Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

— Ах, да — у Джубала мелькнула мысль, что у него совершенно немарсианские понятия о еде — Майк, не переживай за утерю такой «еды». Сомневаюсь, чтобы инспектор мясного отдела допустил ее к продаже. По крайней мере — добавил он, вспомнив о конвенции Федерации относительно «лонг пигс» [10] Дословно: «Длинные (большие) свиньи» — так полинезийцы называли людей, которых съедали. , - их признали бы негодными для еды. Кроме того, у тебя ведь была необходимость. Ты грок все правильно и поступил, как нужно.

— Мне очень приятно — в голосе Майка прозвучало громадное облегчение — Только Старейший может быть всегда уверен в правильности действий в месте пересечения… А мне нужно много учиться, чтобы выучиться и долго расти, чтобы вырасти, прежде чем я смогу присоединиться к Старейшим… Джубал, можно я перемещу ее? Я устал.　

— Ты хочешь заставить ее исчезнуть? Давай.　

— Нет, этого я не могу.　

— Почему не можешь?　

— Она уже не над твоей головой. Я не могу грок плохого в ее существовании там, где она сейчас.　

— О! Хорошо, делай с ней, что хочешь.

Харшоу не сводил глаз с пепельницы, ожидая, что она переместится так, чтобы оказаться над его головой и станет представлять для него угрозу. Вместо этого она скользнула вниз, повисла чуть выше панели и пошла на посадку.　

— Спасибо, Джубал — сказал Смит.　

— А? Спасибо тебе, сынок! — Джубал взял пепельницу. Она была такой же массивной, как и всегда — Да, спасибо тебе. За самое удивительное событие в моей жизни с того раза, когда юная служанка пригласила меня на чердак — Он поднял голову — Анна, ты обучалась на Рейне?　

— Да.　

— До этого ты видела левитацию?　

Она поколебалась.　

— Я видела то, что называют телекинезом. Перемещали игральные кости. Но я не математик и не могу засвидетельствовать, что это был именно телекинез.　

— Чертовы колокольцы! Ты откажешься засвидетельствовать, что солнце взошло, если день будет пасмурным!　

— Как я могу? Кто-нибудь может засечь искусственный свет выше облачного слоя. Один парень, с которым я училась, кажется, мог заставить летать предметы не тяжелее канцелярской скрепки, но он должен был перед этим раза три выпить. Я не могла изучить это явление поближе, потому что пила вместе с ним.　

— Ты никогда не видела ничего подобного?　

— Нет.　

— М-м-м… Что ж, как Свидетель ты мне больше не нужна. Если хочешь остаться, повесь платье на вешалку и тащи сюда кресло.　

— Спасибо, не откажусь. Однако, в свете лекции о мечетях и синагогах, я переоденусь у себя.　

— Как хочешь. Растолкай! Дюка и скажи, чтобы он занялся камерами.　

— Да, Босс. Ничего не делайте, пока я не вернусь — Анна направилась к двери.　

— Ничего не могу обещать. Майк, садись рядышком. Ты можешь поднять эту пепельницу? Я хочу это видеть.　

— Да, Джубал — Смит протянул руку и взял пепельницу.　

— Нет, нет!　

— Я сделал неправильно?　

— Нет, это была моя ошибка. Я хотел знать, можешь ли ты поднять пепельницу, не прикасаясь к ней?　

— Да, Джубал.　

— Ну?.. Ты устал?　

— Нет, Джубал.　

— Так в чем же дело? Она обязательно должна быть плохой?　

— Нет, Джубал.　

— Джубал — вмешалась Джил — Вы не сказали ему… Вы просто спросили, может ли он!　

— О! — налицо Джубала появилось глуповатое выражение — Майк, не будешь ли ты так любезен поднять эту пепельницу, не дотрагиваясь до нее, на фут от панели!　

— Да, Джубал. Пепельница повисла в футе от панели.

— Ты замеряешь, Джубал? — обеспокоенно спросил Майк — Может быть, передвинуть ее?　

— Все отлично! Ты можешь удержать ее? Если устанешь, скажи мне.　

— Я скажу.　

— Можешь ты поднять еще что-нибудь? Скажем, этот карандаш? Если сможешь, сделай.　

— Да, Джубал — карандаш взмыл к пепельнице.　

По просьбе Харшоу Майк добавлял все новые и новые предметы к уже парящим. Анна вернулась, подтащила поближе кресло и молча принялась наблюдать. Вошел, таща стремянку, Дюк, бросил взгляд на происходящее, присмотрелся внимательнее и молча уселся на стремянку. Майк, наконец, сказал:　

— Я не уверен, Джубал. Я… — он остановился, подыскивая слово — Я идиот в таких делах.　

— Не нужно выкладываться до конца.　

— Я думаю, еще что-то одно. Я надеюсь — Лист бумаги зашевелился, поднялся… И все парящие предметы — штук двенадцать — посыпались на пол. Майк был готов расплакаться.　

— Джубал, мне страшно жаль.　

Харшоу похлопал его по плечу.　

— Ты должен гордиться, сынок. То, что ты сейчас сделал… — Джубал остановился в поисках сравнения, понятного Майку — То, что ты сделал, гораздо труднее, чем завязывать шнурки, более удивительно, чем правильно выполнить гейнер в полтора оборота. Ты проделал это, э… блестяще, очень красиво. Ты грок?　

Майк выглядел удивленным.　

— Я не должен стыдиться?　

— Ты должен гордиться.　

— Да, Джубал — ответил Майк с довольным видом — Я горжусь.　

— Хорошо, Майк. Я не могу поднять даже одну пепельницу, не трогая ее.　

Майк был изумлен.　

— Ты не можешь?　

— Нет. Ты научишь меня?　

— Да, Джубал. Ты… — Смит смущенно запнулся — У меня снова нет слов. Я буду читать, читать и читать, пока не найду слов. Тогда я научу брата.　

— Только особо не рвись.　

— Прошу прощения?　

— Майк, не расстраивайся, если не найдешь слов. Их может и не быть в английском.　

Смит обдумал сказанное.　

— Тогда я научу моего брата языку моего гнезда.　

— Что бы тебе прибыть лет на пятьдесят пораньше!　

— Я поступаю неправильно?　

— Вовсе нет. Ты можешь начать обучать своему языку Джил.　

— У меня распухнет горло — запротестовала Джил.　

— Попробуешь полоскать аспирином — Джубал посмотрел на нее — Это слабая отговорка. Я нанимаю тебя в качестве ассистентки по Марсианской лингвистике… что включает в случае необходимости сверхурочные дежурства. Анна, занеси ее в платежную ведомость. И удостоверься, что она попадет в списки налогового управления.　

— Ей придется делить с нами работу на кухне. Это тоже записать?　

Джубал пожал плечами.　

— Не приставай ко мне с мелочами.　

— Но, Джубал — запротестовала Джил — Я не думаю, что смогу научиться Марсианскому!　

— Ты должна попробовать.　

— Но…　

— Что там насчет «благодарности»? Ты берешься за эту работу?　

Джил закусила губу.　

— Берусь. Да, Босс.　

Смит робко коснулся ее руки.　

— Джил, я научу.　

Джил погладила его руку.　

— Спасибо, Майк — она взглянула на Харшоу — Я буду учить язык назло вам.　

Харшоу, ухмыльнулся.　

— Этот мотив я могу грок. Ты выучишь его. Майк, что ты еще можешь делать такого, чего не можем мы?

Майк в замешательстве посмотрел на него.　

— Я не знаю.　

— Конечно — вмешалась Джил — Откуда ему знать, что мы можем, а чего не можем?