Яна Завацкая - Перезагрузка

– Я воздержусь. Это не мое дело, решать судьбу этих людей. Не хотелось бы, чтобы это выглядело как личная месть.

– Да расстрелять их и все, чего вы ждете! – завопил кто-то сзади. Снова поднялся гвалт.

– Кавказа повесить!

– Отрезать яйца!

– Лучше за яйца повесить!

– Они же насильники! Знаете, чего раньше с такими делали?

– И чо, ты сам лично будешь делать?

– Кавказа повесить, этих – расстрелять!

Даже в каком-то углу зала парни начали дружно скандировать: «Рас-стре-лять! Рас-стре-лять!» Правда, это быстро заглохло. Мне было страшно. Все выглядело так, что сейчас Кавказа и этих пятерых, жмущихся к углу трибуны, растерзают голыми руками… Кавказ посматривал на дверь, на окно, беспокойно ерзая – но охрана держала его на прицеле. Самое ужасное, что я хорошо понимала всех, кто сейчас орал – а орали многие, и я в принципе была с ними согласна. Кавказ достал буквально всех! Он собрал вокруг себя дружную секту, но все остальные в ГСО его терпеть не могли – за наглость и попытки командовать. А теперь еще все вот это…

Смерть окружала нас, смерть была повсюду… каждый день в городе умирали дети, взрослые, на трупах разжирались крысы-мутанты, рабочие падали от истощения прямо у станков. Дружки хозяйничали как хотели, если только им не мешала ГСО – прийти в кое-как законопаченный дом, расстрелять мужчин, изнасиловать и зверски добить женщин и детей, забрать всё, что в доме есть – это было в Кузине повседневной нормой жизни. И в ГСО постоянно гибли наши товарищи, и только что мы потеряли многих, все ещё помнили горечь и отчаяние вчерашнего вечера, и если есть одно только подозрение, что в этом виноват Кавказ… Смерти, смерти, смерти, смерти, смерти, смерти, смерти, смерти, смерти, смерти, смерти окружали нас повсюду, уже много лет, и что в сравнении с этим надрывающим душу ужасом – расстрел горстки наглых отожравшихся бандитов, рвущихся разрушить ГСО? Да если бы святые ангелы спустились на землю, они бы первым делом расстреляли Кавказа…

Наконец, если рассуждать разумно, то никак нельзя оставлять этого типа в живых – он уже столько навредил, и будет вредить ещё.

Предположим, мы его просто выгоним. Сто процентов гарантии, что он не будет тихо сидеть в городе! Нет, он пойдет к дружкам, а может быть, как Горбатый, договорится с Охраной Новограда… А ведь он знает о нашем вооружении, планах, личном составе практически всё. Так как же его отпустить?

Но что-то мешало мне при всем этом. И по выражению лица Иволги я догадывалась, что и ей что-то мешает.

Иволга встала. Подняла руку. Это помогло лишь частично.

– Тихо! – гаркнула она, – Молчать!

Вопли в зале перешли в гул и глухое ворчание.

– Все верно, – сказала она, – вы правы. Даже голосовать не надо, и так все ясно. Но в этом деле еще много невыясненных моментов. И кроме того… Мы уже выросли. Мы уже не можем каждый вопрос решать общим голосованием. Я предлагаю следующее. Кавказа и этих пятерых взять под стражу. Образовать общим решением суд ГСО. Суд будет состоять из трех или пяти человек и решать все вопросы по обвинениям разного рода. Он же будет руководить расследованиями. В данном случае с Вороном мне пришлось принять некоторые меры, чтобы найти свидетелей, выяснить, почему молчал Зильбер, провести эксгумацию. И в последние месяцы командованию постоянно поступают жалобы по разным пустякам, конфликты. Всем этим может заниматься специальный орган – суд ГСО! Предлагаю первого кандидата в суд – Грея! У него есть юридическое образование, и хотя старые законы больше не годятся, но нужно иметь общее представление о том, как они создаются и работают. Ну что – голосуем! Кто за то, чтобы образовать суд ГСО?

Я облегченно вздохнула. Кажется, Иволга нашла хороший выход. Вот что мне не нравилось во всем этом. Если бы Кавказа и его людей застрелили прямо на месте – чем мы отличались бы от дружков или просто от разъяренной толпы? А так получается все верно. Обвинения будут доказаны, приговор вынесен квалифицированно.

Прямо как в довоенное время.

Похоже, большинству тоже понравилась эта идея. Ворон, сидя на трибуне, тоже голосовал. Все одобрили создание суда. И избрали туда Грея, и, при массовом одобрении, Мотю. Третьего члена суда предложил Принц, это была Зорька, женщина лет пятидесяти, в его роте она была при необходимости отличным снайпером, а так пользовалась большим уважением. Ее сын и дочь тоже были в ГСО.

Возле трибуны возникло замешательство – Кавказа и пятерых его активных сообщников брали под стражу. Все стали подниматься, расходиться. Вот что хорошо, думала я, пробираясь к выходу вслед за Чумой. На нас это решение не будет висеть. Меня все ещё пробирал мороз по коже, когда я вспоминала обвинение Кавказа – что Пулю расстреляли неправильно. Выходит, это мы все так ошиблись. Это мы все виноваты, не разобрались, расстреляли кого попало.

Теперь это, по крайней мере, не моя забота. Хотя с другой стороны, почему не моя? Моя. И ответственности я с себя тоже не снимаю. Я действительно уверена, что Кавказ – подонок, и что ему, как и его самым активным сообщникам – не место на земле.

– Посиди ещё, – попросил неожиданно Ворон, и я осталась.

В последние дни я часто заходила в компункт, к нему и к Иволге, в основном по организационным вопросам. И другие заходили, но со мной Ворон всегда подолгу беседовал. О том, о сем. Что припасы кончаются, а у копарей к весне тоже уже ничего нет, и жрать скоро будет нечего. Что сейчас ресурсов нет ремонтировать все, что снарядами побито – летом займёмся. И конечно, о моём отделении – было решено объединить тех, кто выжил из двух отделений, в одно. Теперь под моим командованием были, кроме оставшихся пятерых, еще четверо из второго отделения. Все хорошие, опытные бойцы. Да и у меня остались неплохие, если не считать Севера и Русалки. Ворон говорил, что они хотели бы организовать взвод спецназа на базе моего отделения – для разведки и для особых заданий. Об этом мы тоже говорили – как будем тренироваться, какое снаряжение получим.

Иволга молча работала рядом на своем ноутбуке. Может, какие-нибудь модели строила – она же офицер, она этому училась.

Ворон встал, подошел к низкому окошку, забранному решеткой. Внезапно грохнул мощный залп – я вздрогнула. И широкая спина Ворона заметно дернулась. Он повернулся ко мне.

– Вот и всё, – произнес медленно. Тут и до меня дошло, почему этот залп.

Кавказа и его пятерых сообщников суд ГСО, разумеется, приговорил к расстрелу.

По крайней мере с изнасилованиями все стало окончательно ясно – свидетелей и потерпевших нашлось достаточно. Да и доказательств убийства Духа – более чем хватает. А поскольку это убийство было даже не просто какое-то убийство из-за ссоры, например, а хладнокровно спланированное, именно с целью манипуляции и клеветы, Дух здесь вообще был только разменной монетой – то ясно, что на свою смерть Кавказ наработал сам. Айфон участвовал в заговоре. Остальные четверо, как было доказано свидетелями, по крайней мере знали о том, что готовится.