Джеймс Роллинс - Алтарь Эдема [litres]

– Интригующая точка зрения, доктор Полк. И может статься, вы правы. Возможно, остается некая слабая связь, некие вибрации сохранившихся фрагментов кристаллов магнетита, связывающих нас всех вместе. – Малик вздохнул и вгляделся в фигуры на экране монитора, сдвинув брови. – И все же нас здесь донимают как раз проблемы с организмом.

Лорна поняла, мысленно сопоставив все детали.

– Генетический регресс, – сказала она Малику и обернулась к Беннетту. – Вы упоминали, что Пентагон заинтересован в повышении способностей человека. А вы никак не наладите дело. Из-за этих регрессивных мутаций вы не можете добиться прогресса в исследованиях.

– Это верно, – кивнул Беннетт.

– Это Святой Грааль наших исследований, – подхватил Малик. – Рождение человека без обращения эволюционных часов вспять.

– А Пентагон хоть знает, что вы проводите эксперименты на человеке?

– Там знают, куда не следует совать нос, – пожал плечами Беннетт. – Вот почему мы доставили на траулере только животных, чтобы продемонстрировать прогресс и добиться дальнейшего финансирования. Мы столь близки к достижению цели… Можете вообразить, что нам будет по плечу, если мы сумеем испить из этого источника? Солдаты станут не только умнее, но и будут демонстрировать такую слаженность действий, что другим армиям и не снилось.

– Но это не единственная преграда на нашем пути. – Малик угрюмо смотрел, как охотники швырнули свинью на горячие угли. – Похоже, в нашем Эдеме тоже есть свой змей.

– Что вы имеете в виду?

– Позвольте, покажу.

Малик стал указывать своим пультом на другие мониторы, окружающие плазменный экран. Стало появляться изображение за изображением. Большинство показывало кровавые раны, полученные различными мужчинами и женщинами в лабораторных халатах, рабочих комбинезонах или армейском хэбэ. Но на одном экране крутился видеоролик в серебристо-серых тонах, снятый ночью. На нем темная фигура – один из гоминидов, – промчавшись по темному пляжу, наскочил на часового, курившего сигарету, и принялся рвать ему горло зубами и ногтями с ошеломляющей жестокостью. Даже когда человек упал, тварь продолжала когтить ему лицо, оторвав полщеки.

– Это случилось вчера ночью, – сказал Беннетт.

– Приступы гиперагрессии, – пояснил Малик. – Вспыхивают без предупреждения, без провокаций, без каких-либо внятных причин. Один из них может сегодня казаться тихим и ласковым, а завтра ни с того ни с сего напасть на лаборанта. Это одна из причин, по которым мы решили изолировать колонию на дальнем острове. Они стали слишком опасны, чтобы держать их здесь. Глава нашей службы безопасности предпочел бы их уничтожить, но их изучение – с безопасной дистанции – может дать нам еще очень многое.

Лорна представила рубцы, избороздившие лицо Дункана.

– Именно это с ним и случилось? На него напали?

– С Дунканом? – Беннетт покачал головой. – Он пострадал намного раньше, еще когда мы только-только изымали первые образцы. Был сильно изувечен, неделю провалялся в коме и невесть сколько часов провел под ножом хирурга только затем, чтобы обрести хоть подобие лица.

Неудивительно, что этот скот так их ненавидит, подумала Лорна.

– Но такова уж природа зверя, – продолжал Беннетт. – Лично я полагаю, что проблема с агрессией у нас в Эдеме возникает из-за неестественной связи подопытных с дикими животными. Подобный контакт оскверняет замысел Господень, пороча ту малую толику человечности, что в них еще сохранилась. Имей мы возможность очистить их от этого, добились бы большего.

– И я не могу сбрасывать это со счетов, – добавил Малик. – У них сохраняются дикие черты, укротить которые нам не под силу. Быть может, причина в слиянии животного и человека. С этой целью мы ограничили следующую фазу эксперимента исключительно исследованиями на человеке. Вот почему нам требуется масса свежего генетического материала.

Лорне это очень не понравилось. Боль в яичниках как раз напомнила, где они собираются добыть новый генетический материал.

– Но мы с благодарностью выслушаем любые идеи, которые могут у вас возникнуть по поводу этого змея среди нас, – заявил Малик. – Мы с мистером Беннеттом уже обсудили использование ваших талантов.

Внезапно Лорна ощутила, что это какого-то рода испытание, практический экзамен на полезность. Чтобы выжить, она должна показать себя в выгодном свете. А если хоть где-нибудь срежется, может ставить на собственной жизни крест.

– Вероятно, было бы лучше, если бы вы показали, над чем работаете сейчас, – подсказал Беннетт.

Иначе говоря, вот-вот начнется вторая часть экзамена.

Лорна поглядела на центральный монитор. Жители деревни покрывали свинью листьями и камнями. Она увидела на дереве сородича Игоря, срезающего клювом пальмовые листья. Вид бесперого попугая напомнил ей обо всех утратах, о безнадежности ее положения.

Должно быть, в лесу раздался какой-то шум. Внезапно все глаза – собачьи, кошачьи, птичьи, человеческие – обратились в том направлении слитно, как единый организм. Весь заповедник буквально оцепенел. Казалось, все они смотрят прямо на камеру, непосредственно на нее.

Лорна похолодела.

Малик ободряюще положил ей руку на плечо. И, словно этот контакт развеял какие-то чары, деревня вышла из сосредоточенной недвижности, возобновив свои скоординированные усилия. Но Лорна не могла выбросить из головы угрожающую интенсивность этого внимания.

– Не тревожьтесь, – промолвил Малик. – Вам не придется иметь с ними никакого дела. Вход туда воспрещен. Ограниченные заповедником, они становятся все более зашоренными, опасными для всякого, кто не входит в их сплоченную семейку. Сунуть туда хоть нос – сущее самоубийство.

Несмотря на столь живо расписанные опасности, Лорна не могла оторвать глаз от экрана. И притом понимала, насколько трудно здесь обеспечить безопасность. Ведя дела с Новоорлеанским зоопарком, она прекрасно изучила препятствия и трудности, возникающие с безопасным размещением диких животных, особенно хищников.

И радовалась, что за этим местом приглядывают.

Дункан стоял на песчаном перешейке, связывающем оба острова, посасывая вишневый леденец «Лайф сейверс», но даже его сладость не могла прогнать горький привкус в глотке. Ему было не по нутру подвергать своих людей ненужному риску, тем более что этот Малик не узнает облом, даже когда тот сцапает его за жопу.

К опушке леса по ту сторону косы приближались трое его коммандос, вооруженные облегченными штурмовыми винтовками «XM8» с 40-миллиметровыми гранатометами. Полагаться на везение Дункан отнюдь не собирался.

Как и всегда.

Когда он разрабатывал меры безопасности по изоляции второго острова, Малик счел его параноиком. Двенадцатифутовая электрическая изгородь разделяет сухопутный перешеек надвое. Поверху спиралью вьется колючка-егоза, спускающаяся в воду. Сверх того он приказал заминировать дно по обе стороны противопехотными минами, которые при взрыве изрешетят мелководье игольчатыми боеприпасами. И наконец, снабдил электронными метками всех тамошних тварей, чтобы мониторить их перемещения круглосуточно. Не должно быть никаких несчастных случаев, никаких сюрпризов и уж тем паче смертей.