Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

— Что за дьявольщина?　

— Ах, мой капитан! Это не через дешифратор… Но вы знаете или должны бы знать, что я глава мозгополоскателей и нахожусь сейчас при исполнении.　

— Повторите-ка.　

— Вам не преподавали амифигорию? Да уж, чему только учат в наши дни в школах! Что ж, возвращайтесь к своему пиноклю [13] Карточная игра.　 , вы мне не нужны.

Джубал выключил видео, поставил его на десятиминутное «Занято», сказал:

— Двинули, ребятки.

И вернулся к своему излюбленному месту у бассейна. Он велел Анне держать под рукой платье Свидетельницы, сказал Майку, чтобы он был пока на виду и дал Мириам распоряжение относительно видео. После этого он позволил себе расслабиться.　

Он не был недоволен. Его разведка обнаружила слабое место в стене, окружающей Генерального Секретаря и он ожидал, что его стычка с капитаном Генрихом вызовет ответный звонок сверху.　

Если нет, обмен комплиментами с копом из Спецслужбы стоил кое-чего сам по себе и приятно согревал душу. Харшоу не забывал, что предстоит сделать еще некоторые шаги, чтобы развить успех, добиться победы и свести к минимуму те неприятности, которых можно ожидать от копов. Ему было ясно, что Генрих тоже предпримет определенные шаги.　

Харшоу размышлял над тем, сколько ему еще ждать. Его бомба была не совсем готова — он обещал Джил принять меры к розыску Кэкстона. А тут еще и новое дело: исчез Дюк.　

Его не было уже целый день и к лучшему это или нет, Джубал не знал. Дюк был на ужине, но не явился на завтрак. На хозяйстве Харшоу это никак не отразилось и, похоже, никто не заметил пропажи.　

Джубал посмотрел на вышку, увидел попытку Майка выполнить прыжок так же чисто, как Доркас, и признался себе, что не спрашивал все утро о Дюке намеренно. Правда заключалась в том, что он не хотел спрашивать кошку про мышку. Кошка могла и ответить.　

Что ж, был только один способ внести ясность.　

— Майк! Подойди ко мне!　

— Да, Джубал — Смит выбрался из бассейна и затрусил к нему, словно торопящийся щенок. Харшоу оглядел его, отметив, что весит он теперь фунтов на двадцать больше, чем по прибытии… И все эти фунты за счет мускулов.　

— Майк, ты не знаешь, где Дюк?　

— Нет, Джубал.　

Что ж, все в порядке: мальчик не знает, что такое ложь… Стоп, стоп! Джубал вспомнил о привычке Майка отвечать, словно компьютер, только на тот вопрос, который задан… И Майк до сих пор не смог объяснить, куда подевалась чертова коробка, когда ее не стало.　

— Майк, когда ты видел его в последний раз?　

— Я видел, как Дюк поднимался по лестнице, когда мы с Джил спускались по ней утром перед завтраком — После этого Майк горделиво добавил — Я помогал готовить.　

— И ты больше не видел Дюка?　

— Больше я не видел Дюка, Джубал. Я с гордостью поджаривал тосты.　

— Бьюсь об заклад, что ты с этим справился. Ты станешь хорошим мужем, если не разовьешь в себе осторожность.　

— О, я поджаривал их очень осторожно.　

— Джубал…　

— А? Да, Анна?　

— Дюк перекусил утром до завтрака и отправился в город. Я думала, ты знаешь.　

— Ага — Джубал помолчал, обдумывая услышанное — Я думал, он уйдет после ленча.

Он неожиданно почувствовал тяжесть в желудке. Не то, чтобы Дюк что-нибудь значил для него — конечно, нет! Вот уже много лет он не позволял себе о ком-нибудь волноваться, но теперь он был слегка встревожен. Правда, лишь слегка.　

Можно ли возбудить дело за поворот человека на девяносто градусов относительно всего на свете?　

Это не убийство, поскольку парень проделал это в целях самообороны, точнее, для необходимой обороны другого, то есть Джил. Можно апеллировать к пенсильванским законам относительно колдунов… Но интересно было бы послушать, как будет звучать обвинение.　

Поведение человека штатского бывает иной раз обманчиво… Может ли укрывательство Человека с Марса быть определено как попытка нарушения общественного порядка? Похоже, пришла пора вводить новые законы. Майк уже выбил подпорки из-под физики и медицины, хотя представителям этих наук не было пока известно о грядущем хаосе. Харшоу вспомнил о том, какой трагедией была для многих ученых теория относительности. Будучи не в состоянии переварить ее, они попытались замолчать работы Эйнштейна. Молчание оказалось фатальным — все, что эта закостеневшая старая гвардия смогла сделать, это умереть и позволить взрасти молодым умам.　

Его дед говорил о подобных же вещах в медицине, когда появилась иммунная теория: врачи сходили в могилы, называя Пастера лжецом, дураком или еще хуже, не желая верить доказательствам, говоря, ссылаясь на «здравый смысл», что такого не может быть, потому что не может быть никогда.　

Что ж, нетрудно было догадаться, что Майк способен вызвать большую сумятицу, чем Эйнштейн и Пастер вместе взятые. И это напомнило ему о…　

— Лэрри! Где Лэрри?　

— Здесь, Босс — отозвался громкоговоритель — В мастерской.　

— Кнопка тревоги у тебя с собой?

— Конечно. Ты сказал, чтобы я даже спал с ней.　

— Вылезай оттуда и отдай ее Анне. Анна, надень платье Свидетеля.　

Анна кивнула. Лэрри спросил:

— Что, уже готовиться?　

— Просто отдай ее Анне.

Джубал вдруг увидел, что Смит все еще стоит перед ним подобно статус… Статуе… Джубал порылся в памяти. «Давид» Микеланджело! Да, несмотря на руки и ноги подростка, абсолютно безмятежное лицо и взъерошенные длинные волосы.　

— Все, Майк.　

— Да, Джубал.　

Но он чего-то ждал. Харшоу спросил:　

— Что-то занимает твои мысли, сынок?　

— То, что я видел в этой чертовой грохоталке. Ты сказал: «Но попозже мы с тобой поговорим».　

— О! — Харшоу припомнил программу фостеритов и сморщился — Хорошо, но не называй эту штуку чертовой грохоталкой. Это стереовизор.　

Майк в замешательстве уставился на него.　

— Это не чертова грохоталка? Я неправильно расслышал тебя?　

— Это, конечно, чертова грохоталка. Но ты должен называть ее стереовизором.　

— Я буду называть ее стереовизором. Почему, Джубал? Я не могу грок.　

Харшоу вдохнул. Он уже пытался карабкаться на эту гору. Любой разговоре Майком рано или поздно сворачивал на человеческое поведение, не могущее быть объясненным логически и попытки сделать это были бесполезной тратой времени.　

— Я и сам не могу это грок, Майк — признался он — Но Джил хочет, чтобы ты называл эту штуку именно так.　

— Я буду, Джубал. Джил хочет этого.　

— Теперь рассказывай, что ты услышал и что грок из этого.　

Майк помнил каждое слово и каждое действие, включая рекламу. Поскольку он почти закончил энциклопедию, он прочел статьи «Религия», «Христианство», «Ислам», «Иудаизм», «Конфуцианство», «Индуизм», «Буддизм» и родственные им. Ничего этого он не грок.