Леонид Пузин - Приговорённые к совершенству [СИ]

А что она свернула всё-таки в свой а не в соседний двор, Света «вычислила» сразу же, едва подумав об этом: во-первых, он по этой улице являлся последним двором, а во-вторых, переселившись в общежитие, Света поначалу несколько раз сворачивала по ошибке в предыдущую подворотню, и никакой кирпичной стены за аркой там тоже не было. И значит?.. значит… чёрт побери! Мир начал съезжать с катушек? О чём уже больше месяца из своей невообразимой дали телепатически предупреждала Ольга — правда, утешая, что спрогнозированный ею конец Света отменяется: Большое Равновесие оказалось гораздо устойчивее, чем это показалось вначале Ольгиному новообразовавшемуся метасознанию. А вот связанные со взаимопроникновениями инвариантных континуумов локальные пертурбации очень даже возможны. И более — почти неизбежны. И, стало быть, относится к ним следует с философским спокойствием.

«Ага! Хорошо Олечке, когда она в сущности уже не человек, а высшее существо! Неуязвимое не только для любого земного оружия, но и для всех мыслимых и немыслимых космических катастроф! А ей — Свете? Свернув в знакомую подворотню, вдруг оказаться не просто чёрт те где, а вдобавок — под автоматным огнём! Валяться на боку, прижимаясь носом к старым выщербленным кирпичам и ожидая, что в тебя во всякий момент может попасть шальная — а то и нацеленная — пуля? Ползать во прахе, обмирая от страха и за себя, и за своего будущего ребёнка! Господи! И почему мы дуры-бабы до сих пор ещё продолжаем рожать? В этом сволочном, созданном не для людей, а для монстров мире?»

Все эти и им подобные мысли промелькнули в Светиной голове в течение полутора-двух минут — стрельба прекратилась, и в наступившей тишине женщина стала подумывать, а не перекатиться ли ей на другой бок, чтобы, сориентировавшись, сообразить, в какую сторону следует выползать из-под огня, как вдруг неподалёку опять раздались громкие мужские крики:

«Петька, ещё одна! Прямо за бабой! Метров двадцать! Из пулемёта, Димка! Замри, зараза, не шевелись!»

Последняя фраза, как поняла вновь оцепеневшая Света, относилась непосредственно к ней.

— Да ни х… их — та-та-та-та-та! — мой пулемёт не берёт! Гришка — из крупнокалиберного!

— Тах-тах-тах…

— Жива сволочь! Прёт прямо на бабу!

— Получай, гадина!

— Фью-и-и — бах!

Оглушённая близким разрывом гранаты, какой-то кусочек времени Света пропустила мимо сознания, а когда вновь смогла реагировать на окружающее, то почувствовала, как, взяв за плечо, её переворачивают на спину.

— Кажись, жива…

— Кто — баба?

— А кто же ещё? Ведь не эта гадина? Ей же гранатой голову надвое разворотило!

— Вообще-то они суки жуть до чего живучие. Но этой, кажись, п…

— А баба?

— Шевелится. И, похоже — не ранена. Крови не видно. Вот дура! Беременная — а туда же! Полезла в самое пекло!

— Погоди, Мишаня, а ты её на подходе видел? Здесь же на сто метров вокруг никаких строений. Только эта трансформаторная будка — и всё… Нет, правда, кто-нибудь видел её на подходе?

Из разговоров собравшихся вокруг Светы нескольких солдат выяснилось, что никто не видел, как женщина пересекала обширный пустырь — заметили её только вблизи трансформаторной будки. И первым, похоже — Андрей.

— Мы, значит, с Гришкой садим по гадине (не по этой, а по той, которая сзади будки), и вдруг — баба! Будто из-под земли! Нарисовалась прямо на линии огня. Ещё бы секунда — и…! Гришка точно зацепил бы её из крупнокалиберного! Ну, заорал, значит, дуре, чтобы ложилась — гляжу, сползает. Медленно эдак — по стеночке, а у меня зла не хватает! Так бы и двинул по морде! Тут же всё решают мгновенья — а она эдак медленно, как в кино! Это я теперь вижу, что беременная, а тогда… нет! И откуда она только взялась?

— Откуда, откуда — не нашего ума дело. Замполит разберётся. Ты, Андрюха, лучше Бога благодари, что вы с Гришкой её не зацепили, а то бы, в лучшем случае, на пятнадцать суток, если вообще — не в дисбат. Кто знает, что она за птица такая… ведь по периметру — оцепление… а она, значит — мимо…

Вполне ожившей Свете эти разговоры о ней как об отсутствующей нравились всё меньше, и, желая переменить их направление, лежащая на спине женщина очаровательно улыбнулась, вытянула вверх правую руку и кокетливо произнесла:

— Мальчики, помогите встать.

Однако брать её за руку никто не спешил, и, слегка удивлённая такой бесчувственностью, Света медленно поднялась сама — неуклюже и наверняка очень не эстетично, ну да плевать ей на этих неотёсанных чурбанов! Сначала чуть не убили, а теперь делают вид, будто она так — пустое место. И по каким только глухим хуторам ухитрились набрать эдаких несусветных олухов? У Батьки в Диком Поле и то не такие буки! Ну и чёрт с ними — с этими малохольными! Вот сейчас придёт какой-нибудь командир — другое дело. А пока…

Света надула было губки, однако любопытство подстёгивало, и она сделала ещё одну попытку заговорить с окружающими её молодыми солдатами.

— Нет, мальчики, вы, конечно, меня простите, но что всё-таки здесь происходит? Почему ни с того ни с сего такая стрельба? У меня, ей Богу, до сих пор поджилки трясутся! Ведь я же беременная, а вы — черти! — чуть меня не убили.

По-прежнему не отвечая женщине, солдаты прекратили разговаривать между собой — в воздухе повисла недобрая тишина. Чтобы хоть как-то снять напряжение, Света стала осматриваться по сторонам, и, повернув голову вправо, увидела… Господи! ЭТО ещё что такое?!

Шагах в десяти от женщины издыхало НЕЧТО. Размером с крупного медведя, но формой тела больше всего напоминающее чудовищную лягушку. О строении развороченной гранатой головы судить было трудно: из кровавого месива торчали наружу белые треугольные зубы — и всё. Ни глаз, ни ушей — сплошная рана, захватывающая шею и часть груди. (Вообще-то у всякого нормального зверя — даже у слона — попавшая в основание черепа противотанковая граната напрочь оторвала бы голову, а у этой невиданной твари — нет, только разворотила). Помимо ужасной раны, кровь несколькими струйками вытекала из проделанных крупнокалиберными пулями в бледной серовато-зеленоватой шкуре допотопного монстра отверстий. Однако, несмотря на несовместимые даже с десятью жизнями травмы, огромные задние лапы поверженной твари всё ещё продолжали дёргаться — скребя по земле мощными кривыми когтями.

Осознав увиденное, Света испытала куда более сильный страх, чем внезапно попав в зону обстрела — впрочем, тогда у неё не было времени, чтобы испугаться по-настоящему.

— К-кто это? — мгновенно забыв о неудачных попытках завязать разговор с неприветливыми солдатами, заплетающимся языком спросила трясущаяся от страха женщина, — от-т-ткуда?

— От верблюда, — хмуро отозвался один из бойцов, — ты что? Ни разу не видела по дальносмотру Большую Падлу? А ведь они уже три месяца, как стали появляться. Конечно, сначала их засекретили, но такой секрет разве удержишь — уже два месяца о них говорят открыто и даже кажут по дальносмотру. Нет, правда, ты что — с луны свалилась? Ничего не слыхать о Падальщиках — надо же! Ведь они же никакие не Падальщики, а натуральные людоеды! Падлы, в общем, американские! Наш политрук…