Кейт Лаумер - Звездные мошенники

Прайор с Аароном изумленно посмотрели друг на друга.

— Он явно настроен серьезно, если готов рискнуть разрывом швов от такой резкой смены курса, — сказал Прайор.

— Значит, теперь шесть часов дежурства и шесть — отдыха, пока он не вышвырнет противника из своей системы, — проворчал Аарон. — Как только я услышал, что на борту будет Старый Прыщ, то понял, что этот рейс закончится плохо!

— Ну а он-то тут при чем? Сейчас всем рулит Броуди.

— Не волнуйся, он еще влезет во все с головой.

Карнаби и Терри шли вверх в трех тысячах футов над равниной, цепляясь за поверхность скалы. Если бы не крутизна склона, идти было бы не труднее, чем обычно; вода и ветер давно ободрали конус вулкана, оставив лишь сердцевину, и пористый камень выветрился в достаточной мере, чтобы было за что ухватиться и куда поставить ногу. Терри остановился, прижавшись к скале. Несмотря на слой пыли, было видно, что лицо юноши стало бледным и искаженным.

— Тут уже недалеко, Терри, — сказал лейтенант и устроился понадежнее, просунув ступни в расщелину. У него самого после долгих часов подъема ныли руки и немного дрожали колени.

— Я не думал, что стану вас задерживать, лейтенант.

По голосу Терри было ясно, насколько он устал.

— Ты заставил меня попотеть, Терри, — улыбнулся ему Карнаби. — Я с радостью передохну.

Он заметил, что под глазами юноши появились темные круги, а щеки сделались чуть ли не белыми.

Сайкл облизнул губы:

— Лейтенант, вы честно попытались. Поворачивайте. Скоро пойдет снег. Вам не подняться на вершину в метель.

Карнаби покачал головой:

— Уже слишком поздно идти вниз, ночь застанет нас на склоне. Мы без проблем доберемся до Приюта. А утром ты спокойно спустишься.

— Конечно, лейтенант. Не волнуйтесь обо мне.

Терри сделал глубокий вдох, дрожа под резким ветром, продувавшим его парку.

— Как это — вы его потеряли?!! — Экран задребезжал от бычьего рева коммодора. — Хотите сказать, что этот хренов корабль прорвался и исчез с экранов корабля, где стоят лучшие на флоте системы слежения?!

— Сэр, — упрямо повторил офицер, отвечавший за сопровождение цели, — я могу лишь сообщить, что на моих экранах в пределах конуса поисков не отражается ничего. Если он здесь…

— Он здесь, мистер как-вас-там! — Коммодор сверкнул глазами из-под кустистых бровей. — Найдите противника, капитан, или пойдете под трибунал. Я не для того изменил курс линейного корабля, чтобы подвергнуться служебному расследованию!

Оператор отвернулся от побелевшего экрана и встретился с недоуменным взглядом прикомандированного к ним лейтенанта-связиста.

— На этот раз старый черт откусил слишком большой кусок! — прорычал он. — Хоть он и бухтит про суд, у него не хватит наглости обратиться туда!

— Если мы сейчас упустим это судно, он будет неважно выглядеть по прилете на Вэнди, — сказал Прайор. — Это серьезно — отклониться от полетного плана ради того, чтобы погнаться за слухами. Что, он и вправду точно определил их курс?

— Нет, черт побери! В этой зоне при таких условиях ничего не определишь точно! Но вот уже три года все тихо, никаких новостей от нас нет, и начальство хватается за соломинку!

— Я бы на вашем месте, Корди, отыскал этот след, даже если это будет обычный грузовик с грузом контрабандного драна.

— Не волнуйтесь. Если он в пределах конуса, я его отыщу.

— Кажется… за последний час… похолодало градусов на двадцать. — Голос Терри Сайкла был едва слышен сквозь вой ветра, хлеставшего по двум людям, которые кое-как преодолевали последние ярды до хижины на узком каменном выступе, прозванной Приютом Холлидея.

— Никогда прежде не видел снегопада при такой температуре.

Карнаби смахнул снег, налипший вокруг глаз. Сквозь вихрящуюся ледяную крупу, мелкую, как песок, он разглядел очертания покосившейся постройки.

Десять минут спустя, оказавшись в грубой односкатной хижине, сложенной из каменных глыб, он принялся затыкать дыры в пятифутовой стене утрамбованным снегом. За ним, у задней стены, лежал хрипло дышавший Терри.

— Кажется… я не в такой хорошей… форме… как думал, — сказал он.

— Все будет в порядке, Терри.

Карнаби забил снегом щель, через которую дуло сильнее всего, потом открыл для юноши банку тушенки. От запаха горячего мяса и овощей у него свело челюсти.

— Лейтенант, как вы собираетесь подниматься в такую метель? — Голос Сайкла дрожал из-за стука зубов. — В хорошую погоду вы могли бы справиться. Но сейчас у вас нет шансов!

— Может, к утру прояснится, — мягко сказал Карнаби и открыл еще одну банку, для себя. Терри ел медленно; его трясло. Карнаби обеспокоенно наблюдал за ним.

— Лейтенант, даже если сообщение, которое вы поймали, было адресовано вам… даже если корабль уже движется сюда… неужели настолько важно, будет работать один из маяков или нет?

— Может, и не настолько. Но есть один шанс из тысячи, что корабль пойдет в нашу сторону. Именно для этого я здесь.

— Но что может сделать этот маяк, кроме как дать ему ориентир?

Карнаби улыбнулся:

— Это не такой маяк, Терри. Моя станция — часть системы, большой системы, которая покрывает поверхность сферы диаметром в сотню световых лет. Когда объявляют тревогу, каждая станция сцепляется с соседними и создает так называемое поле напряжения. С помощью этого поля много чего можно сделать. Засекать атаки, отслеживать сообщения…

— А если соседние станции не работают? — перебил его Терри.

— Тогда моя станция мало на что способна, — признался Карнаби.

— Но если другие станции работают, почему никто не поймал ваши сообщения и не ответил?

Карнаби покачал головой:

— Маяками не пользуются для обычных переговоров, Терри. Это сверхсекретная система. О ней не знает никто, кроме высших офицеров — и, конечно, тех, кто приставлен к маякам.

— Может, так они о вас и забыли: один потерял какую-нибудь бумагу, а остальные просто ничего не знали!

— Я не должен был рассказывать тебе, — с улыбкой произнес Карнаби. — Но, думаю, ты не станешь об этом болтать.

— Можете положиться на меня, лейтенант, — очень серьезно сказал Терри.

— Я знаю, Терри, — отозвался Карнаби.

Пронзительный металлический лязг сигнала боевой тревоги разбил вдребезги напряженную тишину штурманской рубки, словно граната, брошенная в зеркальную стеклянную стену. Штурман тут же бросил гравиметрический анализ, над которым трудился, и столкнулся со старшим помощником. Оба дружно бросились к главному экрану позиционного контроля и успели увидеть, как ярко-красная линия устремляется к изумрудной точке — центру экрана; потом прибор сорвался с крепления и осыпал их градом пластмассовых обломков. Из образовавшейся ниши повалил дым, черный и едкий. Дежурный сержант, весь в крови из-за дюжины порезов, пошатываясь, подошел к офицерам, в ужасе отвернулся и потянулся к телефону аварийной связи — но тут палуба под ним резко накренилась. Он закричал, ухватился за стол, силясь удержаться, увидел, как тот наклоняется и обрушивается на него…