Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

— Ну, что вы. Благодарю вас за очень интересно проведенное время. Нет, нет, не трудитесь, мы сами найдем дорогу.　

Как только они оказались в воздухе, Джубал спросил:　

— Майк, что ты думаешь обо всем этом?　

Майк нахмурился.　

— Я не грок.　

— Не ты один, сынок. Что говорил Епископ?　

Прежде, чем ответить, Майк некоторое время колебался.　

— Брат мой, Джубал, мне необходимо поразмышлять об этом, прежде чем я грок.　

— Давай размышляй, сынок.　

Джил спросила:　

— Джубал, как им удается это?　

— Что это?　

— Все. Это не Церковь — это же сумасшедший дом. 　

— Нет, Джил. Это Церковь… и логичный эклектизм [19] Эклектизм (от греч. eklektikos — выбирающий) — механическое соединение разнородных, часто противоположных принципов, взглядов, теорий, худ. элементов. нашего времени.　

— Что?　

— Новое откровение — это старая штука. Ни Фостер, ни Дигби не придумали ничего оригинального. Они просто собрали вместе старые трюки, подновили их, и — бац! Они в деле. Процветающем деле. Но больше всего мне не нравится, что я еще могу дожить до того времени, когда это станет обязательным для всех.　

— Боже мой, нет.　

— Боже мой, да. Гитлер начинал с меньшего. И все, чем он торговал, была ненависть. Для повторной торговли счастье — куда лучший товар. Я-то знаю. Я же занимаюсь тем же мошенничеством, как любезно напомнил мне Дигби.　

Джубал скорчил гримасу.　

— Мне бы врезать ему. Ан, нет. Мне это понравилось. Вот поэтому я боюсь его, он умен. Он знает, чего хотят люди. Счастья. Мир мучился виной и страхом целое столетие, а теперь Дигби говорит им: «Вам нечего бояться ни в этой жизни, ни в грядущей. Бог велит вам быть счастливыми». Изо дня в день он добавляет им: «Не бойтесь, будьте счастливы».　

— Хорошо, все верно — согласилась Джил — он работает усердно. Но…　

— Вздор! Он играет усердно.　

— Да, нет, у меня создалось впечатление, что он и в самом деле верит в то, что пожертвовал всем.　

— Вздор! Я сказал, Джил, из всей чепухи, которой обманывают мир, концепция «альтруизма» самая худшая. Люди все время делают, что хотят. Если они страдают, делая выбор, если выбор выглядит «жертвой» сих стороны, можешь быть уверена — в этом не больше благородства, чем в беспокойстве, вызванном жадностью… необходимостью выбирать между двумя вещами, которые ты хочешь, но не можешь иметь одновременно. Обычный парень страдает всякий раз, выбирая: истратить доллар на пиво или отложить для своих детишек, вставать, чтобы идти на работу или потерять ее. Но он всегда выбирает то, от чего меньше пострадает и получит больше удовольствия. В конце концов, по большому счету, и негодяй, и святой, делают один и тот же выбор. Как делает Дигби. Святой или негодяй, он не один из этих беспокойных дураков.　

— Кто же он — святой или негодяй, как вы думаете, Джубал?　

— А что, есть разница?　

— Боже мой, Джубал, ваш цинизм не более, чем поза! Конечно, есть разница.　

— М-м-м, да, есть. Надеюсь, что он негодяй… потому что святой способен натворить в десять раз больше бед. Ты приклеила к тому, что я говорил ярлык «цинизм», словно приклеить ярлык значит доказать, что это неверно. Джил, что тебя беспокоит в этой церкви?　

— Ну… все. Не хотите же вы сказать мне, что это богослужение?　

— Ты имеешь в виду, что они проводят его не так, как в маленькой церквушке, куда ты ходила ребенком? Возьми себя в руки, Джил — они делают не так и в церкви святого Петра. Кстати, в Мекке-тоже.　

— Да, но послушайте, нигде так не делают! Танцы… игральные автоматы… даже бар! Это непристойно!　

— Я полагаю, храмовая проституция — это тоже непристойно.　

— Как?　

— Я думаю, зверь о двух спинах выглядит комично не только в церковной службе, но и при любых других обстоятельствах. Что касается танцев, ты когда-нибудь видела службу Шейкеров [20] Shaker (трясуны) — американская религиозная секта. ? Я тоже не видел; церковь, в которой то и дело происходят половые сношения, долго не продержится. Но у танцев во славу господа давняя история. Они совсем не обязательно должны относиться к искусству — Шейкеры не претендуют на то, чтобы их приняли в Большой Театр. Эти танцы просто полны религиозного восторга и энтузиазма. Ты что, считаешь индейские Танцы Дождя непочтительными?　

— Это совсем другое.　

— Да все другое — чем больше кажущиеся различия, тем меньше все отличается по сути. Теперь о игральных автоматах. Ты когда-нибудь видела как в церкви играют в бинго? [21] Бинго — вид азартной игры, напоминающей лото. 　

— Ну… да. В нашем приходе ее использовали, чтобы собрать на уплату по закладным. Но только в пятницу вечером. Мы никогда не делали ничего подобного во время церковной службы.　

— Ну и что? Это напоминает мне о жене, гордившейся своей добродетелью. Она спала с другими мужчинами только тогда, когда ее муж куда-то уезжал.　

— Джубал, это очень неудачный пример! Он не имеет ничего общего с тем, о чем мы говорим.　

— Возможно. Аналогия — предмет еще более скользкий, чем логика. Но, маленькая леди…　

— По крайней мерс, улыбайтесь, когда вы обращаетесь ко мне так!　

— Это шутка. Джил, что грешно в воскресенье, то грешно и в пятницу. По крайней мере, я грок так, и, возможно, так же грок Человеке Марса. Единственно, в чем я вижу разницу — это то, что Фостеры дают совершенно бесплатно текст из Библии, даже если ты проиграл. Могут ли твои игры в Бинго претендовать на это?　

— Текст из фальшивой Библии! Из Нового Откровения. Босс, вы читали его?　

— Да, читал.　

— Тогда вы все знаете. Оно маскируется Библейским языком. Часть — приторно-сладкая, большая часть — ерунда и чушь… а кое-что просто отвратительно.　

Джубал надолго замолчал. Наконец, он спросил:　

— Джил, ты знакома с индийскими священными писаниями?　

— Боюсь, что нет.　

— С Кораном? С другими священными книгами? Я мог бы проиллюстрировать свою точку зрения примерами из Библии, но не хотел бы оскорблять твоих чувств.　

— Вы меня не обидите.　

— Хорошо, я использую Ветхий Завет. Когда его критикуют, люди не так резко реагируют. Ты знаешь о Содоме и Гоморре? Как Лоту удалось спастись из этих проклятых городов, когда Яхве покарал их?　

— О да, конечно. Его жена обратилась в соляной столб.　

— Мне это всегда казалось чрезмерно строгим наказанием. Но мы говорим о Лоте. Петр изображает его просто как благочестивого, праведного человека, очерненного грязными разговорами нечестивцев. Святой Петр должен быть авторитетом во всем, что касается добродетели, поскольку именно ему были отданы ключи от Рая. Но тяжело понять, почему Лот считался образцом добродетели. По предложению брата он разделил пастбища. Он был взят в плен во время сражения. Он, хромая, выбрался из города, чтобы спасти свою шкуру. Он приютил и накормил двух странников, но все его поведение показывает — он знал, какие это важные особы. Коран (и я тоже) считаем, что гостеприимство ценилось бы куда выше, если бы они были просто нищими. Таким образом, кроме этих сведений и ссылки на его репутацию, у Святого Петра есть только одно место в Библии, по которому мы можем судить о добродетели Лота — добродетели столь великой, что Божественное заступничество спасло ему жизнь. Смотри Бытие XIX, 8.