Яна Завацкая - Перезагрузка

Получается, что даже если у нас сейчас все выйдет, много крови ещё прольется. Не так это чудесно – поставил красный флаг, и тут же зажили все в мире и добре. Ох не так…

Но сейчас что об этом думать? Сейчас надо текущей задачей заниматься. А там посмотрим.

Мы посидели немного перед калиткой, в ожидании, пока подойдут наши люди из Охраны. Заходить будем через заднюю дверь, её специально сделали в ограде, чтобы тем, кто в городе живет, удобно на работу ходить. Саму ограду штурмовать тяжело – по верху колючка спиральная пропущена, а дыру проделать – это надо взрывать, слишком шумно.

Но есть же дверь, и есть наши люди внутри.

Я достала распечатку карты Новограда и посмотрела внимательно. План уже намечен. Чума с двумя бойцами – на аэродром, обезвредить тамошнюю охрану и полосу, взлетное поле по возможности заминировать. Белый и Крым – на батареи. А мы рассредоточимся вдоль казарм. Казармы расположены ближе к выходу, дома менеджеров – в центре поселка, самый большой, трехэтажный особняк – фрякинский, у него ещё крыша высокая, треугольная. Но толстосумы нас мало интересуют, главное – боевую силу обезвредить.

В темноте послышались шаги и чье-то сопение. Я привстала, сжала автомат. Тот, кто шёл во тьме, засвистел песенку. Давно забытую мелодию, мы все ее слышали в детстве… «Пусть бегут неуклюжи». Дальше, кстати, не помню, и всегда меня это удивляло – кто такие эти «неуклюжи»? Я оглянулась на Апреля. Тот засвистел в ответ. Он у нас самый музыкальный, у него хорошо получалось. «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер».

Глухо гавкнула собака. Я встала, махнула рукой, и мы стали выбираться из укрытия. Наш проводник, охранник стоял на тропе с овчаркой на поводке. Увидев нас, собака напряглась было, но охр строго сказал ей «фу».

– Пошли, – негромко произнес он, и мы двинулись вслед за ним к ограде, металлически блестящей во тьме.

Калитку за нами он сразу запер. Я посмотрела на Чуму и Белого, они шли прямо за мной и негромко сказала.

– Расходимся! Удачи всем!

Чума неожиданно нашла мою руку и пожала. Ладонь у нее была теплая и сухая. И моё сердце, без того напряженное, провалилось куда-то в пятки – что это всё значит? Но Чума уже уходила со своими, и я собралась.

– За мной!

Охр пошел вместе с нами – показать, где лучше спрятаться, а потом он ушел, чтобы торчать вблизи от главных ворот – когда всё начнется, они перебьют свой караул и откроют ворота ГСО. А может, караул уже тоже готов перейти на нашу сторону.

Северную дверь он вообще не закрыл, туда часть наших войдет, в основном, необученный народ – с севера атаковать проще.

Мы с Лексом и Мурзой засели в деревянном нужнике справа от казармы, и оттуда я вела АМР. Машинка медленно ползла по земле, оставляя минное заграждение. Есть опасность, что кто-нибудь заметит, не вопрос. В таком случае всё начнется на два часа раньше, а мы, скорее всего, все погибнем.

Вторую группу я посадила с другой стороны казарм, а Русалку со старой доброй СВД отправила на крышу.

Мы сидели, конечно, молча, и когда АМР закончил работу, мне стало совсем невмоготу. И у парней нервы не выдерживали – Лекс ворочался то и дело, Мурза вертел в пальцах самокрутку, и бумажка уже совсем истрепалась.

Но надо было ждать.

Прошла, наверное, целая вечность, я успела уже передумать все на свете, издёргаться и успокоиться, и уже мы ничего не ждали. А снаружи было все так же темно – свет не просачивался.

И вдруг снаружи громыхнуло!

Я подскочила на полметра, но тут же глянула на часы – рано. До атаки ещё полчаса, наши в три тридцать хотели атаковать. Черт!

– Сидеть! – велела я тихо и осторожно приоткрыла дверь нужника. Из казармы выскакивали перепуганные охры в исподнем, а неподалеку от нас красовалась воронка, и на краю – чей-то труп.

Это всего одна мина взорвалась. Никакого шума больше. Кто-то вышел ночью из казармы, может, в туалет собрался…

Тут загремело снова – охры ещё не прочухали, что случилось, ломанулись вперед, и конечно, сработали наши заграждения. Ну что ж, план Б. Я повернулась к ребятам.

– План Б. Тихо выходим и за мной.

Надо продержаться до атаки наших, вот и вся задача теперь. В тридцати метрах от нас – небольшой овраг, естественное укрепление. Под треск очередей мы стали перебежками продвигаться к оврагу. Зажглись прожектора. Охры приходили в себя и начали действовать методично – по нам уже стреляли. Но до оврага мы добрались, свалились туда, мы с Мурзой пристроились у склона, который ближе к казарме, а Лекс контролировал пространство сзади и по бокам.

Стреляли мы аккуратно. Так, чтобы охры не слишком быстро поняли наше расположение. Короткими очередями я лупила то по отбившимся одиночкам, то по группам охров. Командиры пытались их как-то распределить, загнать в казарму – но у казармы был сущий ад, Русалка с крыши снимала охров одного за другим, очень быстро и без промаха. Хорошая винтовочка у нее, хоть и старенькая. Да и боялись они в казарму – может, и там заминировано. Кстати, да, АМР разместил четыре мины по периметру барака, и мне нужно было только привести их в действие. Пока сдетонировали только те боеприпасы, на которые охры прямо бежали.

Бессильно я наблюдала бой, который разворачивался перед нами – что я могла сделать? Положить еще ребят и погибнуть самой? То, что снайпер наверху, охры поняли быстро. Не прошло и нескольких минут, как на крыше появились бойцы. Я попыталась достать их из АК, но не вышло.

– Чёрт, Русалка, – прошептал Мурза. Я ответила.

– Сиди!

У него ума хватит вскочить и бежать спасать. Ещё несколько минут стрельбы и напряженного ожидания – и на крыше раздался короткий крик.

Они взяли её. Я выхватила пульт, мои руки тряслись, и двумя прикосновениями отдала команду на взрыв.

Это было нечто! Как я поняла позже, сначала подорвались восемь управляемых мин, а потом сдетонировали и остальные. Но увидели мы, одновременно с диким разрывающим грохотом и сотрясением земли, как барак целиком распадается, поднимается на воздух и превращается в гигантское облако досок, стекла, камня, земли. Потом погасли прожекторы, и стало ничего не разобрать. Через несколько минут Чума – их группа после аэродрома подошла к нам, у самолетов укрыться негде – подорвала, видимо, соседний барак-казарму, и темень стала полной. Теперь я уже ничего не видела и ни на что не могла влиять. Мы распределили сектора и стреляли, аккуратно высовываясь из-за камней и коряг. Это был дикий, кромешный ужас, но уже привычное почти состояние, я просто не позволяла себе думать, что «ужас», потому что иначе – упадешь на дно, скорчишься клубком и будешь ждать гибели… чего вообще-то хочется. Я думала, что потеряла Русалку, но как-то отстраненно… спасли мы ей вот жизнь, а толку? Долго ли она прожила? А больше я ни о чем не думала, у меня кончились гранаты, да и рожков оставалось немного, я стреляла аккуратно, стараясь как-то целиться, как только видела врага, и тут же сразу прятала голову за подходящий камень на краю оврага. Спасительный камень.