Питер Банзл - Лунный медальон [litres]

Лили встала и выпустила его в коридор. В доме было совершенно тихо. Странно. Да, Кэдди и Селена собирались уехать сегодня, но не могли же они не попрощаться? Лили подошла к окну и отдернула шторы.

Солнце почти встало, звезды погасли, но тонкий бледный месяц еще был виден. На следующую ночь он совсем исчезнет, а потом луна начнет прибывать… А до этого Лили надо многое успеть.

Она надела зеленое платье, фартук и домашние туфли, позвала Малкина, и вместе они отправились на кухню, где уже вовсю суетилась миссис Раст.

Войдя, Лили тут же заметила на столе пустые тарелки и кружку Роберта.

– А где Роберт? Он уже проснулся? – спросила она.

– Поехал с сестрой и матерью на станцию, – ответила миссис Раст, громыхая посудой. – Улетают в Лондон первым же дирижаблем.

У Лили сердце упало.

– Они уже уехали? Он же не улетит с ними, правда?

– Механизмы и метрономы! Откуда мне знать! Если уж он с тобой не поделился своими планами, со мной и подавно…

Лили решительно пошла к двери:

– Малкин, идем, надо его догнать.

– Не вздумай его отговаривать, если он решился! – крикнула вдогонку миссис Раст.

– Еще как вздумаю! – отозвалась Лили и выбежала во двор прямо в домашних туфлях. – Но если не удастся, хотя бы попрощаюсь!

Роберт стоял на платформе аэростанции вместе с мамой и Кэдди. Неужели прошла уже неделя? За эти семь дней он успел к ним привыкнуть. Вместе с Лили они показали Кэдди поместье и сад, деревню и старое кладбище, где похоронен отец. А затем он привел маму к сгоревшей лавке.

Здесь они оба расплакались. Казалось, только сейчас Селена в полной мере прочувствовала боль утраты. Роберт понимал это. Но он знал: чтобы смириться с потерей, иногда нужно именно такое потрясение.

– Лавка Таунсенда твоя, – сказала мама, вытирая слезы, а потом взяла его за руку и добавила: – Или, если хочешь, ты можешь поехать с нами.

Роберт вздохнул. Он-то втайне надеялся, что мама и Кэдди останутся с ним. Но нет, за эти несколько дней в Бракенбридже Селена не передумала: в Лондоне и окрестностях ее ждут с гастролями, к тому же ей сделали несколько выгодных предложений, от которых она не может отказаться.

Вчера вечером Роберт и Кэдди печально наблюдали, как мама собирает вещи. Джон разрешил Роберту самому проводить их на станцию.

И вот настало время прощаться, и мальчик на мгновение задумался: а не улететь ли вместе с ними? Он столько размышлял об этом, и вот он, последний шанс оставить прошлое, воссоединиться с родными, выступать вместе с ними – в общем, зажить совершенно иной жизнью.

Селена положила руку ему на плечо:

– Ну, что решил?

– Даже не знаю, – честно сказал Роберт. Ему в самом деле было очень тяжело принять решение. – За последние дни я сблизился с вами. Но как же Джон, Лили, Малкин, миссис Раст и все остальные? Хартманы спасли меня, когда мне было некуда идти. Они позаботились обо мне, когда я никому не был нужен. Я полюбил их, они тоже моя семья.

Он живо помнил, о чем подумал в тоннеле. Семья – это не плоть и кровь, не ветки одного и того же дерева. Семья – это те, кого ты любишь, и те, кто любит тебя. Все-таки Селена и Кэдди еще не стали ему по-настоящему родными, как Лили, Джон, Малкин и другие механоиды.

– Мы любим тебя, Роберт, – сказала Селена, – но я понимаю твои чувства. Выбор сделать сложно, а я уезжаю слишком рано и не даю тебе времени подумать.

– Любовь и доверие не всегда идут рука об руку. И я не знаю, могу ли доверять тебе… Думаю, я не смогу уехать.

– Ты прав. Я не заботилась о тебе, когда ты был маленьким, а сейчас уже слишком поздно. Теперь я это понимаю. Ты можешь остаться, но, прежде чем мы улетим, я хочу оставить тебе кое-что на память.

Селена сняла с шеи лунный медальон и отдала Роберту. Ему приятно было почувствовать знакомую тяжесть в ладони.

– Открой, – сказала она.

Роберт раскрыл медальон. В одной половинке был портрет маленького Роберта с мамой и папой, а в другой – крошечная фотография мамы с малышкой Кэдди.

– Это нарисовал твой папа, – сказала Селена, указав на миниатюру, и прикрыла глаза, будто погрузилась в воспоминания. – А фотографию сделали, когда Кэдди только родилась.

Селена наклонилась ближе к медальону, и Роберт почувствовал запах ее духов, свежий и летний.

– Наконец-то я смогу начать новую жизнь – просто выступать с Кэдди, не боясь репутации Джека и семьи Дор.

Селена взяла Кэдди за руку, поцеловала Роберта в щеку и сделала несколько шагов назад:

– Нам пора. Но мы еще увидимся, обещаю.

Роберт кивнул:

– Хорошо.

Он хотел было расцепить половинки медальона, чтобы отдать одну Кэдди, но та отказалась:

– Оставь обе себе, на память. Так мы всегда будем рядом с тобой, как счастливая семья.

Роберт понял, что из двух половинок действительно складывалось нечто целое. Его семья никогда не будет полной без папы, но это все равно его семья .

Он надел медальон, убрал его под рубашку, поднял глаза и увидел, что Селена смотрит на него. Она часто заморгала, и Роберт подумал, что мама сейчас расплачется, но она быстро вытерла глаза, и они с Кэдди поднялись по трапу на дирижабль.

– Постойте! – закричал Роберт. Они уже собирались зайти внутрь, но услышали его и оглянулись. – Я буду скучать. Как солнце скучает по луне!

Селена улыбнулась и что-то крикнула в ответ. Из-за шума двигателя он не расслышал.

– Что?

Она перегнулась через перила и протянула к нему руки, будто стояла на сцене – на самой большой сцене в мире – и выступала для единственного зрителя.

– Наоборот! – крикнула она. – Я буду скучать по тебе, как луна скучает по солнцу. Солнце освещает луну, без него ее бы не было видно. Свет солнца помогает ей сиять даже в самые темные ночи!

Она кивнула ему на прощание, а Кэдди помахала, и обе вошли в дирижабль.

– Я люблю тебя до луны и обратно! – прокричала Кэдди.

А затем проводник-механоид захлопнул дверь.

Роберт смотрел, как убирают трап, как поднимают якорь, как медленно и мягко дирижабль поднимается в небо. Роберт не сводил с него глаз даже тогда, когда дирижабль стал всего лишь точкой в небе. Невольно подумалось: как что-то такое большое может в одну минуту исчезнуть? Каждый раз это удивляло его, как в первый.

Мальчик достал лунный медальон, и в тот же миг солнце вышло из-за облаков, и его лучи заиграли на серебристой карте, отбрасывая радужные пятна на руки Роберту. Он снова посмотрел вверх – дирижабль совсем исчез. Осталась только луна, бледнеющая в утреннем свете.

И тут раздался крик:

– Роберт!

Он обернулся. Лили неслась к нему на велосипеде. Малкин сидел в корзине спереди и довольно втягивал носом воздух.

– Я так рада, что ты не уехал! – воскликнула Лили.