Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

Камера откатилась, показывая паству и крупным планом — брата и сестру Ренвик. Гром аплодисментов и выкрики: «Аллилуйя!» Брата Ренвика поздравляли, встряхивая руку, а его жена тем временем краснела, улыбаясь и прикладывая платочек к глазам. Камера снова накатилась на Шеферда, поднявшего руку в жесте, призывающим к молчанию. Он быстро продолжал: «Банкет по поводу Счастливого Отбытия начнется в полночь и двери на время будут заперты, поэтому приходите пораньше и давайте устроим самое счастливое празднество из всех, какие вы видели! Мы все гордимся Артом и Доти. Кремация состоится через тридцать минут после восхода, а потом последует завтрак для тех, кто рано начинает работу». Шеферд неожиданно посерьезнел и камера стала наплывать на него, пока его голова не заполнила весь экран.　

После нашего последнего Счастливого Отбытия пономарь обнаружил пустую пинтовую бутылку в одной из комнат Счастья — брэнди, выгнанное грешниками. Что сделано, то сделано. Оступившийся брат признался и заплатил, что положено — семи кратную стоимость, отказавшись даже от обычной скидки. Я уверен, больше он не оступится. Но давайте поразмыслим, дети мои, стоит ли рисковать вечным блаженством, дабы выгадать несколько пенни на статье о всемирной торговле? Всегда ищите лишь вот это, дающее счастье, запечатанное священной печатью, с улыбающимся лицом епископа Дигби на этикетке. Не позволяйте грешнику подсовывать вам «почти совсем хорошее! Наши спонсоры поддерживают нас. Они жаждут вашей поддержки! Брат Арт, мне жаль, что я вынужден обсуждать такой предмет…　

— Хорошо, Шеферд! Поливай дальше!　

… в этот счастливый день. Но мы никогда не должны забывать, что…　

Джубал выключил звук.　

— Майк, это совсем не то, что тебе нужно.　

— Не то?　

— Э… мальчику все-таки нужно больше знать о таких вещах… Хорошо, слушай дальше. Но попозже мы с тобой поговорим.　

— Да, Джубал.　

Харшоу собрался дать еще один совет, чтобы Майк по своему обыкновению опять не понял все слишком буквально. Но музыка стала стихать и на экране вновь замелькало изображение — человек лет сорока, которого Джубал сразу же про себя окрестил копом.　

Харшоу сразу же ринулся в атаку.　

— Вы не Гил Берквист!　

— Что у вас за дело к Гилберту Берквисту?　

Джубал с терпеливым спокойствием ответил:　

— Я хочу поговорить с ним. Слушайте, хороший мой, вы государственный служащий по приему посетителей.　

Человек поколебался.　

— Да… Вы должны…　

— Я ничего не должен! Я гражданин Федерации и мои налоги помогают платить вам жалование. Я все утро пытаюсь добиться одного единственного видеоразговора, а меня отсылают от одного тупицы с куриными мозгами к другому и каждый, между прочим, кормится из общественного корыта. И вот теперь вы! Назовите мне свое имя, должность и номер. Потом я буду говорить с мистером Берквистом.　

— Вы не ответили на мой вопрос.　

— Давайте, давайте. Я и не должен. Я частное лицо, вы — нет. О том, о чем я вас прошу, может просить любой гражданин любого государственного служащего: О’Келли против штата Калифорния, 1972. Я требую, чтобы вы назвали себя — имя, должность, номер.　

Человек сказал тоном, лишенным всякого выражения:　

— Вы доктор Джубал Харшоу. Вы звоните из…　

— И это заняло у вас столько времени? Глупо, мой адрес можно узнать в любой библиотеке, на почте или в телефонном справочнике. И каждый знает, кто я такой… Каждый, кто умеет читать. Вы, кстати, умеете?　

— Доктор Харшоу, я полицейский офицер и я прошу вашего содействия. По какой причине вы…　

— Фу, сэр! Я юрист! Гражданин должен оказывать содействие полиции лишь в определенных условиях. Например, во время погони, но и в этом случае полицейского офицера все равно могут попросить предъявить удостоверение. Вы за кем-нибудь гонитесь, сэр? Вы сейчас вылезете из экрана, чтобы не терять ни минуты? Второе: гражданина могут попросить оказать содействие в разумных и ограниченных законом пределах в случае полицейского расследования — Это именно расследование.　

— Расследование чего, сэр? До того, как требовать моего содействия, вы должны назвать себя, объявить свою цель и, если я потребую, то назвать шифр и показать, что «резонная необходимость» действительно существует. Вы ничего этого не сделали. Я желаю говорить с мистером Берквистом.

На скулах человека заходили желваки, но он сдержался и ответил:　

— Я капитан Генрих из Федерального Бюро Специальной Службы. Тот факт, что вы попали на меня, звоня в Правительственный Дворец, подтверждает, что я тот, за кого себя выдаю. Тем не менее… — он вытащил книжечку, раскрыл ее и приблизил к самому объективу передатчика. Харшоу взглянул на удостоверение.　

— Очень хорошо, капитан — буркнул он — Теперь-то вы объясните, почему не даете поговорить с Берквистом?　

— Мистера Берквиста сейчас нет.　

— Так что же вы сразу не сказали? Соедините меня с кем-нибудь другим такого же ранга. Я имею в виду тех людей, которые работают с Генеральным Секретарем непосредственно, как Гил. Я не желаю, чтобы меня надули, сведя с кем-нибудь из младших помощников, не имеющих полномочий даже на то, чтобы высморкаться. Если Гила нет, бога ради, соедините меня с кем-нибудь того же ранга!　

— Вы пытаетесь позвонить Генеральному Секретарю?　

— Точно.　

— Очень хорошо. Вы можете объяснить, что у вас за дело к Генеральному Секретарю?　

— Могу и не объяснять, Являетесь ли вы доверенным лицом Генерального Секретаря? Посвящены ли вы в его тайны?　

— Это не играет роли.　

— Это-то как раз и играет. Как полицейский офицер вы знаете это не хуже меня. Я объясню человеку, о котором мне будет известно, что он может прояснить одно деликатное дело и пользуется доверием мистера Дугласа настолько, что можно быть уверенным — Генеральный Секретарь выслушает меня… А мистера Берквиста нельзя разыскать?　

— Нет.　

— Тогда должен быть кто-то еще такого же ранга.　

— Если это такая тайна, вы не стали бы говорить по телефону,　

— Капитан! По-моему, попытки записать мой разговор должно быть достаточно, чтобы понять — мой видео снабжен устройством, гарантирующим безопасность переговоров.

Офицер спецслужбы проигнорировал это заявление,　

— Доктор, я скажу напрямик. До тех пор, пока вы не объясните своего дела, вы никуда не попадете. Если вы позвоните снова, вы увидите меня. Позвоните его раз, звоните целый месяц. Ничего не изменится. Пока вы не пожелаете оказать нам содействие.　

Джубал расплылся в счастливой улыбке.　

— Теперь для этого нет нужды, раз у вас вырвалось — невзначай или намеренно?… То, что нам нужно было узнать прежде, чем начинать действовать… Если потребуется… Теперь я могу задержать их до вечера, но кодовое слово больше не «Берквист».