Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Через несколько дней мы вернулись в Тора-Хем и стали готовиться к отлету. К нам зашел Леня.

— Не пойму я, однако, — начал он, — зачем вы приехали. Породы никакой не собирали, карты не составляли. Рыбу, наловленную вами, я вон полбочонка насолил. В Москву, что ли, повезете?

— Нет, не повезем.

— Что же надо вам? Мокли в лодке, мерзли в палатке по ночам, в горы лазили за тремя кедровыми шишками.

— А помнишь, Леня, ты нам про старателей рассказывал?

— Ну?

— Так вот, есть два сорта старателей. Одни землю моют, света белого не видят, чтобы деньги, как ты сказал, прямо из земли да в руку. А другие стараются, чтобы истину найти. Тебе мой товарищ говорил, что мы болезни разные изучаем, чтобы людей лучше лечить. И вот сидят ученые-старатели и тоже света белого не видят. И одна у них цель: найти самое начало, самую причину болезни. И чем дальше, тем труднее золотую крупинку вымыть. Собьется ученый, не ту породу всю жизнь моет. И нет золота.

— Зачем, однако, в Туву ехать?

— Вот и возникнет желание, — продолжал я, — белый свет посмотреть, свои мысли из головы выкинуть да разглядеть их со стороны — ту ли породу моешь? А чтобы эти мысли выкинуть, надо голову чем-то занять, другим интересом. Вот ты, Леня, Москвы не видел. Скажи, хочется тебе в ней побывать?

— Ну?

— А зачем? Скажешь — интересно. Вот и нам Туву поглядеть интересно, тайменя поймать. И Байкал посмотреть хочется. Будет время — на Амур и Чукотку заберемся.

— Хо! На следующее лето, однако, в Москву съезжу. Посмотрю.

— А в Париж не хочешь? — засмеялся Романцев.

— Нет, — серьезно и веско ответил Леня, — я сначала Москву посмотрю.

Отрывок из книги

Перевод с английского Галины Матвеевой

Худ. А. Грашин

В этой книге, вышедшей в Нью-Йорке в 1971 году, рассказывается поразительная история, которая произошла с перуанским юношей по имени Мануэль Кордова-Риос. Его захватили в плен индейцы из племени хуни кун (что означает «избранный», или «истинный», народ) и привели в свою далекую деревню в верховьях реки Мадре-де-Дьос. Считалось, что хуни куи были каннибалами, однако Мануэля они не собирались приносить в жертву ритуальным обычаям. Когда этот юноша, выросший в Икитосе в городских условиях, стал постепенно привыкать к совершенно новой для него жизни в сельве и понимать язык индейцев, он с удивлением узнал, что их планы в отношении него совсем иные. Он должен был стать предводителем племени! Присмотревшись к Мануэлю и приняв его в члены племени, индейцы решили, что он может сменить в будущем их престарелого вождя. Чтобы подготовить юношу к этой сложной роли, они приступили к его систематической тренировке. Ему пришлось научиться бесшумно передвигаться по лесу и перекликаться с товарищами, подражая крикам птиц; охотиться с помощью лука и стрел и распознавать по едва заметным следам присутствие врагов. В эту подготовку входило и участие Мануэля в тщательно разработанном обряде, когда употребляли так называемый «напиток, вызывающий видения». Этот напиток представляет собой растительный отвар, под воздействием которого возникают галлюцинации. К счастью для юноши, его не заставляли систематически принимать это «зелье», вызывавшее у него кроме видений тяжелые мышечные спазмы. И таким образом его здоровье не было подорвано. Впрочем, цель, которую преследовали индейцы, устроители данного обряда, была сугубо практической — в ходе этих сеансов в состоянии обостренного восприятия свершалось приобщение испытуемых к сокровенным тайнам сельвы, происходило обучение навыкам, необходимым для существования в девственном лесу. За время своего пребывания в среде хуни куи Мануэль познакомился с секретами индейской медицины, основанной на глубоком знании жителями сельвы лечебных свойств различных растений.

Семь лет прожил Кордова-Риос с индейцами — с 1907 по 1914 год. Но это происшествие стало широко известно лишь спустя полвека, когда произошла встреча Кордовы-Риоса с Брюсом Ламбом, американским специалистом по тропическому лесоводству, некоторое время работавшим в Перу. Мануэль Кордова был его проводником по сельве. Ламба поразили обширные знания Кордовы в области народной медицины и его умение разбираться в полезных свойствах тропических растений. Постепенно Мануэль рассказал ему свою необычную историю, а Ламб издал этот рассказ на английском языке.

Публикуемый здесь отрывок из книги «Колдун с верховьев Амазонки» начинается с того момента, когда индейцы хуни куи напали на лагерь каучерос — сборщиков каучука. В это время в лагере находился только пятнадцатилетний Мануэль, оставленный за повара, а четыре товарища работали далеко в сельве. Связав юноше руки, индейцы несколько дней вели его через заросли.

Должно быть, теперь мы были уже недалеко от деревни. Что принесет мне конец этого пути? Почему, собственно, индейцы еще не убили меня? Я был совершенно уверен, что они прикончили если не всех, то по крайней мере одного из моих товарищей-каучерос.

Дорога пошла в гору. Внезапно раздались пронзительные крики попугаев, и почти тотчас мы остановились на поляне, где находилась деревня. Там было полно обнаженных индейцев — мужчин, женщин и детей. Они столпились вокруг нас, отталкивая друг друга, чтобы лучше меня рассмотреть. Поднялся невероятный гам, но тут же смолк, когда сквозь толпу спокойно прошествовал худой, древний старик с длинными волосами. Он подошел к тому месту, где я стоял — руки у меня все еще были связаны за спиной, — и задумчиво посмотрел на меня.

Я тоже осторожно взглянул на него. Это был очень старый человек с ярко выраженным монголоидным типом лица. Несколько длинных желтоватых волосков на верхней губе и подбородке усиливали впечатление дряхлости. Копну красно-коричневых волос, падавших до середины спины, удерживала украшенная перьями головная повязка. И хотя все индейцы вокруг были обнажены, на нем была белая одежда без рукавов из грубой хлопчатобумажной ткани; она доходила почти до его костлявых колен.

Я решил не опускать глаз и ничем не выдавать своего волнения или страха. Вскоре шум возобновился: дети визжали, мужчины и женщины строили друг другу гримасы и громко вскрикивали, снова послышались пронзительные вопли попугаев.