Яна Завацкая - Перезагрузка

Над залом поднялся мат-перемат. По лицу Гюрзы потекли слезы.

– Тихо! – голос Иволги перекрыл гвалт, – это мы разберем отдельно! Мотя! Под твою ответственность – охрана Гюрзы, чтобы к ней никто не смел приблизиться! Садитесь на место! Все сели и замолчали! Тишина!

В зале установилось неровноя, готовое взорваться в любой момент молчание. Иволга выцепила взглядом кого-то в зале.

– Эльза! Ты что-то хотела сказать?

Встала девушка с белокурой короткой стрижкой. Я знала ее смутно – она была в четвертой, но быстро перешла во вторую.

– Гюрза и Мотя говорят правду, – произнесла она, – в четвертой девчонок насилуют.

– Сука! – выкрикнул кто-то, – да вы все добровольно ложились!

– Молчать! – Иволга стукнула по столу, – слово предоставлено Эльзе!

– Добровольно? – закричала Эльза, – когда вокруг тебя десять парней, и тебе еще угрожают? А дашь кому в морду – на подвал загремишь! Хер вам, а не добровольно! Да, и мне так досталось – добровольно! Только я на следующий день в другую роту ушла. А многие вообще из ГСО поуходили! Мы воевать пришли, а не к дружкам на подстилку!

– Эльза, а почему ты не сказала об этом раньше? – спросила Иволга. В зале наконец замолчали, прекратился гул. Видимо, Иволга выразила то, что думали многие.

– А как скажешь? – спросила Эльза, – вы же не поверите. Вы никогда не верите. Защищай себя сама, а не можешь – твои проблемы, ты сука, подстилка, вот и все. Изнасилование – серьезное обвинение, надо либо верить, и тогда выгонять Кавказа и половину четвертой… а может, и всю четвертую. Либо меня выгонят за вранье. А кто их выгонит, они же у нас молодцы-богатыри.

– Надо было поговорить с нами, – негромко сказала Иволга, – со мной, с Вороном… но вообще ты права, это наш просчет. Мы подумаем, что сделать, чтобы это не повторилось.

Она подняла руку, снова перекрывая гвалт, поднявшийся в зале.

– Сейчас мы решаем вопрос Ворона. Мы все заслушали – свидетелей обвинения, свидетелей защиты. Предлагаю сейчас проголосовать по нескольким пунктам. Виновен ли Ворон в смерти бойца Духа?

– Не-ет! – заревел зал. Но Иволга снова застучала по столу и потребовала голосования. Взметнулся лес рук. Ворон был объявлен невиновным.

– Остальные обвинения – в коррупции, садизме, несправедливом приговоре в отношении Пули – ничем не подкреплены. Предлагаю их считать недоказанными. Кто за?

И за это проголосовало подавляющее большинство бойцов.

– Итак, обвинения с Ворона сняты! – Иволга встала и посмотрела на другую сторону трибуы, где молча, тихонько сидел наш командир с белыми полосками пластыря на лице.

– В связи с этим предлагаю Ворону занять обычное место, – она указала на пустой стул рядом с собой. Ворон поднялся и пошел к этому месту. Мы взревели и вскочили, приветствуя его.

Он остановился. Посмотрел в зал. На изуродованном лице появилась вдруг неожиданная, скупая улыбка. Он поднял вверх правую руку, сжатую в кулак.

– Спасибо, товарищи! – сказал он. И сел. Наш любимый Ворон. Мое сердце готово было разорваться от чувств. Какой бред! Как мы вообще могли хоть на секунду допустить подобную чушь: Ворон – злобный тиран и властолюбец!

– Заседание не закончено, – возвысило голос Иволга, – теперь мы разберем другой вопрос.

Она встала.

– Я выдвигаю обвинения против командира четвертой роты Кавказа, и бойцов Айфона, Джипа, Лона, Марса, Лешего! Все названные – к трибуне! Первая рота, обеспечить охрану!

Бойцы четвертой роты не посмели ослушаться, цепочкой потянулись к трибуне. Вокруг них тут же встали ребята и девчонки с автоматами на руках – похоже, все это было продумано заранее. И у дверей встали часовые.

– Пункт первый, – Иволга посмотрела на свой планшет, – вменяется Кавказу. Убийство бойца четвертой роты Духа. С целью манипуляции и запугивания. Пункт второй – Айфон, участие в убийстве.

– Я не убивал! – голос Кавказа звучал уже менее уверенно. В зале раздался шум, но Ворон крикнул «тихо!»

– Пункт второй! – Иволга читала дальше, – обвинения в изнасилованиях бойцов женского пола. В отношении Кавказа, Айфона, Лона, Лешего. И подозрение в этом отношении падает на всех мужчин-бойцов четвертой роты. Тут необходимо дальнейшее расследование. Пункт третий! Кавказ виновен в клевете на главнокомандующего ГСО Ворона, попытке оговорить его и примененных к нему самовольно, без разрешения методов физического воздействия, повлекших за собой телесные повреждения средней тяжести.

Я посмотрела на Ворона. Он сидел не двигаясь, как ни в чем не бывало. Даже ухом не повел. Нехило он бегал во время боя, если у него ребро даже сломано, и что-то там с мошонкой.

– Пункт четвертый, – Иволга набрала воздуха, – мы обвиняем Кавказа в вероятном сговоре с противником и заговоре с целью перехвата власти в ГСО. С этой целью, очевидно, он оклеветал Ворона и создал всю эту ситуацию, и вероятнее всего, осуществил сам или через своих сторонников сговор с дружинниками и, возможно, охраной Новограда, подсказав им момент нападения именно тогда, когда Ворон находился в заключении и в плохой физической форме из-за истязаний, а ГСО была разорвана и находилась в состоянии дезорганизации. Созданные нами тактические модели предусматривали нападение на ГСО извне, но число жертв предполагалось гораздо меньше – такое число жертв у нас получилось именно оттого, что мы были на тот момент абсолютно не готовы к обороне.

– Бред! – высказался Кавказ, – еще и предательство сейчас навесят!

– У тебя есть что сказать? – Иволга обратилась к кому-то в зале, взметнувшему руку. Боец поднялся. Я не помнила, как его зовут, мужчина уже в возрасте, невоенного вида, сухопарый, седой.

– Грей, третья рота, – представился он, – видите ли, я до войны, в прошлой жизни был юристом. Интересовался историей. Конечно, это было уже очень давно, но… Я хочу добавить к этим обвинениям еще одно. Попытка манипуляции фактами. Намеренная клевета в отношении прошлых поступков Ворона и всей ГСО. Поверьте мне, исторический опыт показывает, что такая ложь и такие манипуляции обходятся очень дорого.

– Принято, – кивнула Иволга, – еще есть дополнения? И какие будут предложения по нашим действиям, товарищи?

– Расстрелять!

Мотя вскочил, вскинув сжатый кулак. Оглянулся на зал.

– Чего еще рассусоливать? Все ясно с этими… Кавказа и этих пятерых – расстрелять! Остальных запереть и провести расследование.

В зале поднялся одобрительный гул. Чума сказала мне на ухо, наклонившись.

– Дельное предложение. Я однозначно за.

Иволга подняла руку, но гул так и не стих окончательно. Она обратилась к Ворону.

– Твое право – высказать свое мнение. Что будем делать в связи с этими обвинениями?

Народ как-то притих. Все ждали, что скажет Ворон. Он поднял заклеенное лицо и произнес без улыбки.