Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

- И не привезу.

- И не надо.

Вот и поговорили. В бездну Анастасию Львовну с ее советами, только журналом по бестолковке, иначе никак.

По возращению в академию первым делом направился к Валицкой. Нет, не разборки устраивать по поводу глупых советов, хотя стоило бы. Причиной всему были мысли о марионетке, безраздельно завладевшие сознанием. Слишком много вопросов скопилось, а для формирования ответов критически не хватало знаний.

- Петр, ну какие в бездну инопланетяне? – устало проговорила Анастасия Львовна. – Ты на часы смотрел? Поздний вечер, у меня сегодня последний день отпуска, зашла только ключи забрать.

Так я и поверил, что за ключами. В сумраке кабинета успел разглядеть стакан в руках госпожи психолога. Судя по резкому запаху алкоголя, плескался в нем отнюдь не чай.

- Если не хотите говорить, то подскажите, к кому обратиться, какие книги почитать, - продолжаю настаивать, но собеседница лишь морщится.

- Петр, можешь на полтона ниже? У меня без тебя голова болит.

Только сейчас замечаю, что госпожа психолог не в лучшем расположении духа и, кажется, слегка пьяна. Или язык от усталости заплетается?

- Анастасия Львовна, очень надо, - продолжаю настаивать на своем

- Воронов, проваливай в бездну, поглоти тебя ингис. Не видишь, я отдыхаю, - Валицкая откинулась на спинку кресла. Секунда и соблазнительные ножки появляются на столе. Госпожа психолог по-ковбойски расположилась на рабочем месте, предварительно скинув туфли. И теперь я во всей красе мог наблюдать обтянутые чулками ступни, и голень, и часть бедра, и если слегка привстать, то… С силой зажмуриваюсь, пытаясь стряхнуть наваждение. Вероятно, Валицкая обратила внимание на мои мучения, потому как открыв глаза, встретился с ее насмешливым взглядом.

- Все-таки ты эгоист, Петр. Нет, чтобы первым делом поинтересоваться делами подопечной.

- Альсон? Что с ней?

- С ней? – госпожа психолог задумчиво смотрит на янтарную жидкость, что плещется в прозрачных стенках бокала. Должно быть запамятовала мой вопрос, но нет – сделав короткий глоток, продолжает: - с Альсон все в порядке. Устроила целый скандал, когда узнала, что Воронов отправился на каникулы без нее: с криками, слезами, расцарапанной в кровь кожей. Метнула в меня фарфоровой статуэткой, тяжелой, хочу заметить. Хорошо, в голову не попала, - собеседница вздыхает и снова прикладывается к бокалу.

- Но сейчас-то все нормально, помирились?

- Нет, - Валицкая качает головой. – Не помирились, и не общаемся. Альсон отказалась от моих услуг, как лечащего психолога, и вот уже третий месяц игнорирует.

- Знаете, слабо верится. Малышка отходчива, и долго дуться не способна.

- Малышка?! Ты сказал, малышка? – Валицкая начинает хохотать.

- Ну да… малышка. И чего такого?

Мои слова еще больше рассмешили собеседницу. Настолько сильно, что она была вынуждена поставить бокал, иначе непременно бы расплескала. Обтянутые в чулки ножки соблазнительно скользили по поверхности стола: периодически поднимаясь или разъезжаясь в разные стороны, так что приходилось прикладывать не мало усилий, дабы сохранить самообладание.

- Я вам не мешаю? Мне уйти? - не выдерживаю этого цирка.

Валицкая делает знак рукой подождать и, опустив веки, делает глубокий вдох - не помогает. Открыв глаза, снова начинает давиться от смеха.

Ба, да она пьяна! Не то чтобы в стельку, но поддала госпожа психолог серьезно. И как раньше не заметил?

- Может воды принести? – пытаюсь проявить заботу, но вызываю лишь новый приступ веселья.

- Просто… просто помолчи, - выдавливает она, вытирая выступившие на глаза слезы. – Малышка…

И вновь ее накрывает волной безудержного веселья, похожего порою на истерику.

Я все-таки налил стакан воды. Анастасия Львовна безропотно приняла его и даже выпила. Пока стоял рядом, случайно опустил взгляд вниз – узкая юбка Валицкой бесстыдно задралась из-за закинутых на стол ног, обнажив значительную часть бедер. Вижу край чулка, соблазнительно белеющую кожу, и… спешно отхожу, и сажусь на свое место.

- Прости, - наконец, произносит она, отставив стакан с водой в сторону. Машет перед раскрасневшимся лицом ладонью, пытаясь привести себя в чувства. – Не принимай этот смех на свой счет. Накопилось, нервное, - госпожа психолог шмыгает носом и достает зеркальце.

Красивая вы, Анастасия Львовна, без всяких дополнительных приспособлений. Даже в таком растрепанном виде очаровательны и, может статься, куда больше, чем обычно. Пропала привычная рафинированность образа, строгость линий, холодный мрамор кожи. Упала официальная маска, под которой скрывалась совершенно иная Валицкая, наполненная хаосом жизни, способная на крайние поступки, без второго и третьего дна.

- Что ты так на меня смотришь, - взгляд собеседницы на секунду становится совершенно трезвым, и я спешно отвожу глаза.

- Просто… просто никогда не видел вас нормальной, - бормочу первое, что пришло на ум.

- Нормальной, - Валицкая хмыкает. – Воронов, делать комплименты женщинам - совсем не твое. Надо было честно сказать: «пьяной». Не спорь, без тебя знаю: выпила, больше чем обычно, но недостаточно, чтобы забыться. Помолчи… Я тоже человек и у меня бывают минуты слабости. Предпочитаю проводить их в полном одиночестве, чтобы никого не смущать своим видом. Только кто же знал, что ты припрешься ближе к ночи.

- Мне лучше уйти, - делаю попытку встать.

- Сидеть! – строгий окрик останавливает, и я плюхаюсь обратно на стул.

Валицкая смотрит сквозь растрепанную челку. Пытается делать строгий вид, но мне не страшно, совершенно. Наоборот, хочется подойти и обнять эту взъерошенную женщину. Больше чем обычно, без всякого сексуального подтекста. Кажется, я один из немногих, кому выпала честь лицезреть момент слабости сильного человека. - Тебя не было, Воронов, и было все нормально. А пришел, и поняла: не могу больше одна сидеть. Забавно, правда?

Ничего забавного в этом не видел, поэтому спрашиваю совершенно другое:

- Может расскажете, что случилось.

- Что случилось? – Валицкая смотрит на янтарную жидкость в стакане. Длинные пальчики задумчиво поглаживают стекло, ласкают. Этот человек даже в нетрезвом состоянии умудряется давить на мужское естество. - Ничего нового, Петр. Был пациент и нет пациента.

- Лиана? С ней все в порядке?

- Чего ты так всполошился. Все нормально с твоей малышкой, - Валицкая не выдерживает и хмыкает на последнем слове. – Речь идет совсем о другом человеке, которого ты не знал, и вряд ли теперь узнаешь. Сегодня утром обнаружили тело, болтающееся на веревке.

- Он покончил собой?

- Нет, решил отдохнуть, - Валицкая залпом осушает стакан и швыряет его на стол. Тот катится по гладкой поверхности и падает. Невольно зажмуриваюсь, ожидая услышать звон разбитого стекла, но доносится лишь глухой стук удара. Судя по затихающим звукам, он укатился куда-то под шкаф. – Воронов, не говори глупостей. Сегодня меня это особенно раздражает. Разумеется, он покончил собой. И не делай щенячьи глазки. Думаешь, я такая милая и добрая, сижу здесь и переживаю о человеке. Думаешь ведь?