн.

Он слышал, как док вызывает по рации других членов МОВС. Всё существо Финна восставало против того, чтобы принимать помощь этого человека, но в то же время он был рад, что Уилл сможет что-то сделать для Габи.

– Передайте им, что ребёнок тяжело пострадал на вершине Дорсетского пика, необходима срочная помощь.

Финн опустился на колени рядом с Габи, убрал маленький листок, запутавшийся в её волосах. Горячая слезинка выкатилась из уголка его глаза, упала на её каштановые волосы, блеснула, как звезда в ночном небе, и пропала среди прядок.

Девочка даже не пошевелилась.

Финну отчаянно хотелось, чтобы она очнулась и сказала ему, что всё не так страшно. Пусть она откроет глаза и увидит его.

– Почему она не приходит в сознание? – шёпотом спросил он.

– Она очень сильно ударилась головой, – негромко ответил доктор, стоявший неподалёку.

Финн обернулся: док уже спрятал рацию и смотрел на него. Он был бледен, седые волосы растрепались.

– Не смейте со мной разговаривать! Это ваша вина!

Мальчик подавил желание наброситься на него с кулаками. Заставить дока заплатить за всё, что он натворил.

– Пистолет бы не использовали против тебя. Мистер Уэллс… он хотел защитить тебя и дать отпор Фейт… Твоя бабушка Билли наказала нам следовать за вами, предупредила нас, что Фейт явится за тобой, и заявила, что вы в опасности. Мы хотели разыскать тебя раньше, чем это сделает твоя сестра!

Финн промолчал. Перед его внутренним взором опять появилась до смерти перепуганная бабуля Билли, а ведь он только взмахнул руками, невольно скопировав жест сестры. Наверное, её воспоминания о Фейт поистине ужасны.

– Ты можешь думать обо мне всё что угодно. Признаю, я не слишком хороший человек. И я способен на многое. Увы, я обладаю редкой способностью знать всё, что я натворил в разных альтернативных реальностях. Представляешь, Финн?.. Ты можешь понять, каково мне? Я живу, осознавая, что способен совершать ужасные поступки… Вообрази, что женщина, которую ты любил больше всего на свете, увидела часть этих деяний и рассказала тебе обо всём, что ты наделал… Нет, тебе такого не понять. У тебя просто не выйдет. Ведь ты пока ещё ребёнок.

Финну хотелось возразить, но док исповедовался ему с таким отчаянием, что он не решился прерывать его.

– Ведь это был ты? Ты нырнул за ней в карьер? – спросил Уилл.

– Да. Это что-то изменило? Сделало лучше?

– Лучше? Финн, я вижу только то, что я жив. А моя Бет… – доктор посмотрел на свои ладони, – её больше нет. Никто не расскажет мне о том, что могли быть другие возможности, иные варианты.

Уилл вытер глаза, и Финн понял, что его скорбь неподдельна.

– Вы украли у нас Фейт.

– Я считал, что смогу исправить то, что должно произойти. Думал, что если мы получим возможность воспитать её, научить пользоваться своей безграничной силой, если дадим ей возможность творить добро, то она изменится. – И док принялся нервно расхаживать взад-вперёд по опавшей листве. – Твои родители прекрасно понимали, что в каких бы узлах они ни растили Фейт, дочь в конце концов восставала против них и начинала совершать чудовищные поступки. Бет делилась со мной своими опасениями. И она вместе с твоей матерью путешествовала в будущее, чтобы убедиться в этом своими глазами.

Теперь Финн услышал новую информацию. Почему мама не рассказала ему о существовании тех реальностей, в которых Фейт оставалась в семье? О вселенных, в которых она росла рядом с Финном, но всё равно оказывалась злобным монстром? Он вдруг вспомнил фотографию, которую увидел в папином кабинете. Получается, что цифровая метка означала вовсе не время проявки, а была сделана камерой в день съёмки. Отец каким-то чудом сумел запечатлеть свидетельство из другого времени – того мира, где Фейт оставалась с ними дольше.

Но и это ещё не всё.

– Дарования Фейт всегда превосходили возможности ребёнка, – продолжал доктор. – Она способна видеть больше, чем Бет и Лиз, вместе взятые. Она держит в памяти каждый выбор, сделанный или не сделанный человеком, и имеет представление о любых последствиях этого выбора. Твоя мать и бабушка давно поняли, что кто-то запечатывает узлы, но если МОВС подозревали Других, то Бет первой догадалась, что это дело рук Фейт. Даже Лиз была вынуждена с ней согласиться.

Док снова вытер глаза, размазав грязь по вспотевшим щекам.

– Твои родители решили вообще ничему её не учить. Твоя мама вечно твердила, что семья найдёт способ держать Фейт под контролем.

Он перестал расхаживать туда-сюда и в упор посмотрел на Финна:

– Но у меня в голове созрел другой план. Я решил показать Фейт, как использовать её редчайший дар. Хотел, чтобы у неё появилась цель в жизни! Она могла помочь нам исправить историю! Я не сомневался, что у нас всё получится.

Финн сузил глаза:

– Но вы ошиблись.

– Послушай, я упускаю очень многое в этой загадке, но поверь мне, Финн, ты находишься ничуть не в лучшем положении. Бет и Лиз считали, что в ход истории нельзя вмешиваться. Мы придерживались иной точки зрения. Нам, жителям Дорсета, выпал редчайший шанс! Мы могли изменить историю, а не сидеть сложа руки, бессильно глядя на злодеяния, творящиеся на наших глазах!

Мальчик был вынужден признаться самому себе, что искушение оказалось слишком велико. Стоило только подумать обо всём, что он мог бы изменить для себя, бабушки и мамы… Если существует такая возможность, то как устоять перед желанием ею воспользоваться? Им по-настоящему повезло, они уникальные, избранные…

Но затем в его голове прозвучал голос Габи, предупреждающий Финна, что всё не так просто. Любое изменение, продиктованное самыми лучшими намерениями, может запустить цепную реакцию с непредсказуемыми последствиями. А что говорила мама? Она же уверена, что никто не вправе брать на себя роль единственных судей и распорядителей времени.