Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

— Ты слышал ее?　

— Слышал? Я ее написал!　

— Никогда не думал, что она настолько стара. Майк неплохо использовал ее. Он высказал такую мысль: всякий раз, когда ты встречаешь другое существо, способное грок — мужчину, женщину или бездомную кошку… ты встречаешься с частью «самого себя». Вселенная — вещь, которую мы создали для себя и дружно согласились забыть о своей проделке.　

Джубал помрачнел.　

— Солипсизм и пантеизм [32] Пантеизм (от пан… и трем, theos — бог) — религиозное и философское учение, отождествляющее бога и мировое целое. . Вместе они способны объяснить что угодно. Исключи любой неудобный тебе факт, примири все теории, включи любые факты или иллюзии, которые тебе нравятся. Только они похожи на сахарную вату — вкус есть, а во рту пусто. Ничего вещественного и столь же неудовлетворительно как, например, такой конец сказки — и тогда мальчик упал с постели и проснулся.　

— Нечего дуться и критиковать, займешься этим с Майком. Поверь мне, у него все звучало очень убедительно. Однажды он остановился и сказал:　

— Вы, наверное, устали от моей болтовни, я слишком много болтаю — и они в ответ заорали — Нет! — Он по-настоящему заинтересовал их. Но он возразил, что у него сел голос и, вообще, пришло время чудес. Потом Майк продемонстрировал потрясающую ловкость рук — ты знаешь, что он был фокусником в карнавале?　

— Я знал о его работе в карнавале. Но он никогда не говорил мне в чем состоял его позор.　

— Он отличный фокусник; его трюки обманули даже меня. Все было бы не так уж и плохо, если бы он просто использовал детские фокусы, но дело совсем не в них. Людей очаровала именно его болтовня. Наконец, он остановился и сказал — От Человека с Марса ждут необычных вещей… поэтому я показываю кое-какие чудеса во время каждой встречи. Я Человек с Марса и тут уж ничего не поделаешь, что случилось, то случилось. Чудеса могут произойти и с Вами, если вы их захотите. Однако, для чего-то большего, чем пустяковые чудеса, вам нужно войти в Круг. С теми, кто хочет учиться я увижусь позже. Приглашения вам раздадут.　

— Патти мне все объяснила. Эта толпа — просто зрители, дорогой. Люди пришли сюда из любопытства или их затащили сюда члены нашей церкви, достигшие одного из внутренних кругов. Джубал, Майк разделил свое дело на девять кругов, немного похожие на масонские степени, и никому не говорит о существовании следующих кругов, пока они не созреют для продвижения. Пока Майк творит чудеса, сказала мне Пат, а они так же естественны для него, как и дыхание, он прощупывает публику и решает, кто может нам подойти. Поэтому он затягивает службу. Дюк стоит за той решеткой и Майк говорит ему, кто может стать учеником, где он сидит и все остальное. Майкл закончил прощупывать публику… и отбросил тех, кто ему не нужен. Потом, получив от Дюка план зала с обозначением, где сидят нужные Майклу люди, к делу приступает Доун.　

— Как же они все делают? — спросил Харшоу.　

— Я не видел, Джубал. Есть дюжина способов, с помощью которых они могут отделить овечек от стада, если Майк знает, где они сидят и может подать сигнал Дюку. Патти, говорит — Майк ясновидящий, и я не стал бы отбрасывать такую возможность. После службы они проводят сбор денег. Майк и это не делает в церковном стиле — ты знаешь: тихая, приятная музыка и достойные служители. Он говорит, никто не поверит, что это настоящая церковь, если не будет сбора денег. Итак, хочешь верь, хочешь нет, они несут корзинки для сбора, уже наполненные деньгами и Майк говорит им, что эти деньги собрали на прошлой встрече, поэтому не стесняйтесь, если вы разорились, хотите есть или вам просто нужны деньги. Но если вы хотите дать… дайте. Сделайте то или другое — положите что-нибудь или возьмите что-нибудь. Он нашел еще один способ, как избавиться от лишних денег, решил я.　

Джубал задумчиво произнес:　

— Если все как следует преподнести, люди дадут намного больше, чем возьмут. Очень немногие возьмут.　

— Не знаю, Джубал. Как только Майк передал Доун ведение службы, Патти увела меня. Она привела меня в небольшую аудиторию, где начиналась служба для седьмого круга. Здесь собрались люди, какое-то время принадлежащие к церкви и достигшие определенных успехов. Если это вообще можно назвать успехом. Джубал, с одной церемонии мы попали на другую, и приспособиться оказалось совсем не легко. Внешне собрание было гибридом лекции и развлечения, а это — почти колдовским ритуалом. Теперь Майк был в церковных одеждах; он казался выше, аскетичней и собранней, его глаза сверкали. Комната была полутемной, звучала музыка, от которой бросало в дрожь, а мне почему-то хотелось танцевать. Мы с Патти сели на кушетку, чертовски похожую на кровать. В чем была суть службы я не могу сказать. Майк пел на Марсианском и они отвечали ему на том же языке, правда, время от времени они монотонно повторяли — Ты — Бог! Ты — Бог! — а за этим следовало какое-то марсианское слово, от которого болит горло, если попытаться его произнести.　

Джубал издал каркающий звук:　

— Такое?　

— Что? Вроде да. Джубал… они тебя подцепили? Ты водишь меня за нос?　

— Нет, Стинки научил меня. Он сказал, что это самая черная ересь, с которой он когда-либо встречался. С его точки зрения, конечно. Это слово Майк переводит так — Ты — Бог — А Махмуд считает, что такой перевод и близко не передаст его значения. Это вселенная, свидетельствующая о самопознании… или «вина» с полным отсутствием раскаяния… или дюжина других вещей. Стинки ничего не понимает в нем и на Марсианском, за исключением одного — это плохое слово, отвратительное, по его мнению… и ближе к Сатанинскому вызову, чем к Божьему благословению. Но продолжай. Или больше ничего не случилось? Просто компания фанатиков, орущая на Марсианском?　

— Гм… Джубал, они и не думали кричать и совсем не фанатики. Иногда они едва слышно шептали. Потом немного громче. Они следовали какому-то ритму, словно пели кантату… однако повторения не чувствовалось; казалось, все они стали одним человеком, напевающим то, что он чувствовал. Джубал, ты видел, как Фостериты подогревают себя?　

— Лучше бы не видел.　

— Что ж, здесь не было подобного неистовства; все проходило спокойно и легко, ощущение такое, будто ты начинаешь засыпать. Но в то же время чувствовалось напряжение и оно постоянно нарастало, но, Джубал, ты когда-нибудь участвовал в спиритическом сеансе?　

— В чем я только не участвовал.　

— Тогда тебе известно, как может расти напряжение даже, когда никто не говорит ни слова. Происходившее больше походило на спиритический сеанс, чем на возрождение или самую спокойную церковную службу. Нет, мягкости там не было; все было наполнено ужасным напряжением, прямо клокотало.