Дин Лейпек - Вероника Стейнбридж покидает зону безопасности [СИ]

Первый раз все получилось случайно. Они не договаривались о встрече – вечером после того жаркого дня Вероника ушла, не зная даже, вернется ли еще когда-нибудь в студию, пока в ней живет Тим. Слишком многое следовало осмыслить, представить, принять. Даже на собственное тело Вероника смотрела теперь другими глазами – будто впервые до конца осознав, что оно точно так же выражает ее внутренний мир, как голос или живописная манера.

Она не знала, вернется ли в студию – и потому на следующий день, вынырнув из утреннего свитера, поехала в Парк. Софи, к счастью, была занята, поэтому Вероника могла уйти из дома одна, спрятав в пухлый блокнот старые листы крафта и ворох неразрешимых вопросов.

Она рисовала лениво – рука замирала на листе, а Вероника не замечала, как поток мыслей уносит ее все дальше и дальше, прочь по песчаной дорожке, между вечнозеленых кустов и газонов, вдоль фонтана, взбирается по гладким серым скалам, спускается в грот, вылетает на поляну под тень дуба – и опускается к ногам человека, который сидит там, поставив ноутбук на колени.

Пальцы Вероники сжимают пастель, и линия обрывается смазанной жирной точкой.

Человек не видит ее, он занят работой, но через несколько мгновений мысли взлетают, подхваченные новым порывом, он поднимает голову и встречается глазами с Вероникой. Человек не улыбается, не кивает ей – только стекла очков вспыхивают на секунду отраженным небом над куполом.

Они просидят так еще долго – он будет работать, а она – рисовать. Спустя несколько часов они поднимутся, разными путями пойдут к одной и той же остановке трамвая, сядут на дальних концах вагона. Он выйдет раньше, она доедет почти до самой студии.

Потом они попробуют посчитать, какова была вероятность того, что они могли случайно встретиться в Парке. Но ни один из них не силен в математике, и он только пробормочет с улыбкой: «Хорошо совпало». И с этого момента их время начнет сливаться воедино.

|4|

Пространство студии – это совокупность систем. Разнообразные и переменчивые, они тем не менее кажутся вполне устойчивыми, пока короткое слово, случайный жест, сорвавшийся с губ вздох не разрушит это равновесие.

Самая спокойная и стабильная система – это работа, ноутбук и мольберт. Распределенные таким образом, Тим и Вероника безупречно цельны и нерушимо самоценны. Каждый чувствует это – кончиками пальцев, создающих новое, спиной, расправленной, чтобы принять на себя полноту момента, вéками, прикрывающими ярко горящие глаза. Когда один из них уйдет в сторону кухни, центр тяжести тоже переместится, система изменится. Теперь для ее равновесия нужно взаимодействие, вовлеченность, диалог. Они перебрасываются фразами, вопросами и ответами, историями и замечаниями, загадками и очевидными истинами, с помощью слов заполняя студию прочной сетью общения. Каждый может оступиться и упасть – но произнесенное и услышанное поймает, не даст пространству и времени разбиться вдребезги осколками непонимания.

И только когда оба сядут на диван, система потеряет две точки опоры, закачается, как эквилибрист, на мгновение потерявший уверенность в следующем шаге. Но они знают, что равновесие можно найти, если двинуться дальше. Не останавливаться, не сомневаться – не задавать лишних вопросов себе и друг другу. В этой системе слова уже не нужны, они могут только запутать, сбить с толку, и сплетенная сеть бесшумно опадает, укрывая тонким покрывалом доверия.

И совсем ненадолго система теряет смысл – потому что не остается ни одной вещественной точки опоры.

Небо над Зоной темнеет, черничный сок вливается в голубоватое молоко, покрывается пудрой мерцающих звезд.

– Пора, – говорит Вероника, и свет, который они зажгут в студии некоторое время спустя, разгонит последние тени отношений и систем. Она уйдет, Тим останется и еще долго будет работать, сидя на полу у дивана. Небо затопят чернила, пудра вспыхнет алмазной крошкой.

Через несколько часов солнце вернется, по четверти тона выбирая из тьмы стены безликих домов, чтобы затем окунуть их в клубничный соус летнего восхода. Жемчужный свет заглянет под плотно задернутые шторы, растечется по деревянному полу и осторожно заберется на диван – чтобы разочарованно остаться на аккуратно сложенных простынях холодным пятном рефлекса.

Из ванной раздается шум воды, ему вторит вскипающий на кухне чайник, глухое жужжание тостера. Шторы расступаются, солнце врывается в студию беспощадной радостной волной. Оно прокатится горячим потоком по комнате, выжигая полосы гладких досок, спрячется за углом. Хлопнет входная дверь, и наступит тишина, в который пыль будет бесшумно оседать на ноутбук и мольберт.

А потом дверь распахнется, и пространство студии снова станет системой. Неустойчивой, хрупкой и нерушимой.

|5|

Тим постоянно заставал ее врасплох. Как и тогда, в первый день их знакомства – Вероника не могла понять, что он имеет в виду. То он молчал, а на ее вопросы отвечал короткими рублеными фразами. То, наоборот, начинал расспрашивать – и тогда Вероника окончательно терялась в хитросплетениях подтекстов, намеков и скрытых шуток. Иногда ей казалось, что она уловила суть – но даже тогда у нее не было уверенности, что ему действительно нужен собеседник. Портрет, который она когда-то написала в своем воображении, не становился яснее – чем больше она узнавала Тима, тем больше отдельные мазки распадались на яркие пятна цвета в темном пространстве неизвестного. Уложить их в понятную картину, осознать и осмыслить было невозможно. Оставалось только смириться.

– Ты можешь отправить файл с моего компьютера? Пожалуйста?

Вероника откладывает кисть, идет на голос, осторожно заглядывает в ванную. Тим стоит перед зеркалом, на щеках – пена для бритья.

– А ты сам не можешь?.. – неуверенно спрашивает она.

– Это срочно. Пожалуйста? – он поворачивается к ней и поднимает руки, как бы извиняясь – одна тоже испачкана пеной, в другой – бритва.

– Хорошо, – кивает Вероника после недолгого молчания. Идет к дивану, берет уже включенный ноутбук, опускается на пол. Открывает страницу «айди», чуть морщится – профиль Тима выглядит совсем не так, как ее, и сенсорная клавиатура настроена иначе, чем та, которой она пользуется на работе.

– Кому письмо? – оборачивается Вероника.

Тим выходит из ванной, все еще с бритвой в руке.

– Сиду Фаулзу. От него последнее непрочитанное. Нашла?

– Да.

– В конце подпись «Вестерн-пресс»?

– Да.

– Просто ответь на это письмо.

– А какой файл?

– С «карты памяти», папка «Сиду».

Вероника опять оборачивается.

– Ты не выгружаешь файлы в «облако»?

– Нет, – Тим снова в ванной, голос звучит глухо.