Джек Вэнс - Шато д'Иф и другие повести

Флетчер, сидевший в кабине, выглядел напряженным и уставшим. Он неловко выбрался из батискафа, расстегнул молнию гидрокостюма, стащил с головы шлем: «Ну вот, я вернулся». Глядя на команду, он поднял брови: «Вас это удивляет?»

«Если бы я заключил пари, я потерял бы деньги», – уведомил его Мальберг.

«Чтó ты узнал? – спросил Дамон. – Что-нибудь нашлось?»

Флетчер кивнул: «Много всего. Дайте мне переодеться. Я весь вымок – от пота». Он застыл на месте, глядя наверх, на резервуар, установленный около лаборатории: «А это у нас откуда?»

«Мы поймали его сетью, примерно в полдень, – пояснил Мерфи. – Дамон хотел изучить декабраха».

Остановив взгляд на прозрачном резервуаре, Флетчер нахмурился.

«Что-нибудь не так?» – спросил Дамон.

«Да нет, – пожал плечами Флетчер. – Хуже все равно не может быть». Он повернулся и направился к спальному модулю.

Бригада ждала его в столовой; через двадцать минут он появился, налил себе чашку кофе и сел.

«Что тут скажешь? – начал Флетчер. – Ни в чем не могу быть уверен, но дело выглядит таким образом, что у нас возникла большая проблема».

«Декабрахи?» – спросил Мерфи.

Флетчер кивнул.

«Я так и знал! – торжествующе воскликнул Мерфи. – Достаточно взглянуть на этих подводных чертей – сразу становится ясно, что они не к добру копошатся!»

Дамон нахмурился – он не одобрял суждения, основанные на эмоциях. «Так в чем же дело? – спросил он Флетчера. – По меньшей мере, как это выглядит с твоей точки зрения?»

Флетчер тщательно выбирал слова: «Происходят вещи, о которых мы не подозревали. Прежде всего, у декабрахов – высокоразвитая социальная организация».

«Ты имеешь в виду, что они разумны?»

Флетчер покачал головой: «Трудно сказать. Возможно. Возможно также, что они руководствуются инстинктами, подобно социально организованным насекомым».

«Но каким образом…» – начал было Дамон, но Флетчер прервал его, подняв руку.

«Расскажу все, что случилось, а потом вы сможете задавать любые вопросы, – Флетчер поднял к губам чашку и сделал пару глотков. – Погрузившись под воду, я, разумеется, был начеку и старался подмечать любые мелочи. В батискафе я чувствовал себя в относительной безопасности – но в последнее время происходят странные вещи, я нервничал. Я сразу увидел декабрахов – вокруг их было пять или шесть». Флетчер помолчал, прихлебывая кофе.

«Что они делали?» – спросил Дамон.

«Ничего особенного. Плавали вокруг большого монитора, прикрепившегося к водорослям. Щупальце монитора висело, как веревка, пропадая из виду где-то внизу. Я подтолкнул батискаф вплотную к моллюску – чтобы посмотреть, как на это отреагируют деки. Они стали отплывать подальше. Не хотел тратить слишком много времени под плотом и повернул на север, к Глубинам. На полпути заметил странную вещь: по сути дела, проплыл мимо, а потом повернул назад, чтобы рассмотреть получше.

Там проплывала целая стая деков – не меньше дюжины. И с ними был моллюск-монитор, на этот раз удивительно большой. Гигантский. Он висел под сплетением каких-то надувных шаров или пузырей – поплавков, не позволявших ему тонуть – и деки подталкивали его. В направлении нашего плота».

«Они тащили его сюда?» – задумчиво пробормотал Мерфи.

«И что ты сделал?» – спросил Мэннерс.

«Может быть, у них были самые невинные намерения – хотели позабавиться или что-нибудь в этом роде. Но я решил не рисковать. Щупальце этого монитора было толщиной в буксирный трос. Я протаранил их поплавки – одни лопнули, другие рассеялись. Монитор потонул, как камень. Деки бросились в разные стороны. Надо полагать, в этом раунде я победил. Поплыл дальше на север и скоро оказался там, где дно начинает круто спускаться в Глубины. До тех пор я держался на глубине примерно семи метров; теперь опустился на семьдесят метров. Пришлось включить прожекторы, конечно – красноватый, расплывчатый дневной свет быстро меркнет под водой, – Флетчер еще раз прихлебнул кофе. – На всем пути по Мелководью приходилось лавировать – встречались коралловые рифы и заросли высоких донных водорослей. Там, где шельф начинает спускаться в Глубины, кораллы становятся просто фантастическими; надо полагать, там течение сильнее, приносит больше питательных веществ и кислорода. Я видел кораллы тридцатиметровой высоты, всевозможных форм – спиральные и башенные, зонтичные, многоярусные плоские и арочные – белые, голубые, бледно-зеленые.

Я приблизился к краю обрыва. Это внезапный, пугающий момент – только что прожекторы освещали коралловый лес, все эти белые башни с острыми шпилями, и вдруг: ничего! Я повис над Глубинами. Стал нервничать еще больше, – Флетчер усмехнулся. – Нелогичная реакция, конечно. Проверил показания глубиномера – меня отделяли от дна три с половиной километра. Мне это не понравилось, я развернул батискаф. И тут заметил справа какие-то огни. Выключил прожекторы и поплыл туда, чтобы узнать, откуда исходит свет. Россыпь огней простиралась так далеко, как будто я летел над ночным городом. А это и был, в сущности, город».

«Декабрахи?» – спросил Дамон.

Флетчер кивнул: «Декабрахи».

«То есть… они сами все это построили? Огни, какие-то сооружения?»

Флетчер нахмурился: «Вот в этом я не совсем уверен. Кораллы там растут так, что образуется множество небольших пещер – декабрахи в них заплывают, что-то делают внутри и выплывают наружу. По-видимому, это их жилища. Под водой, конечно, им не нужна защита от дождя, ветра или солнца. Нет, они не строят эти коралловые гроты в том смысле, в каком мы строим дома – но форма кораллов там не выглядит естественной. Похоже на то, что они выращивают кораллы так, как им нравится».

Мерфи с сомнением заметил: «Значит, они разумны».

«Не обязательно. В конце концов, осы строят гнезда сложной конструкции, а они руководствуются почти исключительно инстинктами».

«А ты что думаешь? – поинтересовался Дамон. – Ты сделал какой-нибудь вывод?»

Флетчер покачал головой: «Не знаю, что думать. Не знаю, какие стандарты здесь следует применять. „Разум“ – слово, которое может означать самые разные вещи, хотя, как правило, мы его используем в узком, специализированном смысле».

«Не понимаю, – проворчал Мерфи. – Что же получается – разумны деки или нет?»

Флетчер рассмеялся: «А люди разумны?»

«Конечно. По меньшей мере, мы так о себе думаем».

«Ну, а я пытаюсь объяснить, что мы не можем использовать человеческое представление о „разуме“ применительно к намерениям и мыслям декабрахов. О них придется судить по другим меркам – по меркам самих декабрахов. Люди пользуются инструментами из металла, керамики, волокна – из неорганических материалов или, по меньшей мере, из неживых материалов. Но я могу представить себе цивилизацию, основанную на использовании живых инструментов и средств – специализированных организмов, выращиваемых и применяемых в тех или иных целях. Что, если декабрахи устроили свою жизнь на этой основе? Они заставляют кораллы расти в той форме, в какой это устраивает декабрахов. Они используют моллюсков-мониторов вместо подъемных кранов и лебедок – или в качестве ловушек, позволяющих схватить что-нибудь над поверхностью моря и утащить под воду».