Яна Завацкая - Перезагрузка

Дел навалилось ещё больше, чем тогда, когда мы жили на Заводе. Непредставимо просто дел навалилось. В тот же день собрали всех на площади перед особняком Фрякина. Иволга открыла собрание. Зачитала постановление Совета – они его вместе составили. О том, что в Кузине провозглашается Городская Коммуна. Она будет формироваться по жилищно-производственному принципу, это значит – на Заводе будет своя коммуна, и в каждом городском районе – тоже коммуна и собственное отделение ГСО. И от каждого района, а от Завода отдельно будут выделяться делегаты в городскую Коммуну. Так я это поняла.

Помимо прочего, мы ещё захватили продовольственные склады, расположенные на территории Новограда. Пока что назначенные кладовщики проводили на этих складах ревизию и рассчитывали, сколько и на что хватит. Но Совет уже издал постановление, что всем жителям Кузина будет выделена продовольственная помощь, объем и организация этой помощи будут определены позже. Кроме того, в Новограде открывалась городская больница под руководством нашего Зильбера, туда приглашались на работу врачи и медсестры, и там теперь будут лечиться бесплатно все жители Кузина.

Во все крупные поселки копарей, в смысле – крестьян, как теперь их положено называть, были отправлены делегации. Все они будут взяты под охрану ГСО, им будет выделяться помощь, но все они должны будут сдавать часть продукции на городские склады. Не бесплатно – взамен им будут выдавать одежду, консервы, технику и другие полезные штучки.

В общем, как и раньше. Они и раньше часть продукции на нужные вещи обменивали.

Нечего и говорить, что все с радостью проголосовали за эти постановления.

Потом были похороны.

Останки Чумы тоже были найдены. Правда, узнать её уже было нельзя – граната взорвалась в руках. Я смотреть не стала. Вокруг неё лежали трупы двенадцати охров. Современные гранаты – мощная штука.

На этот раз мне не помогали всякие там песни типа «Почему все не так». Вообще ничто не помогало.

Полегло очень много наших. И с той стороны погибло ещё больше. Не было никакой возможности копать каждому отдельную могилу. Я подумывала, чтобы захоронить отдельно хотя бы Чуму. Но у меня не было на это сил и времени. За территорией Новограда были взрывами выкопаны две огромные ямы. В одну покидали трупы охров. В другую, поменьше, уложили наших. На той, где лежали охры, ничего не написали, а на нашей поставили большой камень, и на нём нарисовали красную звезду, а снизу – табличку из металла, на которой были вырезаны имена всех погибших. Были залпы, минуты молчания. В общем, всё как обычно.

Перебили не всех жителей Новограда. Ещё оставалось довольно много менеджеров и инженеров. Им всем предложили работать на Заводе. И половина примерно согласилась. Инженеры почти все – куда им деваться-то?

Теперь перед нами стояла задача – снова запустить Завод. Для этого надо было, правда, первым делом восстановить сбыт. В смысле, если на Заводе и дальше производить какие-то вещи, их ведь надо продавать. В мире ещё существовали деньги – юани, рубли, теньге, доллары. Делегации из рабочих и менеджеров, кто в курсе дела, были отправлены в Китай и Казахстан. Кроме того, Иволга договорилась с Ленинградом, и к нам уже собиралась делегация из тамошней коммуны – посмотреть, что мы можем дать на обмен.

У нас первых на Урале появилась коммуна. В крупных городах пока ещё ничего подобного не произошло. Хотя говорили, что в Челябинске тоже идет движуха.

Но это все проходило мимо меня как-то краешком. Мне было совсем не до того. Я была теперь занята моим прямым делом, единственным, чему успела как-то научиться – организацией обороны и обучением бойцов.

Ворон оставался главнокомандующим ГСО. Иволга, хоть и опытный офицер, теперь была занята совсем другими делами, и Ворону помогала разве что советами.

Я думала, что Ворон восстановит наш спецвзвод. Но он сказал, что у меня задача будет другая. И назначил командиром первой роты, потому что Спартак был убит. И половина роты погибла, и вместо этой половины набрали новых людей из города. И вот теперь я занималась тем, что приводила навыки и манеры всех этих людей в относительный порядок. А ещё мы очень много дежурили в охране и по городу, охраняли грузовики, которые ездили между Новоградом и Заводом, да вообще охраняли все подряд. Ещё была тысяча разных мелких дел. Я бы переживала дольше, но время не позволяло. Мне надо было получать продовольствие для своей роты, выбивать жильё и договариваться насчет оружия. Распределять наряды, и это похоже, на то, как командуют в бою – та группа сюда, эта туда, и никогда ничего не хватает, всегда все на пределе. В общем, этим я занималась практически всё время, иногда мне удавалось поспать, но больше ничего не удавалось. Как и всем остальным, впрочем.

Однажды мне поручили отвезти в город пленных.

Ворон посмотрел мне в глаза и сказал.

– Ты, Маус, добрая, я знаю. Поэтому – понимаешь?

Блин, да с чего они взяли, что я добрая? По-моему, я настоящий зверь. Всегда на всех ору и редко кому говорю что-нибудь хорошее.

С этими пленными получалось сложно. В первые дни вышло, что наши устроили натуральную кровавую баню. И в самом деле, Фрякина и Субирова убили вместе с семьями. Их жен, любовниц и в общей сложности пятерых детей тоже сразу перестреляли. Мне это было все равно, я об этом не думала.

Но при этом довольно многие остались в живых. Всякая там прислуга и персонал. Совет решал, что с ними теперь делать. Кормить как-то не хочется. Убивать вроде не за что, хотя некоторые предлагали. Охров, кстати, почти не брал никто в плен. Но некоторые из них выдали себя за мирных тружеников и тоже, наверное, сидели со всеми в подвалах.

В общем было решено их вывезти в город и там отпустить. Пусть живут на общих основаниях. Строят себе дома или находят пустые квартиры в развалинах, им даже паек будут выдавать, как всем жителям. Могут и на работу устроиться.

И вот мне было поручено вывезти их всех в город и выпустить где-нибудь в Ленинском районе. Там вроде относительно целое жилье еще сохранилось.

Но мне кажется, Ворон боялся, что если это поручить кому-то другому – может, и не довезут.

Я взяла десять человек, с тремя спустилась вниз. Открыла дверь.

– На выход, по одному, руки поднять вверх.

Пленные стали переглядываться. До меня дошло, как они все это воспринимают. И я сказала:

– Не боись! Убивать не будем. Было постановление – вывезут вас в город и будете там жить. Нам вас только до города довезти! Ну! Давай по одному.

Не знаю, поверили они или нет, но зашевелились. Стали по одному подходить, а наши их обыскивали и направляли по лестнице. Где их уже принимал следующий конвой и вел к машине. Я наблюдала за процессом. И вдруг услышала.