Питер Банзл - Летающий цирк [litres]

Хорошо, что она не рассказала всю правду. Лили все-таки умолчала о том, что ее мама была знакома с доктором и что именно интерес к ней со стороны доктора стал одной из причин ее похищения.

Что бы сказала Анжелика, если бы узнала, что мама Лили могла участвовать в разработке тех самых крыльев, которые причинили ей столько боли? Стала бы она тогда помогать Лили? От этих мыслей у девочки защемило в груди.

Анжелика, Лука и Диди пережили ужасные потери и большую часть своей жизни провели взаперти. Но они открылись ей, и Лили не могла предать это доверие. Лили посмотрела на спящего Малкина и подумала о том, что где-то в этой гондоле сейчас спит Роберт. Она обязательно вытащит их отсюда, несмотря ни на что. Лили не знала, какую участь ей уготовила мадам и ее устройство, но она не собиралась оставаться и выяснять. Хоть бы Роберт смог найти отмычки, но даже с ними придется туго, и ей понадобится помощь гибридов.

Девочка села, вынула из кармана вырванные из маминого дневника страницы и пролистала их, пытаясь разглядеть буквы в слабом электрическом свете. Она надеялась прочитать ободряющие слова или найти информацию, которая может помочь ей.

Опять Дроз. Скрепя сердце, Лили продолжила читать. Запись на второй вырванной странице была сделана спустя почти пять лет. Значит, Лили на тот момент было почти шесть лет. Мама погибла вскоре после ее шестого дня рождения.

Лили вздрогнула. Она и не знала, что лично видела доктора. Она старалась вспомнить, как он выглядит, но не могла найти в уголках памяти ничего, кроме, кажется, седых волос. Ведь Лили тогда было всего пять лет. Она решила дочитать до конца, надеясь выведать об этом докторе еще что-нибудь…

Лили закончила читать и зажмурилась. Слезы сами текли из глаз, и она вытирала их кончиком шарфа. Как же она скучала по Расти!

Да, есть над чем поразмыслить. Гибриды были неправы насчет людей – не все они были злыми предателями. Мама хотела создавать гибридов, чтобы помогать людям. А вот у Сильверфиша и этого доктора были свои, корыстные причины.

Лили понимала, что гибриды не помогут ей и не сбегут вместе с ней просто так. Чтоб убедить их, она должна доказать им, что в людях есть добро.

Девочка никак не могла успокоиться. Мысли вертелись в голове, перебивая одна другую. Она вытащила еще одну страницу дневника и продолжила читать.

Этот день Лили помнила очень хорошо. Раньше он часто ей снился, и аммонит она все еще бережно хранила у себя в комнате. Девочка надеялась, что любознательность осталась при ней. Мама всегда отвечала на ее вопросы честно, по крайней мере, когда могла. И девочке тоже хотелось быть искренней, но будут ли другие гибриды доверять ей, когда узнают, что мама дружила с их создателем? Захотят ли они сбежать, когда Роберт раздобудет отмычки?

Слишком много пищи для размышлений. Но сейчас она ничего не могла сделать, разве что выспаться.

Роберт открыл глаза. Спал он в несвежей одежде и потому чувствовал себя несколько помятым. Все тело ныло от вчерашней работы. В животе урчало, но мальчик решил не обращать на голод внимания. Вместо этого он подумал о Лили и Малкине. Надо поскорее добыть отмычки, иначе побег не состоится.

Через маленький заляпанный иллюминатор в каюту проникал солнечный свет. Роберт сел в гамаке, выглянул наружу и определил по высоте солнца в небе, что сейчас около шести утра.

Впереди целый день на то, чтобы спасти положение.

ФЬЮИТЬ! ФЬЮИТЬ! ФЬЮИТЬ! – трижды коротко просвистели в коридоре.

Потом послышался лязг болтов и распахнулась дверь. Весь проем занимал Болван – огромный, бесстрастный, с равнодушным взглядом мертвых глаз-фар. Он принялся вертеть головой, смотря на Роберта и Баттонсов так, словно они были необычным видом муравьев, который ему прежде не попадался.

Наконец железный человек поднял руку, жестом велел всем выйти из каюты и повел их в умывальную, где каждый залез в корыто и потер себя щеткой, а потом – в столовую, где они взяли по металлической тарелке с приборами и встали в очередь вместе с остальными артистами и рабочими.

На завтрак давали малоаппетитные бутерброды и сероватое какао. В тишине столовой слышно было только, как десятки ртов вгрызаются в засохший хлеб и хлебают жижу из кружек.

После еды артистам и цирковым рабочим выдали ведра со швабрами и отправили на уборку корабля. Сильва и Дмитрий похлопотали о том, чтобы Роберт вместе с ними занимался стиркой на свежем воздухе.

Погода была лучше, чем вчера. Сильва, Дмитрий и Роберт – под пристальным наблюдением Огги и Джоуи – взяли в грузовом отсеке корзину с грязным бельем и поставили ее на траву. Затем они вынесли на улицу три большие деревянные кадки, стиральную доску, валек для выколачивания белья и огромный медный котел для кипячения воды. Каждый поход в грузовой отсек занимал время, и утро быстро сходило на нет.

Болван принес дров. Судя по всему, только ему позволяли выходить за забор.

Сильва показала Роберту ручную помпу в центре стоянки: нужно было набрать холодную воду и принести в ведрах к кадкам. Они развели огонь, поставили на него котел и налили туда воды, мыла, соды и щелочи. Потом они принялись вытряхивать на землю грязное белье. Опустошая мешок за мешком, Роберт с волнением предвкушал, что вот-вот увидит свои вещи.

Но их нигде не было.

– Где моя одежда? – шепнул он остальным.

– Может, в какой-нибудь другой корзине, – ответила Сильва. – Нам не все вещи велели стирать.

– Не волнуйся, – тихо сказал Дмитрий. – Когда они отвернутся, я сбегаю в грузовой отсек и проверю.

Но Болван и клоуны и не думали отворачиваться.

Чтобы скоротать время и не привлекать к себе лишнего внимания, Роберт, Сильва и Дмитрий продолжали работать и как бы невзначай переговаривались.

– Как в цирке оказалась мадам Вердигри? – спросил Роберт, достав из груды одежды ярко-красный мундир с блестящими латунными пуговицами.

– Никто толком не знает, – ответила Сильва, вытряхивая гигантский клетчатый костюм. – Кажется, она познакомилась со Слимвудом-младшим месяцев девять назад – в последний раз, когда Летающий цирк был в Париже.