Николь Валентайн - Теория относительности с точки зрения путешественника во времени [litres]

Финну её объяснение не понравилось. Он вынужден был согласиться с доком: бабуля Эв – довольно легкомысленная особа. Но рассказывала она о своих похождениях просто уморительно.

– Почему ты считаешь, что всё осталось по-прежнему?

– Отличный вопрос! Изменение прошлого – это ведь, по сути, идеальное преступление! Никаких свидетелей! Если прошлое изменено, окружающие считают, что так оно и было, правильно?

Её слова звучали логично. Финн кивнул.

– Только твоя мама может заметить, в каком месте события отличаются от первоначального оттиска. Она никогда бы не допустила, чтобы мне сошло с рук какое- нибудь серьёзное нарушение! Лиз, не задумываясь, поднимала тревогу, когда кто-нибудь менял ход событий, будь то доктор, Билли или Другие. Беда в том, что большинство в МОВСе ей не верили. Поэтому твои родители замкнулись в себе. Стали тихими, скрытными, недоверчивыми.

– А тебе они доверяли?

– Не слишком. Но мне это было даже на руку. Делало жизнь более удобной.

– А что ты думаешь о Фейт?

– Я могу сказать лишь одно: недопустимо, чтобы её талант был использован во зло. Дочь… – бабуля Эв запнулась и быстро поправилась, ухмыльнувшись Финну: – …ребёнок обычно наследует талант матери и развивает его. Моя мать могла путешествовать в прошлое только до дня своего появления на свет. Я могу отправляться гораздо дальше. А Бет стала первой, кто смог перемещаться в будущее, правда, очень редко и осторожно. Это тяжело сказывалось на её здоровье.

Некоторое время они сидели молча, скорбя по бабушке Финна.

Потом Эвелин окинула взглядом комнату, явно пытаясь отвлечься, и остановила взгляд на Периодической таблице элементов, висевшей над кроватью мальчика.

– По-моему, тут не хватает мрамора.

– Мрамор – не элемент.

– Пожалуй, я не могу похвастаться тем, что разбираюсь в науке столь же хорошо, как ты. Но хочу сказать, что учёным следовало бы получше изучить мрамор!

Финн не хотел показаться невежливым, но он прекрасно понимал, что мрамор состоит из таких химических элементов, как кальций и углерод. Должно быть, бабуля Эв прочитала его мысли, потому что вдруг хитро улыбнулась.

– А он ведь тебе помог? Мой заземляющий камень?

– Даже не знаю, наверное…

Финн вспомнил о боли, которую испытал, когда его вышвырнуло из узла. Тогда он подумал о камне… Но нет. Нет. Это была Габи. Он снова и снова твердил её имя, и внезапно возник огромный шар света…

Сон Габи! Как же Финн сразу не сообразил, что его привёл домой сон, который приснился девочке ещё в третьем классе?!

– Ладно, но я уверена, что не может быть никаких путешествий во времени без дорсетского мрамора! Кстати, ты знаешь, что делали с тем камнем, который добывали в нашем карьере?

– Может, продавали? – предположил Финн.

– Именно! По всему Восточному побережью! Здания, выстроенные из него, стоят до сих пор.

Финн вдруг вспомнил, что Фейт тоже упоминала о местном мраморе. Похоже, она сказала, что в каком-то времени подобрала обломок, который помог ей перемещаться.

– Другие! Это объясняет, почему они могут путешествовать, хотя родились не в Дорсете! – воскликнула бабуля Эв. – Ясно теперь? Такова моя… гипотеза, кажется, ты так говорил? Но я-то уже давно догадалась.

Столько разных идей проносилось в голове Финна, что он не успевал за них хвататься.

– Нет, бабушка Эв. Не может быть, чтобы дело было в магическом камне.

– Магия, наука… Называй как тебе нравится! Но согласись, люди ещё очень многого не знают о мире природы!

– Разумеется… Я допускаю, что ты открыла закономе…

– Ещё бы! А я тебе о чём твержу? Думаю, наука пока не может обосновать существование магии, но ведь и обратного она тоже не доказала!

– А Габи разделяет твою точку зрения.

Эвелин ослепительно улыбнулась:

– В таком случае маленькая щебетунья нравится мне ещё больше!

Следующие дни прошли в уютной череде видеоигр, сна и чтения. Празднование тринадцатилетия Финна было очень скромным, но мальчик остался доволен. Он уже привык к этому. Отец испёк торт, бабуля Эв заехала в гости, подарила внуку несколько книг по физике и винтажные часы.

Финн вопросительно приподнял бровь, и Эвелин немедленно вскинула вверх обе руки:

– Купила через Интернет! Честное слово!

Но самой лучшей частью торжества стал разговор с Габи по мессенджеру. Она ещё не могла приехать, но быстро шла на поправку. Финн намеренно говорил о пустяках: они поболтали о книжках, Габи пошутила по поводу того, что он официально вступил в подростковый возраст. Мальчик возвращался в школу раньше, чем она, поэтому пообещал каждый день сообщать ей все новости. Ребята, не сговариваясь, решили не касаться серьёзных тем и обсудить всё во время личной встречи.

Финн несколько раз пытался путешествовать самостоятельно. Он старательно концентрировался в надежде увидеть нити и светящиеся узлы. Но каждая следующая попытка была менее удачной, чем предыдущая. Финн втайне надеялся, что после дня рождения всё наладится само собой, но ничего подобного не случилось. Об этом он тоже никому не рассказывал.

Отец теперь почти не выходил из дома и продолжал собирать сведения о жителях Дорсета конца девятнадцатого века: хотел отыскать следы мамы и Фейт. Ему удалось найти упоминание о некоей вдове с ребёнком, которая преподавала в крошечной однокомнатной школе. Имя матери и дочери совпадало с кодовым словом, которое родители Финна решили использовать на случай, если произойдёт самое худшее.

Пока это была единственная зацепка, но отец неутомимо продолжал розыски.

Папа не говорил Финну, что именно пытается найти, но мальчик видел на его столе бесчисленные распечатки записей, регистрирующих смерти в Дорсете. Если мама навсегда осталась в прошлом и никогда не перемещалась в будущее, значит, где-то должна быть запись о её кончине.

Финн утешал себя логикой. Мама может как-то навестить их, даже если потом ей всё равно придётся вернуться в прошлое. Она способна появиться здесь в любую минуту. Она не могла просто исчезнуть навсегда. Или… нет?

Однажды Финн заглянул к отцу и спросил, как идут дела. В кабинете по-прежнему царил хаос. Увидев сына, папа поспешил успокоить его, заверив, что успел изучить каждый листок в кипах документов.

– Это информация о сырных заводах. Их тут было полно в конце девятнадцатого столетия. А вот пачка записей о людях, которые посещали Дорсет летом. Уже тогда наш город начал превращаться в модный курорт. Твоя мама выбрала отличное время, чтобы здесь обосноваться! Бизнес процветал! У неё всё будет замечательно!

Что-то в папином тоне подсказало Финну, что отец пытается больше убедить в этом себя, чем его.

Мальчик посмотрел на полку, где стояла фотография: